Immortality (СИ) - Грушевицкая Ирма (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
Я парила в собственном теле, ощущала каждую клеточку себя. Не помню, чтобы раньше со мной случалось нечто подобное. Это был эмоциональный и физический подъём, при котором сущим кощунством было оставаться в постели. Мне захотелось немедленно заняться чем-то полезным, например, разобрать верхние шкафчики на кухне или вырыть бассейн на заднем дворе. Улыбаясь этой мысли, я с энтузиазмом села в кровати, привычным жестом отбрасывая волосы с лица, и…
… и завизжала, падая со своего ложа, на поверку оказавшимся разломанным чёрным креслом. Оказавшись на полу, я, не переставая кричать, заработала ногами, отползая к ближайшей стене.
Мозг отказывался воспринимать то, на что смотрели мои глаза. Безжалостный свет, льющийся со стен, отражался в каждой детали раскинувшегося передо мной побоища.
Это не был запах солнечного света. Это был запах крови. Тошнотворное зловоние смерти. Повсюду. Будто комнату облили ею из шланга.
Кровь капала с настенных светильников, лужами собиралась в углублениях в полу, где раньше были прикручены кресла. Торнадо неимоверной силы разметал части их по всему помещению, и то, на котором я спала, оказалось единственным уцелевшим. По периметру окружающих меня стен кровавые разводы стекали неровными дорожками. Самая страшная была на центральной стене. Белое поле экрана выглядело так, словно по нему провели кистью с красной краской, широким мазком рисуя однотонную радугу.
Если бы можно было пятиться ещё дальше, я бы попятилась, ломая спиной стену, чтобы скрыться от этого страшного зрелища. Зрение было затуманено, картинка пока не собиралась. Пока я лишь выхватывала её отдельные фрагменты.
Кровь… Слишком много крови для одного помещения. И слишком много разорванной, вывернутой наизнанку плоти.
Её фрагменты были разбросаны по всей комнате. Внутренности, до сих пор сочившиеся влагой, свисали с изломанных кресел. Ближайший ко мне красный бесформенный кусок щерился белыми обломками зубов, выстроенными в ровный ряд. Меня вырвало густым и сладким, когда я поняла, что вижу перед собой часть человеческих рёбер.
Вытерев тыльной стороной руки рот, я уставилась на тёмный след, оставшийся на бледной коже. Ужас сковал меня: кровь, снова кровь… Из меня только что вышел галлон чьей-то крови.
Я пила кровь. Человеческую кровь.
Я закричала, но теперь уже не от страха, а от отчаянья. То, чего я так боялась и от чего бежала, произошло. Я растерзала четырёх человек. Я питалась от них.
Гул, разбудивший меня, издавали не мусоросборники. Он был в моей голове. Я чувствовала пульсацию, с которой он отдавался во всём теле. Я чувствовала биение своего сердца. Катализатором колоссальной энергии, бушующей внутри меня, стала человеческая кровь. Подгоняемая ядом, она ревела во мне, разрастаясь, и в какой-то момент я поняла, что не выдержу этого, внутренности не справятся, отравленные энергетическим ядом. Я содрогнулась, и меня снова вырвало.
Так повторялось ещё несколько раз. Между приступами, я пыталась вспомнить, что произошло, но в памяти всплывали лишь звуки. Мне казалось, я слышу крики, слышу, как они обрываются. Слышу хруст ломающихся костей и неаппетитный чавкающий звук рвущейся плоти. Единственная картинка, всплывающая в памяти – чьи-то огромные, полные ужаса голубые глаза, и открытый в безмолвном крике рот. Кто был этот человек – я не помнила.
