Ведьма княгини - Вилар Симона (читать книги онлайн бесплатно серию книг .txt) 📗
Гребцов на ладье находилось не больше двенадцати, но на внутренних скамьях сидело еще человек двадцать. К тому же все пространство возле мачты было завалено какими-то тюками. На корме тоже размещались мешки и бочонки, плотно увязанные и покрытые шкурами. Не знай в Киеве, что древляне решились на переговоры как дерзнувшее выказать непокорность племя, так можно и решить, что просто гости торговые прибыли с товаром на киевские рынки.
Древлянская ладья пристала возле Боричева узвоза – широкого подъема на Гору. Ожидавшие внизу на пристани люди перекинули мостки на борт, чтобы древляне могли сойти с удобствами. Послы как-никак.
– Ишь какие, – переговаривались в толпе наверху зрители.
При этом многие стали поглядывать туда, где на заборолах городни стояли именитые киевляне. И во главе их княгиня Ольга. Ветер развевал ее длинное белое покрывало под собольей шапочкой, она удерживала у горла темную, опушенную соболем накидку. Подле нее стояли именитые мужи: бояре в высоких шапках, волхвы в светлых одеяниях, варяжские воеводы в шеломах и кольчугах. Ближе всего к Ольге стояли ее советник Асмунд и Свенельд. А вот за плечом Ольги виднелась женская фигура боярыни Свенельда, Малфутки. Она была в темно-красном одеянии, длинное в тон платью головное покрывало надвинуто до самых глаз, на своих соплеменников-древлян, казалось, и не глядит из-под покрова.
Киевляне шептались, что в последнее время Ольга благоволит к супруге Свенельда, почитай не расстается с ней. А еще шла молва… что странная эта боярыня-древлянка, вон челядь из терема княгини поговаривала, что все с волхвами та общается, с ними да с Ольгой. И Ольга слушает ее, как никого до того не слушала.
Вон и сейчас княгиня перво-наперво оглянулась к ней, потом вновь посмотрела на древлянских послов, медленно и величаво подымавшихся по широкому Боричеву узвозу, движущихся сплоченной группой, как будто вот так, скопом, они чувствовали себя увереннее.
И вновь киевляне говорили, глядя на них: ишь какие!
Древлянские послы были немолоды, но и не совсем старые, старшины, как говорят о таких. Они были в пышных меховых накидках, головы обнажены, длинные аккуратно расчесанные волосы ниспадали на меховые оплечья, у большинства они были стянутые вкруг головы богатыми золочеными обручами, на шее почти у каждого висела золотая гривна [59], широкие обручья сверкали чеканкой по металлу. Знатно смотрелись послы, значительно, впору в пояс таким кланяться. Вот тебе и дикие древляне. Иные бояре киевские такого солидного вида не имеют.
На стене Малфрида негромко поясняла Ольге:
– Самых значительных людей к тебе прислали, княгиня. Это старейшины родов, каких у древлян особым почетом наделяют. Видишь, какие длинные у них волосы – это знак благородных родов. Древляне все больше охотники да звероловы, они обычно длинные волосы не отпускают, в лесах да чащах с такой гривой особо не пошастаешь. Ее могут позволить себе только самые почтенные да еще волхвы, те, кто над людьми стоит, правит, а в промыслах не участвует. Честь тебе оказали древляне, княгиня.
– Честь!.. – повторила Ольга сквозь зубы, будто выплюнула какое-то ругательство. – Что ж так мало прислали? Боятся?
Малфрида не ответила. Она тоже не ожидала, что посольство к Ольге окажется таким немногочисленным. Ей же нужно было много лучших людей. Тьму, как повелел Кощей. Но и на этих Малфрида глядела как на мертвецов. Как на жертву. Пусть поведают княгине, чего хотят, а там… Там поглядим.
Она негромко сказала, чтобы княгиня вела себя, как меж ними уговорено. Ольга же только кивнула согласно. Асмунд, слышавший их речи, слегка покосился, но не стал вмешиваться. Заметил только, что Малфрида тихо отошла… так тихо, как будто и не стояла только что подле Ольги в своем мрачном одеянии цвета запекшейся крови. Без единого украшения или вышивки-оберега [60]. Как будто ничья сила не нужна была ей в помощь. Сама себе такое выбрала.
