Дарующая жизнь - Чекалов Денис Александрович (книга жизни txt) 📗
Алиса умеет заставить людей чувствовать себя виноватыми – если ей это позволить.
– Познакомьтесь, – произнес я. – Это Абу Саффар, агент местной тайной полиции. Не подавайте ему руки – его обычно вся в крови.
Алиса Шталь испуганно ахнула и на протяжении всего дальнейшего разговора исподволь рассматривала ладони Саффара, пытаясь найти на них запекшиеся брызги.
– Это Франсуаз, демонесса пламени, – продолжал я. – А Алису Шталь, я полагаю, ты прекрасно знаешь и так.
Алиса Шталь вновь испуганно взглянула на Саффара; мысль о том, что кто-нибудь может знать ее или вообще обратить взор на ее существование, показалась философине попросту жуткой.
– Это твои два клоуна обтирают на площади городскую пыль? – спросил я, кивая в сторону двоих соглядатаев. – Можешь не отвечать. Они неотрывно пасут Алису, а ты таскаешься поблизости на случай, если что-то произойдет и потребуется человек, способный думать.
Я хмыкнул.
– Не скажу, что твои шпионы настолько бестолковы, но они ведь не знают всей правды. Ты говоришь им только то, что им надо знать, поэтому за ними и нужен глаз да глаз.
Я улыбнулся.
То, что двое соглядатаев оказались агентами охранки, объясняло их нежелание быть узнанными патрулем. Нет ничего более глубокого, чем ненависть между городской стражей и тайной полицией.
Теперь следовало выяснить, что сотворила такого белая моль Алиса, если ей на хвост сел опытный агент охранки. И при этом не дать Саффару понять, что я ничего об этом не знаю.
Ох уж эти старые знакомые.
Еще четверть часа назад я не знал больших проблем, чем выбор варенья к чаю.
Саффар посмотрел на меня, как связанный еретик на инквизитора. Я снова улыбнулся. Он прекрасно понимал, что не сможет прибегнуть со мной к тем грязным трюкам, которые состоят на вооружении у тайной полиции.
Ему очень не хотелось начинать разговор со мной. Ребята из охранки привыкли общаться с честными людьми, находясь в позиции силы. Любой другой расклад вызывает у них приступ неполноценности.
Это значило, что Саффар будет особенно опасен.
Для того чтобы собраться с мужеством, он еще раз взглянул на Франсуаз и наверняка раздумывал над тем, как было бы приятно вставить в нее свой инструмент. Потом он обратил внимание на обоюдоострый меч, лежащий по правую руку девушки.
Оружие навело Саффара на мысль, что в него тоже кое-что могут вставить. Это его расстроило.
Саффар покряхтел еще несколько секунд, топчась возле нашего столика.
По всей видимости, он ожидал, что спрятанные за занавесями музыканты сейчас заиграют хвалу эмиру и несколько отрядов маназирской гвардии появятся на площади, чтобы укрепить его позиции.
Но служение эмиру – дело неблагодарное, и никто не пришел на помощь Саффару. Агенту охранки пришлось переходить в атаку самому.
Тогда он решительно пододвинул плетеный стул и уселся.
– Я – офицер тайной полиции Абу Саффар, – представился он.
Это важное сообщение было призвано повергнуть всех в смятение. Вслед за ним Саффар собирался что-то потребовать – либо клятвы на вечную верность эмиру, либо пару динаров для опохмелки.
Продолжить ему, естественно, не удалось.
Франсуаз округлила глаза.
– Офицер тайной полиции? – искренне удивилась она. – А я думала, офицер – это что-то благородное.
Саффар побелел.
Надо сказать, что никто не любит тайную полицию. Наверное, потому, что ее задача – преследовать честных людей, которые говорят правду об эмире.
Если у этих ребят и есть духовные братья, то разве что тараканы. Тараканы также проникают везде, и их крайне сложно вывести.
Саффару нечем было ответить на замечание демонессы, кроме как обвинить ее в заговоре против эмира, неуважении к богам и измене родине.
Но он опасался, что в таком случае не уйдет из чайханы без разреза между головой и плечами.
– Госпожа Шталь, – произнес Абу Саффар. – Проследуйте со мной.
