Хроники Эдена. Светоч (СИ) - "Write_by_Art" (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
Змея смотрела на двух застывших фигурантах всего того, что происходило на Земле и на Эдене. Звуки войны были настолько сильными, что казалось будто бы сейчас сюда ворвутся Реоктали, но Квентин был уверен — этого не произойдет. На самом деле — Бог контролировал даже больше, чем думал сам Квентин.
Вот и пришла финальная сцена. Бог долго стоял, стараясь прокрутить у себя в голове дальнейшие события. Квентин молчал, будто у него во рту было что-то вязкое. Он просто не мог говорить, даже сам не понимая до конца, какая на то была причина. Финальный акт приближался, как бы оба этого не хотели. Бог оттягивал с финальной фразой, которая должна была запустить цепочку событий, которые будут дальше. Нам был известен этот эпизод, но не то, что будет после фразы, к которой пришёл Бог, когда в прошлый раз видел Квентина в своих иллюзиях. Выдох был настолько громкий, что казалось будто бы содрогнулось всё. Квентин старался не потерять сознание, с чем трудно было совладать. Груз всего происходящего давил на черепную коробку, заставляя Квентина трястись как осиновый лист, но пасовать было нельзя. Взгляд метался на змею, сменясь взглядом на Бога, грудь которого вздымалась и опускалась и это казалось тянулось бесконечно долго.
В какой-то момент грудь Бога замерла, как и всё вокруг. Квентин затаил дыхание и прозвучала та самая фраза, которая изменила всё…
— Пришел убить меня? Эхом прозвучало на все покои. Вокруг всё померкло.
15.
Лифт вздымался наверх, провозя Квентина через этажи, наполненные ужасом и болью. Поднимая Медиума всё дальше, минуя реки крови и боли, жестокие расправы и полное уничтожение всего того, что строилось веками. История, к которой шла эта планета уничтожалась на глазах. Так же быстро, как ехал лифт, можно было увидеть как разрушается серебряный город здесь, и планета Земля, где-то по ту сторону. Почему-то, Квентину, как обитателю планеты, которой просто не повезло с правителем, и которая пережила слишком много, было обидно больше чем тому, кто ждал его наверху. Конечно, Квентин не мог логически мыслить, руководствуясь всем тем, что он видел за последнее время. Боль и страдания, опасные приключения, и смерть дорогих. Слёзы пеленой застилали здравый смысл и по пути в приёмную Бога он точно планировал убить его без лишних размышлений, стараясь вспомнить эпизод, как был там в последний раз. Анджелатриус был сильным соперником. Возможно сильнейшим из тех, с кем придется встречаться Квентину. Теперь, он был не просто Бог, или Циркач. Он был Светочью — одним из самых опасных представителей данной планеты. Октавий воспитывал их как нечто, что имеет безграничную силу, так стоило ли винить старого Монарха? Пока Квентин поднимался вверх, стараясь не потерять сознание от усталости и боли — У него было время над этим подумать.
История становления Анджелатриуса на путь, благодаря которому два мира разрушались, в данную минуту — совсем избитая, и мир давно знает как клеймить подобные истории, термин которым дал сам Бог, натолкнув определённого человека, которого создал сам, на то, чтобы назвать подобный феномен, не иначе как — клише.
В голове Медиума перемешивались мысли, разделяясь на папки "Просто невозможно" и "Невероятно". В голове молодого Медиума не могли уложится мысли по поводу того — как вообще можно было поставить всё на кон, ради своей собственной жизни? Неужели целых два мира, со всей подноготной, своей историей, что творилась веками, стоила того, чтобы один неуправляемый Бог мог выжить? Эти жертвы зашли слишком далеко. Окровавленная рука сжималась в кулак, прокатывая слезу, по грязному лицу, смешиваясь с кровью, что сочилась из ссадин на лице. Ева и ещё тысячи других существ не стоили жизни зазнавшейся Светочи. Кто-то должен был ответить за то, что натворил. Закрыв глаза, Квентин вспомнил начало всей истории, что вызвала улыбку. Дружба с Дезом, Лимбо, Венди и, конечно же — Велма. Светоч, которая всего этого не заслуживала. Анджелатриус продумал всё, вплоть до возможного потока мыслей Велмы, как зачинщицы всего этого. Он предугадал и это, за что заслуживал того наказания, которое, изначально, придумалось Квентином.
