Кровь и память - Макинтош Фиона (читать хорошую книгу .txt) 📗
— Пил, тебе не кажется, что тянет дымом?
Юноша промолчал, продолжая подниматься по ступенькам. Дойдя до самого верха, он показал ей несколько полусгнивших балок.
— Будь осторожна, — предупредил он.
— А ты? — спросила она.
— Они избили нескольких братьев, — произнес он, и глаза его наполнились слезами. — Не думаю, что мне хочется вернуться назад.
Илена глубоко вздохнула. Ну как она могла быть такой наивной? Нет, это не легионеры. Настоящий легионер никогда не запятнает себя зверствами.
— Ты уверен, что это солдаты короля?
— У них с собой королевский штандарт.
— Не иначе как Селимус держит целую армию наемников, переодетых легионерами, — высказала она предположение. — Погоди, дай мне взглянуть.
Пил не стал спорить. Он показал ей, где лучше пройти. Илена без приключений преодолела небольшое пространство и, подойдя к бойнице, посмотрела вниз.
Услышав, как из ее горла вырвался сдавленный стон, Пил тотчас бросился к ней. Ему не надо было даже выглядывать в окно — его мир, мир, который он так любил, рушился на глазах. От ужаса Илена потеряла дар речи, но Пил по ее глазам понял, что это за дым, проникавший в узкие щели окон. Монастырь был охвачен пламенем.
Илена узнала некоторых братьев — они лежали в скорченных позах на земле в саду, а рядом с ними валялись их мотыги и лопаты. Смерть настигла их там же, где они трудились — никакого предупреждения, лишь удар мечом в живот. Другие, те, что лежали в лужах крови, судя по всему, пытались спастись, но были порублены на куски при попытке к бегству. У третьих в спине застряла стрела.
Узнав в одной из фигур брата Фарли, Илена в ужасе прикрыла руками рот. Монах был жив, но у него не было кистей рук, и он смотрел на истекающие кровью культи, не веря своим глазам. Как же теперь он будет отмерять свои чудодейственные снадобья, подумала Илена и тут же мысленно отругала себя за дурацкий вопрос. Еще несколько минут, и бедный брат Фарли умрет от кровопотери. Других братьев все еще пытали. В их толпе Илена разглядела крошечную фигурку брата Якуба. Он призывал братьев сохранять твердость духа, опасаясь, как бы кто-то из них не бросил в лицо налетчикам грубое слово. Одновременно он взывал к совести мучителей, умолял их во имя Всемогущего Шарра пощадить братьев.
Ему быстро заткнули рот — избили и пригвоздили к кресту. Глядя на его мучения, Илена поняла: даже если она сделает только одно, отомстит Селимусу, ее жизнь будет прожита не зря. Она подавила рвавшийся из горла крик. Как будто им было мало уже сотворенных зверств, мучители Якуба плеснули ему на тело какую-то темную жидкость и поднесли пылающий факел. В следующее мгновение крест был объят пламенем.
— Якуб! — прошептала Илена, не в силах более сдерживать себя.
Зажав уши ладонями, Пил плакал. И даже если он не видел тех ужасов, что творились сейчас в монастырском дворе, по ее лицу он все и так понял. Да и ей самой не было смысла следить за тем, что произойдет дальше, чтобы убедиться в простой истине: эти люди пришли сюда не за тем, чтобы найти ее, а чтобы убить. Им стало известно, что она пряталась за стенами монастыря, и теперь они мстили братьям за то, что те предоставили ей убежище, в надежде, что кто-то проявит малодушие и выдаст ее.
Но им ее не найти. Гибель ни в чем не повинных людей не только потрясла ее до глубины души, но и закалила дух. Илена поклялась, что сделает все для того, чтобы разоблачить коварство Селимуса.
Она подошла к своему юному другу. Тот сидел скорчившись у стены и лил слезы. Ради него она подавила собственный страх. Он не должен знать, что творится в ее душе, иначе откуда взяться мужеству, без которого ему просто не выжить.
— Пойдем, Пил, — произнесла она, пытаясь скрыть предательскую дрожь в голосе. — Надо поскорее уйти отсюда.
— Куда? — спросил он, содрогаясь от рыданий.
— Сначала в грот. Мне надо оттуда кое-что забрать. К тому же там мы будем в безопасности и сможем обсудить, что делать дальше.
— В живых… никого? — прошептал он.
