Отмеченные лазурью. (Трилогия) - Бялоленьская Эва (лучшие книги .TXT) 📗
— А-э-э… ну-у-у… Честно говоря, я только начинаю. У меня мало… опыта.
— Ты должна взять меня за руку, — всерьез начал наставлять ее парнишка. — Можешь не целовать меня, если не хочешь, — торопливо заверил он. — Потом погладь меня по голове и скажи «солнышко» или «котенок мой». И еще «люблю тебя, дорогой мой».
Розе хотелось смеяться. Но она сдержалась, чувствуя, что мальчик был бы этим глубоко обижен.
— Откуда ты знаешь такие вещи?
— Как это — откуда? — с достоинством возразил он. — Глаз у меня нет, что ли? Видать же, что мамы делают со своими детьми, разве нет?
— Ага, значит, «солнышко», «котенок мой»… а может быть, «птичка моя»?
— Ты быстро учишься.
Что уж там говорить, разговор с Ночным Певцом вызвал у Розы легкую головную боль. Она чувствовала себя так, как будто была с самым требовательным и капризным клиентом, но в то же время с трудом сдерживала смех, когда парнишка очень серьезно рассуждал о таких вещах, которые для нее сделались уже настолько обыденными, что она перестала их замечать, а для него они были совершенно необычными. Она быстро поняла, что Ночной Певец никогда не видел изнутри обыкновенного дома, где жили вместе родители, дети и дедушка с бабушкой. Не играл с другими детьми. Никогда никто не привел его в святилище, он не видел ежегодных шествий в честь Богини. Не знал ни где он сам родился, ни точно когда. На вопрос о родителях только скривился. «Любовь» для него была только внешним проявлением нежности, по которой он тосковал, а о плотских делах знал только пару грубых выражений, и, по его представлению, телесная любовь никак не была связана с чувствами.
Он чуть было не обиделся, когда она хотела вернуть ему его медяки. Торговля есть торговля, порядок должен быть!
— А можно, я еще как-нибудь приду? — спросил он, прощаясь.
— Конечно, — улыбнулась она. — Только в следующий раз вместо денег принеси мне что-нибудь другое. Например, цветы.
— И это будет правильно? — переспросил он.
— Совершенно правильно, — заверила девушка. — Я дама, а дамам деньгами не платят. Только не обрывай всех роз с кустов, а то садовник тебя поколотит.
Ночной Певец приходил часто, но ей никогда не мешал. Он откуда-то знал, когда она устала, спит или занята, и появлялся только тогда, когда у нее было для него время. Вскоре она узнала о нем побольше, и даже «звезды в голове» уже не были для нее такими непонятными. Маленький ученик магов развлекал Розу, и в то же время она очень ему сочувствовала. Ему так хотелось, чтобы кто-нибудь его попросту любил. Он столько настрадался. Мир оказался для него очень жестоким. Мальчик неизменно являлся с букетом цветов, и девушка чувствовала себя отчасти принцессой, перед которой склоняется галантный обожатель, а отчасти старшей сестрой. Другие обитательницы дома свиданий добродушно подсмеивались над Розой, называя ее «дамой с собачкой». «Вы просто завидуете, что в меня влюбился Творитель, — остроумно возражала она. — Но мне подавай все только самое наилучшее».
— Ты такая красивая, — как-то сказал своей подружке Ночной Певец. — Красивая, как… как… пирог с вареньем.
— Спасибо, — ответила она. — Мне еще никто такого не говорил.
В конце концов, она даже попробовала осторожно объяснить ему, почему она работает допоздна и что именно делает. Несмотря на ее опасения, Ночной Певец снес это неожиданно спокойно. Только снисходительно заметил:
— Цветами не наешься. Ясно же, что тебе приходится как-то подрабатывать.
И так длилась эта странная дружба, не омраченная даже малейшей тенью. До того момента, когда появился некто третий.
Трудно было не заметить Замка магов. Ветер-на-Вершине брел по улицам города, направляясь к пяти огромным башням, которые устремлялись в небо, подобные растопыренным пальцам гигантской руки. Это зрелище радовало его глаза после длинного путешествия по краю, плоскому, как блин, вытянутый из-под чьей-то задницы. Башни Замка чем-то напоминали ему горные вершины, где он родился и жил до сих пор. И которые, по правде говоря, совсем не хотел покидать. Но уговор есть уговор.