Убьём Ублюдка — Эхом прозвучала мысль в голове Квентина. Он повёл своих друзей на убийство. Убийство самого Бога, и они пошли за ним, не зная истинной правды, до самого конца. Как и сейчас, когда каждый из ребят старается не положить, а кто-то уже положил свою жизнь, дабы сорвать планы того, кто жертвует миллиардами жизней, ради себя. Этого Квентин не понимал. Поэтому, он качал головой, пока лифт вздымал его наверх, подальше от всего ужаса, что творился на этажах. Башня Эдена рушилась, как и надежды на то, что Бог их спасёт. Оказывается — у него никогда не было мысли кого-либо спасать. Идейность Бога была в другом. Ему ничто не интересно, кроме себя. И Квентину до боли было обидно что он, в компании немногих своих спутников, является одним из немногих, кто знает истинные мотивы и поступки того, к кому склоняли руки на протяжении многих веков. Вокруг великого имени строилась история, вертящаяся вокруг самых знаменитых, гениальных и величайших существ, придуманных Богом. Единственный и самый громкий случай, когда одно существо умудрилось слить всё в унитаз.
Лифт остановился, как и небольшая физическая разгрузка. Потребовалось усилие, чтобы поднятся и посмотреть перед собой. Двери лифта, с небольшим треском, разъехались, открывая Квентину не совсем приятную картину. Некогда иллюзия на белоснежные облака, что повсюду мерцали в приёмной Бога, теперь стали серыми облаками, с оттенками красного и чёрного. С предыдущего раза — всё, разительно, поменялось. Квентин помнил, как побывал здесь в первый раз. Он помнил стол улыбчивой секретарши, по имени Галия, которая, теперь, просто лежала на этом же столе, перебросивши половину тела через стол. Кровь от колотой раны на голове стекала по металлическому столу, пока тело покидал румянец. Вероятно — она встретила свой конец в страхе, как и многие, кто просто не понимал, как всё началось и уже не узнает — чем всё закончилось. Среди туманистых облаков, что порхали по всей приёмной, можно было увидеть труп не только Галии, а ещё и нескольких Ангелов и Реокталей. Невооруженным глазом можно было понять, что Пришельцы пытались пробраться сюда, но, как бы это иронично не звучало — сама Божественная сила была против того, чтобы Бога потревожили. С треском и скрежетом, лифт, ни с того ни с сего, просто рухнул, обрывая трос, которых держал тот самый лифт, благодаря которому Квентин оказался здесь. Устало обернувшись, Медиум убедился что пути назад уже нет. Ему даже не хотелось спрашивать, почему лифт решил оборваться и устремится вниз, обрывая возможность отступления. Разум Квентина был полон холода и жажды мести, но сердце обмануть не получалось, поэтому оно отбивало страхом настолько сильно, что заставило Квентина немного постоять, прежде чем ступить через дюжину трупов, которых обвивали облака, что плавали по полу, практически полностью скрывая заледеневшие гримасы ужаса и металлические крепление брони Пришельцев. Повсюду валялись иглы от винтовок, колющее и режущее оружие Реокталей. Здесь была битва, обречённая на летальный исход.
Аккуратно переступая тела, Квентин стал продвигаться к тем самым Райским вратам, что теперь выглядели так, будто их почти успешно взяли на таран. С огромными вмятинами от ударов и взрывов, что поспособствовали тому, чтобы вся растительность на вратах погибла. Теперь, это были не более чем пафосные врата, которые уже никого не могли бы поразить своим видом. Пафос, который почти уничтожили. Аккуратно пройдя мимо трупа Галии, Квентин подхватил с полу пистолет, который пытался защитить Ангела от смерти. Обхватив его крепче, Квентин протянул руку к вратам и стал толкать их, стараясь не сойти с ума от скрежета металла по фреске. С небольшим усилием, врата стали поддаваться, впуская в приёмную немного воздуха, который больше пах страхом. Щель между вратами становилась всё больше, вселяя всё больше ужаса и страха в душу Квентина. Добравшись до пункта назначения — ему стало страшно как никогда.