— Не знаю, — ответила Илена, понимая, что это не ответ, но по крайней мере она не солгала. Вряд ли их делу пошло на пользу, расскажи она ему все, чему стала свидетельницей. — Пойдем, нам нужно спешить.
— Нам не выбраться отсюда, — напомнил ей юноша, шмыгая носом.
— Это почему же? Мы вылезем наружу через одно из окон у тебя за спиной. Не волнуйся, солдаты нас не увидят.
Он посмотрел на нее так, будто она потеряла рассудок.
— Нам нельзя здесь оставаться, — повторила Илена очевидную истину. — Они забаррикадировали дверь, но это еще не значит, что они не нагрянут сюда. Думаю, им захочется удостовериться, что никого не упустили.
— По крыше опасно ходить.
— Знаешь, Пил, — обратилась она к нему как можно мягче, отоптан от себя все свои опасения, — когда я только приехала сюда и боялась оставаться одна, ты рассказал мне одну очень важную вещь. Как брат Якуб учил тебя, что нужно пристально посмотреть на то, что внушает страх, и подойти поближе. Помнишь, что ты мне тогда рассказал?
Юноша печально кивнул.
— Пойми, это ты помог мне тогда вновь стать собой. Это ты помог превозмочь страх, избавиться от кошмаров. А ведь они неотступно преследовали меня после всего того, что я пережила в Стоунхарте.
Илена знала, что ему известна лишь малая толика того, что ей довелось пережить, но даже по ее голосу было понятно, через что ей пришлось пройти.
— Я? Неужели?
— Ты. И тебе ничего не остается, как снова воспользоваться советом брата Якуба, и, не дрогнув, посмотреть зверю в глаза. Пусть знает, мы не боимся его. Обещаю, я поступлю точно также.
— Но как?
— Мы с тобой сейчас перебежим по крыше, и ты поможешь мне попасть в грот. Оттуда нам будет открыт путь к спасению.
По глазам Пила она поняла: он считает ее безумной.
— Доверься мне, — прошептала Илена.
— Но куда нам бежать потом? — спросил он, охваченный чем-то вроде священного трепета перед ней.
— В Фелроти. Нужно убедить герцога, чтобы он как можно скорее собирал свое войско.
Глава 8
Аремис сдержал слово. Наутро в комнату принесли лохань с горячей водой, в которую добавили душистых масел. Уил в очередной раз поразился тому, какой заботой окружил его этот в общем-то посторонний человек.
— Пройдусь, — сказал Аремис, стоя у двери. — Можешь не торопиться.
— Что ты им сказал обо мне?
— Ничего. Это их не касается. А что они подумают — это их личное дело, — ответил он и подмигнул.
Заметив промелькнувшую по лицу женщины тень страха, Аремис улыбнулся. Она явно поняла его намек. А еще он отметил про себя, что за ночь благодаря целебной мази синяки стали светлее. Впрочем, даже следы кулаков не смогли испортить ее редкую красоту.
— Запри за мной дверь! — велел он и вышел.
Уил последовал его совету, а затем, второй раз за несколько дней, погрузился в горячую воду. Какое блаженство! Он легонько потрогал больные места, потом, стараясь не задевать их, мылом и лоскутком мягкой ткани принялся оттирать от себя скверну. Это ощущение было для него в новинку. Женское естество теперь воспринималось им совсем иначе, как бы изнутри. Ему не хватило духу исследовать все его глубины, тем более что самые сокровенные его части болели больше всего. Как-нибудь в другой раз, подумал Уил и покраснел.
Он понимал, что никогда не решится проникнуть в самые глубины унижения, которое могла испытывать настоящая женщина в такой ситуации. Он же оставался мужчиной, пусть даже в женском обличье. Мыслил и чувствовал он по-мужски, но знал, что уже никогда не забудет ощущение бессилия, пережитое в теле Фарил, столкнувшись с компанией похотливых типов, начисто лишенных совести и сострадания. Как хорошо, что Ростира больше нет. Справедливость восторжествовала, спасибо тебе, Аремис, вернее даже, Джессом. Та его часть, что оставалось Фарил, была этому только рада.
Интересно, задумался Уил, какое наказание придумал Селимус еще до того, как воры были пойманы. Зная короля, как свои пять пальцев, он не сомневался, что правду о краже налогов он бы вытянул из них куда менее тонкими методами, нежели канцлер.
