Команда хоть куда (СИ) - Печёрин Тимофей (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
Лишь пару раз экспедиционный корпус натолкнулся на небольшие отряды воинов-лил’лаклов. Чтобы смести каждый из них в течение минуты. А вообще поход через обитаемые пещеры и туннели больше походил на резню, чем на сражение.
Нет, потери, конечно, были. Удачная засада, дротик-другой, пущенные из-за темных углов, всякий раз отправляли к праотцам, по меньшей мере, одного солдата. И все же рукокрылов погибало несоизмеримо больше. Так что полковник Декос понадеялся даже, что и он сам, и многие из его подчиненных смогут-таки вернуться домой.
Но, увы: высшие силы распорядились иначе. Вмешавшись в драку смертных неожиданно для обеих сторон. Сперва во всех, успевших уже опустеть, святилищах поселения ожили исполинские статуи Урдалайи. Неуклюже зашевелились… и одновременно швырнули на каменный пол фигуры, что держали в руках: растущую луну и звезду с множеством концов.
А затем гору, изрезанную изнутри туннелями и населенную рукокрылами, с грохотом тряхнуло всю сверху донизу. Тряхнуло раз, другой, третий. Заходили ходуном стены, казавшиеся непоколебимыми твердынями. Со сводов пещер посыпалась земля, потом мелкие камни, а потом и целые куски скал. Каждый из которых мог раздавить сразу несколько человек.
Обваливаясь, закупоривались туннели. В ужасе бросились врассыпную живые существа — уже не важно, люди, рукокрылы или давно прижившиеся в пещерах мелкие неразумные твари. Все возможные звуки заглушал грохот, закладывавший уши и чуть ли даже в мозг не проникавший. Воздух наполнился облаками каменной пыли, отчего дышать стало невозможно. Немногим легче было удержаться на ногах на полу, ходившем теперь ходуном, точно корабельная палуба.
А потом, наконец, гора просела и обвалилась. Как снеговик весной. И погребла в своих недрах еще остававшихся в живых лил’лаклов и солдат полковника Декоса.
И теперь вся долина, населенная рукокрылами, выглядела непривычно. Казалась покалеченной, словно кисть руки, на которой не хватало одного пальца. Покалеченными после разрушения одной из гор сделались и души лил’лаклов. Многие из которых, вдобавок, оказались невольными свидетелями гибели соседнего поселения. Храбрость и воинственность крылатого народа уступила место страху. Хоть перед божественным гневом, хоть перед возмездием со стороны давних жертв, не важно.
Главное, что пришлось теперь понять уроженцам Клыкастых гор — они тоже уязвимы. Как и всякие живые существа.
Аника не шла — буквально продиралась сквозь лес. Казавшийся ей теперь непривычно диким, незнакомым и даже зловещим. Как ни пыталась беглянка держаться одного направления, плутать все равно приходилось. Любая трясина, густые заросли или овраг вынуждали отклоняться в поисках обходного пути. Отчего обратная дорога от заброшенного городка к нормальным человеческим поселениям заняла три дня, не меньше.
Три дня, за которые одежда успела превратиться в лохмотья. Что от грязи, вдобавок, напоминали половую тряпку. Не лучшим образом выглядела и сама Аника. Неумытая, со слипшимися волосами и потемневшим от сажи лицом.
Костер, кстати, она сподобилась впервые развести только на второй день после бегства. Да и то, когда совсем недалеко от себя заметила медведя. Здоровенный зверь разгуливал по чащобе бесстрашно, уверенно, как у себя дома. Да он и был дома по большому счету — не зря ведь в народе медведя частенько называли хозяином леса.
Питалась в дороге Аника грибами — причем, чаще сырыми. Попадались и ягоды. А также ручейки, благодаря которым несостоявшаяся ведьма не умерла от жажды. Пробовала она и охотиться, да только все три попытки окончились неудачей. Что заяц, что глухарь, что белка оказались слишком проворными. Привыкнув удирать от гораздо более ловких и умелых охотников, чем городская девчонка.
Ночи в лесу проходили тревожно. Из-за комаров и от страха перед визитом более крупных хищников. А еще Анику донимали кошмары. В них, неизменных как закат, девушка раз за разом бежала по стремительно обваливающемуся туннелю — вероятно, подземному. А голос… конечно же, голос Ксантарды несся ей вслед. «Думала, удалось сбежать от меня? Надеялась, это все, конец? Напрасно, моя дорогая!..»