Агония продолжалась долго. Я не могла двинуться с места. Через какое-то время, когда я перестала ощущать внутреннюю пульсацию, а тело больше не содрогалось от рвотных позывов, я попыталась встать на ноги. Подошвы кроссовок скользили по мокрому полу, но, цепляясь за стену, мне кое-как удалось подняться. Это было чертовски сложно, но сделать первый шаг оказалось ещё сложнее. Опираясь на стену, я двинулась вдоль неё, пробираясь к тёмному провалу выхода. Я запретила себе смотреть по сторонам, сфокусировавшись на чёрном прямоугольном пятне. Ноги то и дело обо что-то спотыкались, но чем бы это ни было, я либо переступала, либо отпихивала от себя препятствия.
Лишь оказавшись в коридоре, почувствовав на лице дуновение свежего воздуха, я поняла, что, с того момента, как с моих губ сорвался первый крик, я не дышала. Потому что в ту же секунду, как я сделала первый вдох, внутри меня взорвалась граната. Рот наполнился ядом, перед глазами поплыли красный круги, а ноги сами повернули назад, желая вернуться туда, откуда шел самый божественный запах в мире. Это была смесь самых вкусных ароматов – терпкая, сладкая, волнующая. Шоколад, арахисовое масло, карамель, хорошо прожаренный бекон, стейк на гриле по-аризонски, карри, рисовая лапша с овощами и вся фабрика Вилли Вонки – всё, что я когда-то любила, будучи человеком.
Последним усилием воли я остановила себя, вцепившись руками в дверной косяк. Я почувствовала, как древесина податливо расходится под моими скрюченными пальцами. Я хотела, чтобы она была крепче, как стальной штырь, врытый в землю, за который можно уцепиться во время торнадо.
Моим штырём стало обезглавленное тело, лежащее посередине прохода. И вместо того, чтобы влететь в комнату и вылакать всю оставшуюся в ней кровь, я развернулась на пятках и, зажав нос и рот руками, бросилась прочь.
~*~*~*~*~*~*~*~
Снаружи было утро. Ранее утро. Солнечное, яркое, приветливое – такая редкость в Сиэтле. Инстинкты работали исправно. Я сосредоточилась, чтобы натянуть на себя щит.
Ничего не произошло.
Ничего!
Я не чувствовала знакомого покалывания в кончиках пальцев, не видела лёгкую вибрацию в воздухе, когда оказывалась под ним. Ничего этого не было. Я стояла на залитом солнцем пространстве, сияя брильянтовой крошкой. Залитой кровью брильянтовой крошкой.
Чёртов ангел преисподней из низкопробного ужастика.
Я была сыта. Впервые за почти девяносто лет жизни вампиром я была до тошноты сыта и мой щит не работал.
Оставалось только бежать. Скорость и человечески несовершенное зрение были моими союзниками. Ноги несли меня прочь из города вдоль просыпающихся улиц и уже запруженных машинами магистралей. Вспышка красного света в зеркале заднего вида – надеюсь, именно этим я стала для большинства водителей.
Я бежала и бежала, не разбирая направления. Куда, зачем, где будет моя остановка – ничего этого не было в голове. Ничего там не было. Пустота и шум ветра.
Лес, горы, вода, асфальтовые дороги – всё слилось в одно…
И лишь почувствовав близкий запах океана, я поняла, куда несло меня моё мёртвое сердце. Я бежала домой. Нашкодивший столетний подросток бежал домой.
Только дома уже не было. Некому было встретить меня, отругать, поставить в угол или посадить под домашний арест до конца моих дней. Не было ничего и никого. И я уже не должна была быть.
Да меня уже и нет.
Это не я бегу. Не я дышу. Не я не дышу. Это не моё сердце не бьётся. Меня нет для мира. Я лишь тень того, что когда-то было человеком. И как бы я ни притворялась, как бы ни обманывала себя, как бы ни цеплялась рассуждения о возможности цивилизованного существования моего вида, произошедшее сегодня перечеркнуло всё. Я была зверем, страшнее всякого зверя. У меня не было никакого права топтать эту землю. Если бы можно было уничтожить саму себя немедленно, я, не задумываясь, сделала бы это. Какая жалость, что вампиры не сгорают на солнце, как показывают в фильмах. С каким наслаждением я бы сейчас горела.