Малфрида прошла по переходам к каменному терему княгини. Стражи ее пропустили беспрепятственно. В самом же тереме было тихо, крытая сукном каменная лестница вела вверх, в широкую просторную гридницу. Здесь упруго изгибались над головой светлые своды, большие окна застеклены прозрачными шариками в частых переплетах, на стенах развешано дорогое оружие, начищенное до блеска, внушительные щиты с богатыми умбонами [61]. Почти все пространство гридницы покрывало алое гладкое сукно. Позади стоявшего на возвышении резного позлащенного кресла княгини на стене широко раскинулся парчовый византийский покров-ковер с изображением расходящихся лучей. Когда Ольга сидела в этом кресле, создавалось впечатление, что лучи исходят прямо от нее самой.
Сейчас в светлом каменном покое княгини было пустынно, только в углу Малфрида заметила нескольких волхвов, которые ползали на четвереньках и что-то шептали негромко. Такие солидные служители богов, а ползают по указанию древлянки Малфриды.
– Ну что, получается? – спросила она их.
Один из них, худой, скорее молодой, чем старый, но какой-то старообразный, вскинул на нее гневное лицо.
– Если обманула, если потешиться так над нами хочешь… Я сам в ваших древлянских лесах не единожды бывал, заклятия постигал, но чтобы такую тарабарщину творить… Издеваешься?
Два других волхва, солидные и аскетически худые, тоже оторвались от бересты, на которой были сажей выведены какие-то знаки, и сурово поглядели на боярыню. Это она составила заклинание безграничного доверия, выбрала самых сильных из местных чародеев и заставила плести чары, тянуть невидимую нить от стены до стены. И каждый, кто переступит через эти невидимые нити, не сможет рассуждать здраво, а будет только доверять послушно. Волхвы водили руками, шептали странные звуки, каким Малфрида их обучила, но она все оставалась недовольной. И что это киевские чародеи такие слабосильные? Не чета древлянским, говорила, чем и обозлила несказанно. Но ведь Ольга повелела повиноваться ведьме во всем.
– Да я бы и сама управилась, – почти прошипела в ответ ведьма, оскалив ровные белые зубы, – сама бы сплела чары, коли б дитя под сердцем не носила.
Это они понимали. Даже самая могущественная чародейка обречена на бессилие, когда беременна. Но все равно… чтобы ползать… Она же только и твердит, что сил у них маловато, чтобы просто кинуть с руки заклятие.
И тут Малфрида, видя, что они все еще мешкают, наклонилась к главному из них, этому молодцу старообразному, и сказала негромко, чтобы лишь он услышал:
– Похоже, что сила у тебя только на разгулище на Лысой горе была, Коста волхв. Но в турью шкуру тут рядиться ты уже не можешь.
Его глаза широко распахнулись. Пробормотал: неужто это она с Кощеем там была? Но Малфрида уже отходила. Застыла за креслом княгини, стояла, опустив голову с надвинутым до глаз покрывалом, лишь порой поглядывала со странной улыбкой, наблюдая, как Коста и прочие с новым усердием стали наводить знаки, сличая с рисунками на бересте.
Но вот за дверью раздался гул голосов, шаги, движение. Волхвы, как раз успев закончить, поспешили отойти. Двери тут же распахнулись, стремительно вошла Ольга – быстрая, порывистая, серые глаза почти белыми кажутся от напряжения. Каково это ей – древлян поганых в лучшей своей гриднице принимать!..
Малфрида стояла, потупив очи. Ни на кого не глядела, но все улавливала: и как Ольга торопливо взошла на возвышение и опустилась в кресло, как сопровождавшие ее ближайшие советники и воеводы занимали места на скамьях. А потом Малфрида ощутила приближение самих древлян. Как – и сама не понимала. Но словно видела, как они неторопливо всходят в невиданный ими доселе богатый каменный терем, как стараются держаться степенно, не выказывая восхищения княжескими палатами.
Она подняла глаза, только когда они начали входить в дверную арку. Потом взглянула туда, где стояли, сцепив пальцы и опустив головы, полянские волхвы. Их губы почти не шевелились, но Малфрида знала, что они наговаривают ее заклинание. Она сама стала его нашептывать, хотя понимала, от нее сейчас мало толку. Но все же…
