Проклятие валькирии (СИ) - Счастная Елена (мир бесплатных книг .TXT) 📗
- Что?! - Мёрд оттолкнула его. - Ты выбрал?
Ингольв только головой сокрушённо покачал, когда она выскочила из дома, оставив в руках лишь призрачное ощущение своего тепла. Семейная жизнь обещала быть весёлой. И как только они с Асвейг уживутся рядом? Ведь от рабыни он не мог избавиться, хоть временами и хотел. Просто чтобы её вдруг не стало в его жизни, не стало той зависимости, о которой сказала фюльгья и силу которой ему уже довелось испытать. Не стало того раздражающего всё существо непонятного чувства, когда она была рядом. Кто чей раб, ещё стоило посмотреть.
Последние приготовления к сбору в храме прошли суетливо. Уже съезжались во двор люди со всех ближних херадов. С дальних прибудут немногие. Но это и не тинг, чтобы требовать присутствия каждого. Дороги ещё мало проходимы, а потому с окраин королевства добираться сложно и долго. Но самые ближние соратники Радвальда все будут здесь во время проведения конунгом ритуала в храме: принесения главной жертвы Одину. Чтобы стало урожайным лето для всех, кто остаётся на земле. И удачным поход для тех, кто поплывет на кораблях в западным королевствам.
Когда наконец все собрались, приветствовали конунга и его жену, а после влажной от растаявшего снега тропой, люди двинулись через лес к храму. Женщины оделись в нарядные платья. Мужчины тоже достали из сундуков справную одежду, опоясались без оружия. Оно не пригодится: земля вокруг храма и всё внутри него священно. Там может проливаться только жертвенная кровь. И горе тому, кто нарушит это правило. Многие несли в руках лампы и факелы, кто-то тихо затянул песню, знакомую и любимую воинами в пути. И верно каждый нёс в душе надежду на то, что за просьбой всего народа боги различат и чаяния каждого из них. Женщины будут просить у Фрейи рождения детей и здоровья. Земледельцы - не слишком холодного лета и скорого всхода посевов - у Фрейра. Воины и рыбаки -спокойного моря - у Ньёрда.
К храму вели на привязи молодого бычка, которого нынче принесут в жертву, а тушу повесят на толстую ветвь 8 священной роще, окружающей храм.
Скоро показались среди деревьев покатые крыши, увенчанные резными коньками. Радвальд не пожалел сил на возведение храма, и тот считался едва ли не самым большим во всех ближайших владениях. Говорили даже, мог соперничать с Уппсальским, в далёких землях свеев. И, увидев его, Лейви только подтвердил правдивость тех слухов.
- Тут и шею можно свернуть, коль на самую верхушку смотреть, - восхищённо выдохнул он. - Клянусь каплей мёда поэзии, что позволил мне отпить Один, никогда такого не видел.
Ингольв даже возгордился от его слое, хоть сам в строительстве храма не участвовал: очень был мал.
- Это ты ещё внутри не был, - ухмыльнулся он.
Лейви с сомнением на него глянул: будто удивиться чему-то теперь уже и не сможет.
Великий богов дом
К Ас гарду тянулся,
Хотел сравниться с ним
Коснуться хоть краем.
Славен конунг,
Скодубрюнне владелец,
Что силой мужей
И веры подмогой
Возвёл его среди гор стражей,
Дыханием моря омытый.
Лейви смолк и ещё немного пошевелил губами, словно подбирал более удачные строки. Но, качнув головой, верно, решил, что и это вполне неплохо.
- Верно, Радвальду понравилось бы, - едко бросил идущий рядом Эйнар. - Жаль только, что ты нас заставил слушать. Видно, капля мёда поэзии была очень уж мала.
Скальд осклабился в ответ:
- Уж побольше той капли ума, что чудом затерялась в твоей башке.
Эйнар нехорошо сощурился, но продолжать перепалку не стал. Только нахмурился. Обычно в тех случаях, когда не мог подобрать слов для достойного ответа, он переходил к языку кулаков. Но не здесь. Ещё не хватало, чтобы они сцепились на священной земле. Ингольв на всякий случай пошёл между ними. Знать, недалеко тот час, когда эти двое хорошенько намнут друг другу бока. Уж лучше бы им это сделать на празднике - в поединке для развлечения. Может, порастратили бы пыл.