Надо сказать, что у агентов тайной полиции есть определенный набор реплик, которые они, по всей видимости, изучают по специальному свитку, разумеется, строго секретному.
Посмотрев на агента, чаще всего можно заранее знать, что он скажет дальше.
– Алиса никуда не пойдет, – сказал я.
Если бы рядом не было меня, Алиса Шталь покорно последовала за агентом охранки, куда бы он ни сказал. Но отчего-то мне казалось, что, не появись на горизонте моя благородная персона, Абу Саффар и не попытался бы запихнуть Алису в карету с зашторенными окнами.
Алиса была готова беспрекословно подчиняться, и вопрос состоял лишь в том, чей авторитет окажется сильнее. Поскольку я оказался ее старым другом, у Саффара не было никаких шансов перетянуть этот канат.
– Госпожа Шталь, – произнес Саффар.
Я соединил кончики пальцев.
– Такой хороший день, – произнес я. – Будем доигрывать до конца, или ты прямо сейчас поскачешь во дворец эмира?
Абу Саффар с ненавистью посмотрел на меня. Люди ненавидят тех, кто прав, а прав оказался я.
– Доигрывать? – с интересом спросила Франсуаз.
– Да, – пояснил я. – В логический играх – как, например, шахматы – есть ситуации, когда одна сторона уже проиграла, но еще может сделать несколько ходов, которые ничего не изменят. Сейчас Саффар мог бы попросить Алису последовать за ней. Алиса откажется. Тогда Саффар потребует, чтобы она ему подчинилась. Я попрошу его не занимать наш столик и не портить мне вид из окна. Саффар скажет, что это дело национальной безопасности. Я отвечу, что в лучшем случае речь идет о безопасности эмира, а потому мне это глубоко безразлично. Саффар спросит, являюсь ли я патриотом своей страны. Я процитирую слова Оскара Уайлда о том, что патриотизм – это добродетель мерзавцев. Саффар заявит, что я должен подчиниться, как законопослушный человек. Я спрошу, есть ли у него бумага с подписью эмира. Бумаги у него нет, и ему придется скакать во дворец, чтобы получить ее. Потому я спрашиваю – Саффар, ты хочешь разыграть этот милый водевиль или сразу провалишься под сцену?
Он ненавидел меня, еще когда подходил к нашему столику. Теперь его ненависть стала такой большой, как печень алкоголика.
Я втайне надеялся, что его на месте хватит удар и он оставит нас в покое.
Правда находилась на моей стороне; но одно это не остановило бы агента тайной полиции. Никакие аргументы не в силах остановить шпионов охранки, когда они хватают на улицах честных людей.
Но Саффар знал, что у него есть только два пути.
Кликнуть своих людей и прибегнуть к грубой силе или уйти с площади живым.
Он был патриотом и хранил верность эмиру.
Но все же предпочел отступление.
– Вы только что проявили себя как неблагонадежный человек, Майкл, – произнес он, вставая.
Для пущей убедительности Саффар потыкал перед собой пальцем.
– Не думайте, что наше ведомство когда-нибудь забудет о том, как вы себя повели.
– Твой приятель – изрядный хам, – заметила Франсуаз.
Если быть справедливым, то эта характеристика куда больше подходит ей самой. Саффар развернулся и пошел к выходу, как избитая и поруганная добродетель.
– Боже мой, какой страшный человек, – прошептала Алиса Шталь.
Мне хотелось ответить, что единственный страшный человек здесь – это она сама, поскольку только за ней увязались агенты тайной полиции.
Но вскоре у меня появилась гораздо более интересная тема для обсуждения.
Саффар шел через чайхану, погруженный в такую пучину бешенства, что ничего не замечал вокруг себя. Наверное, это и послужило причиной тому, что блестящая подготовка оперативника не смогла спасти ему жизнь.
Сутулый человечек, носивший на шее знак городского писца, неловко поднялся со своего места.
В его скрюченный пальцах была зажата пустая миска, из которой он успел выскрести весть рис и все кусочки мяса.
Когда Саффар проходил мимо писца, тот оступился и преградил соглядатаю дорогу.
Из широкого рукава писца выскользнул длинный, прямой кинжал.