Голос Ксантарды… или той безликой женщины с Черной Звездой?
К счастью, на четвертый день, ближе к полудню, лес наконец-то кончился. Выйдя на опушку и прислонив ладонь ко лбу, радостная Аника высматривала перед собой ярко-зеленый луг, белевшее на его фоне стадо овец и скопление домиков вдали.
Радость девушки оказалась до того сильной, что удержать ее в себе Аника не смогла. Не могла она не выразить ее вслух — громким криком, переходящим в визг. И только что на колени не бухнулась от восторга и облегчения. А уже в следующее мгновение, осмотревшись, поняла, что здесь не одна.
— Лесовик! Лесной дух вышел! — запищали, бросившись бежать, три малыша, игравших неподалеку, у опушки.
— Да полно вам, — с укоризной проговорил находившийся рядом с ними паренек лет пятнадцати.
А затем, бросив беглый взгляд на вышедшую из леса Анику, заключил:
— Это ж просто мальчик какой-то. В лесу заблудился, вот и грязный. Голодный, наверное. Эй, ты! Дружок! Иди сюда, не бойся!
Голос паренька звучал дружелюбно, хоть и малость грубовато. Так что дочь Ханнара охотно вняла его призыву. Не обидевшись и на «мальчика». Тем более что ее, худенькую, нескладную и не вышедшую росточком и прежде принимали то за мальчишку, то за дитя. Не впервой.
— Иди сюда, иди, — подгонял Анику паренек, — что с тобой случилось-то?
— Ковен, — на выдохе произнесла беглянка, — ведьмы меня выкрали.
Паренек в ответ только языком цокнул. Тем самым, очевидно, выражая сочувствие. А потом добавил с некоторым смущением:
— Ну что ж тогда? Тогда пойдем, что ли?..
А уже за столом в доме родителей сердобольного паренька и его пугливых братьев Аника сподобилась представиться. Да заодно рассказать о том, что с нею приключилось. В истории своей, разумеется, немало сгустив краски.
С ее слов, например, выходило, что не королевские солдаты отвели Анику в лапы ведьм вместе еще с почти сотней других детей. Но бедняжку выкрали всего в сотне футов от дома. Когда она, под вечер, слишком уж загулялась, не спеша вернуться к родным стенам. Кроме того, согласно рассказу девушки, в Ковене ни ее, ни кого бы то ни было, ничему не учили. Не пытались воспитать себе смену. А только издевались и морили голодом. Насчет последнего усомниться было трудно. Принимая во внимание довольно-таки плачевный вид беглянки.
Что ж. Хозяину дома, так вовремя подвернувшегося Анике, следовало отдать должное. Он не только согласился накормить сбежавшую от Ковена пленницу. Но, вдобавок, предложил ей переночевать, а скопившуюся грязь отмыть в бане. И хотя девушка охотно приняла оба предложения, интересовало ее в первую очередь не это.
— Вы не знаете? — робко, чуть ли не заискивающе обратилась она к хозяину дома и его жене, — где-то в этих краях должны солдаты стоять. Целый полк, вроде. Не знаете, где это? Просто я теперь знаю, где ведьмы прячутся. Вот и хочу солдатам рассказать. Чтоб пришли и разобрались с ведьмами, наконец.
— Ох… дайте-то боги! — молвила на это жена хозяина.
Что же до королевских солдат, то о месте их расположения глава крестьянского семейства, в общем-то, знал. Во всяком случае, не мог утверждать, что не знает.
— Палтек одно время возле них ошивался, — говорил он, имея в виду своего первенца, встретившего Анику на опушке, — сам к ним напрашивался… солдаты тогда еще ближе стояли. И смеялись над ним… оболтусом. Мал еще, говорили… сопли не высохли. И правильно. Слышь, Палтек! Правильно же говорю, а? Если ты мундир нацепишь и маршировать пойдешь… то кто мне по хозяйству помогать будет?
Сын слушал эти слова молча и терпеливо. Взглядом своим, в пол опущенным, выражая и безоговорочное согласие, и, кажется, даже толику вины. Не решился Палтек спорить с отцом и на следующее утро. Когда тот велел сыну лично отвести Анику к королевским солдатам. Молча запряг лошадь в телегу, и на телеге этой, в компании с гостьей, отправился в путь.