Первыми в храм вошли Радвальд и Сиглауг. За ними - сыновья. Ингольв -последним из них. Он окинул взглядом стены, увешанные щитами и гобеленами, добытыми в походах. У подножий исполинских фигур богов, сидящих в высоких креслах, лежали дары: ведь с ними надо делиться по совести, если смог вернуться в целости и раздобыть богатств. Это их заслуга тоже. Боги встретили неизменным молчанием и тяжёлыми взглядами. Верховный - Один, щедро украшенный золотом, восседал прямо напротив входа в святилище. Ингольв невольно обратился к нему, как только увидел перед собой. Странно было просить о милости и помощи в бою, чтобы остаться целым, когда жизнь зависит всего-то от рыжей девчонки, которая горазда вляпываться в неприятности. Уж сколько раз за эту зиму она ругалась с остальными рабынями. Сколько раз доводила Ингольва до белого каления. И с Мёрд вовсе не пыталась найти общий язык, прекрасно зная, что та скоро станет его женой. Обычно тихая и покладистая, временами она превращалась в фурию. А коли начинала злиться, то вспыхивала гневомЛейви смолк и ещё немного пошевелил губами, словно подбирал более удачные строки. Но, качнув головой, верно, решил, что и это вполне неплохо.
- Верно, Радвальду понравилось бы, - едко бросил идущий рядом Эйнар. - Жаль только, что ты нас заставил слушать. Видно, капля мёда поэзии была очень уж мала.
Скальд осклабился в ответ:
- Уж побольше той капли ума, что чудом затерялась в твоей башке.
Эйнар нехорошо сощурился, но продолжать перепалку не стал. Только нахмурился. Обычно в тех случаях, когда не мог подобрать слов для достойного ответа, он переходил к языку кулаков. Но не здесь. Ещё не хватало, чтобы они сцепились на священной земле. Ингольв на всякий случай пошёл между ними. Знать, недалеко тот час, когда эти двое хорошенько намнут друг другу бока. Уж лучше бы им это сделать на празднике - в поединке для развлечения. Может, порастратили бы пыл.
Первыми в храм вошли Радвальд и Сиглауг. За ними - сыновья. Ингольв -последним из них. Он окинул взглядом стены, увешанные щитами и гобеленами, добытыми в походах. У подножий исполинских фигур богов, сидящих в высоких креслах, лежали дары: ведь с ними надо делиться по совести, если смог вернуться в целости и раздобыть богатств. Это их заслуга тоже. Боги встретили неизменным молчанием и тяжёлыми взглядами. Верховный - Один, щедро украшенный золотом, восседал прямо напротив входа в святилище. Ингольв невольно обратился к нему, как только увидел перед собой. Странно было просить о милости и помощи в бою, чтобы остаться целым, когда жизнь зависит всего-то от рыжей девчонки, которая горазда вляпываться в неприятности. Уж сколько раз за эту зиму она ругалась с остальными рабынями. Сколько раз доводила Ингольва до белого каления. И с Мёрд вовсе не пыталась найти общий язык, прекрасно зная, что та скоро станет его женой. Обычно тихая и покладистая, временами она превращалась в фурию. А коли начинала злиться, то вспыхивала гневом мгновенно. Словно кто-то её подогревал. И тогда лишь Гагар странным образом умел её угомонить. Может, он взывал к её благоразумию. Или напоминал о чём-то, что останавливало её на пути, который непременно привёл бы к наказанию. И только боги знают, что в таком случае стало бы с Ингольвом.
Но как бы то ни было, в бою поможет Один. И сын его Тор, почитаемый едва ли меньше отца.
Сиглауг поднесла жертвы Фригг и Фрейе, как главным хранительницам семей. Вознесла молчаливые молитвы, но по её лицу можно было догадаться о каждом слове. Для Сиглауг не было ничего важнее благополучия в её доме. Но и к Одину она обратилась, испрашивая покровительства для мужа и сыновей.
Как только закончили обходить фигуры богов все из семейства конунга, внутрь начали заходить остальные гости. По старшинству и почитаемости среди родичей. Уселись на скамьи по обе стороны от кресла конунга все прибывшие на праздник бонды и хёвдинги. Отдельно разместились женщины во главе с Сиглауг.
Ингольв, сторонясь братьев, с которыми без необходимости старался не слишком много разговаривать, сел подле Эйнара и Лейви, которые до сих пор дулись друг на друга, однако держались рядом.