— Круг — это сила, — сказал Ветру шаман, разум которого долгие прожитые годы не только не пригасили, но, наоборот, сделали острым как игла. — Ответь на вызов с Юга. Хайгам нужна сталь для оружия и инструментов. Соль, которая укрепит нашу кровь, и зерно, если урожай окажется плохим. Маги могут дать нам пшеницу, которая взойдет даже на камнях. А ведь ты тоже маг.
— Прежде всего, я воин, Волк из клана Вайетов, — возразил он.
— Госпожа Лавин лучше знает, поэтому и попридержала весть, пока не настало благоприятное время. Мальчик, которого ты учил, стал мужчиной. Ты закончил одну работу, пришло время другой. Иди.
Так и оказался Ветер в городе, подвластном Кругу магов. Городской шум и толкотня его раздражали. Он презирал эту толпу. Люди все время мечутся то сюда, то туда, без всякой видимой причины, да еще визжат при этом, как бешеные мыши-полевки, видно, и сами полоумные. Он привлекал к себе всеобщее внимание, но дорогу ему поспешно уступали. Ветер-на-Вершине был крупным и могучим мужчиной. А поскольку у него еще имелся меч, притороченный за плечами, и обитый железом посох в руке, его вид не вызывал желания задираться с ним. Пару раз он услышал за спиной оскорбительные выражения, но пропустил их мимо ушей. Хайгов тут не любили. Ну и ладно, взаимно!
Около огромных ворот, которые вели к самому Замку, его остановили стражники, скрестив пики у него перед носом.
— Сюда чужим вход запрещен, — услышал он.
— Мне можно. Я маг, — возразил Ветер.
Лица стражников выражали неуверенность. Они ему не поверили. Правда, трудно поверить в такое, когда перед тобой красуется некто в одежде хайгонского горца с клановыми татуировками на лице, подрезанными, согласно обычаю, ушами, да еще и с оружием.
— Тогда покажи знак Круга, господин, — потребовал гвардеец, но на всякий случай тон его стал значительно более вежливым.
Ветер-на-Вершине немного смутился. Профессиональную татуировку он должен был получить только на следующий день, а пергамент с письменным вызовом беззаботно выкинул еще в горах. На что ему эта писулька, если он все равно читать не умеет? В общем-то он легко справился бы с этими двумя стражниками, но вот стоит ли затевать драку у ворот? Нет, гораздо лучше будет…
Рядом с Ветром-на-Вершине появился второй такой же горец, а потом и третий, совершенно схожий с оригиналом.
— Это же Ткач иллюзий! — с облегчением воскликнул солдат.
— Господин, мы обязаны проверять, кто сюда входит, — объяснил другой, уже совершенно смиренно. — Ты мог бы назвать нам свое имя и ранг?
— Ветер-на-Вершине… лазурный… — Хайг вовремя припомнил, как называются ранги талантов, различающиеся по силе: черные — более слабые, а лазурные — магистерские. Он прошел мимо стражников, провожаемый изумленными взглядами гвардейцев. Теперь им будет что порассказать приятелям за вечерней кружкой пива.
Вскоре он пожалел, что у ворот не спросил дороги. «Явиться к магистру Творителю Латунному в Восточную башню». Эх!.. Досада его росла. Восточная башня торчала у него прямо перед глазами, как гвоздь в доске, но он никак не мог попасть в нее. И чувствовал себя последним дурнем. Он проходил через дворы, путался в огородах, попадал в помещения для обслуги и ремесленников. Он пробовал все новые подходы, которые обычно либо заканчивались тупиком между стенами зданий, либо вообще сбивали его с дороги. В конце концов, он завернул в какой-то переулочек, оглянулся, нет ли нежелательных свидетелей, и облегчил свой мочевой пузырь.
Шорох за спиной заставил его стремительно оглянуться. В стене дома находилось малюсенькое зарешеченное окошко, ведущее, должно быть, в кладовку или подсобку, и вот как раз между прутьями решетки протискивалось какое-то существо, немного похожее на росомаху. Ветер-на-Вершине, не раздумывая, схватил существо за загривок и вытащил наружу. Он без труда держал свою добычу в поднятой вытянутой руке и раздумывал, что с ней делать дальше. Если б не шерсть, он не сомневался бы, что поймал мелкого воришку, а если б не одежда — счел бы эту тварь зверенышем. Существо безвольно повисло в его кулаке и со страхом таращило узкие глазки.
