Проклятье рода - Малиновская Елена Михайловна (читать хорошую книгу .txt) 📗

— Я испугалась за сестру, — тихо проговорила я. — А что бы вы подумали на моем месте? Волей-неволей заподозришь дурное, когда видишь, как над головой родного тебе человека заносят кинжал.

Лукас несколько раз размеренно ударил пальцами по колену. Затем с неожиданной заботой поинтересовался:

— Как голова? Болит?

Я неопределенно пожала плечами. Сейчас, когда я сидела спокойно, боль почти улеглась, лишь изредка напоминая о себе неприятным покалыванием в затылке. Но стоило мне неосторожно дернуть головой — как она вспыхивала пуще прежнего, заставляя судорожно втягивать в себя воздух через зубы, лишь бы не сорваться на крик или стон.

— Немного, — наконец с трудом выдавила я, по-прежнему не глядя на Лукаса.

Тот тяжело вздохнул и внезапно потребовал, подавшись вместе с креслом вперед:

— Дайте руку! Ту, которой держали нож.

Я не торопилась выполнять его приказание, вместо этого лишь плотнее закуталась в покрывало. Почему-то мне самой было страшно посмотреть на свои руки. Вдруг этот проклятый нож со мной что-нибудь сделал? Вдруг окажется, что мои ладони изуродованы какими-нибудь жуткими шрамами?

— Да не бойтесь, не укушу я вас. — Лукас фыркнул от смеха, видимо, позабавленный моим испугом. — Просто хочу проверить, все ли в порядке.

Я неохотно выпростала обе руки из-под покрывала и протянула правую Лукасу. Тот на удивление нежно взял ее и перевернул ладонью вверх. Я не смогла сдержать невольного вздоха облегчения, когда увидела, что кожа не бугрится ожогами и ничего не напоминает о произошедшем.

— Кажется, обошлось, — пробормотал Лукас, не торопясь отпускать мою руку. Задумчиво провел ногтем указательного пальца по переплетениям линий, словно собирался мне погадать. От этого легчайшего прикосновения меня почему-то кинуло в жар. Щеки вновь налились алым огнем смущения. Но Лукас не заметил или скорее не захотел замечать этого. Он крепче сжал мое запястье и спросил, глядя мне в глаза: — И где вы научились так драться?

— В пансионе, — призналась я. Помолчала немного и чуть слышно добавила: — Даже детям приходится воевать за место под солнцем.

— Наверное, у вас было очень тяжелое детство, — с какой-то непонятной интонацией произнес Лукас.

Если честно, мне не нравилось, что он так долго держал меня за руку. Нет, он не делал мне больно, напротив, от его пальцев словно шло приятное тепло. Но мне представлялось неправильным и даже каким-то постыдным сидеть с мужчиной наедине и позволять ему такую близость.

Я попыталась осторожно отдернуть руку, но Лукас, почувствовав мое сопротивление, лишь крепче сжал пальцы, не позволяя этого. И, смирившись с временной несвободой, я негромко проговорила:

— Нет, я бы не сказала, что мое детство было совсем ужасным. Конечно, я сильно скучала по матери. Да и с ровесниками я не особо умела сходиться, поэтому друзей у меня почти не было. Так, приятельницы по играм. Но я всегда была сыта и одета по погоде. Была ли я при этом счастлива? Не думаю. Но и особого горя не испытывала. Ведь если подумать, множество детей живут в условиях куда хуже.

— Да уж, — пробормотал Лукас, думая о чем-то своем.

— Так вы расскажете мне, чем занимались? — сухо спросила я, решив вернуться к тому, что меня интересовало куда больше разговоров о моей жизни в пансионе. — Что это за нож и какого демона вы махали им над головой моей сестры?

Лукас наконец-то отпустил мою руку, и я тут же спрятала ее обратно под покрывало, испугавшись, что иначе он вновь может за нее взяться. Однако мой собеседник и не думал этого делать. Вместо этого он с потрясающей ловкостью прирожденного иллюзиониста выудил прямо из воздуха злополучный кинжал и протянул его мне, держа за лезвие.

— Посмотрите на рукоять, — проговорил он. — Что на ней изображено?

Только сейчас я заметила, что рукоять ножа и в самом деле испещрена непонятными символами. Чаще всего среди них встречался глаз, перечеркнутый молнией.

— Это знак связи двух миров, — пояснил Лукас, заметив, что я гляжу именно на этот символ. — Нашим и царством теней, где властвует Альтис. Поэтому в некотором роде это его символ. Мы пересекаем грань между мирами дважды: когда рождаемся и когда возвращаемся в обитель вечной скорби. Однако есть люди, которые и при жизни сохраняют способность видеть потустороннее.

— Как моя сестра, к примеру, — произнесла я, уже начиная понимать, куда клонит Лукас.

— Именно, — подтвердил Лукас. — Талант Анны потрясает воображение. Я впервые за свою жизнь вижу такой самородок. Если ее дар развить нужным образом и в нужном направлении — то через пару лет о ней заговорит вся Итаррия!

Я недовольно передернула плечами. Почему-то радужные перспективы, обрисованные Лукасом, мне совершенно не понравились и даже испугали. Нужна ли Анне такая слава? Ох, сомневаюсь что-то. Не лучше ли жить тихо и спокойно, не привлекая лишнего внимания?

— И что же вы пытались сделать этим ножом? — Я кивком указала на кинжал, который Лукас все так же протягивал ко мне рукоятью вперед. — Давали моей сестре урок связи с потусторонним?

— Почти. — Лукас усмехнулся и наконец-то убрал нервирующее меня оружие в ножны на поясе. — Этот кинжал, как вы верно угадали, действительно помогает связаться с миром мертвых. В тот момент, когда вы с душераздирающим криком на меня напали, Анна как раз разглядывала магиснимки нейны Элизы, которые Герда отыскала в одной из комнат. А я, в свою очередь, концентрировал ее энергию, силясь перекинуть мостик в другой мир.

— Вы пытались провести сеанс вызова духов? — Я изумленно вскинула брови. — При ярком солнечном свете и на открытом воздухе?

— А что вас так удивляет? — вопросом на вопрос ответил тот.

— Ну… — протянула я, — я всегда представляла себе несколько по-иному такие ритуалы.

И услужливое воображение моментально нарисовало мне ночную комнату, озаряемую лишь огоньком одинокой свечи, разложенную спиритическую доску и таинственный шепот заклинания, призванный привлечь заблудшую душу.

— Ах, оставьте эти предрассудки! — Лукас негромко рассмеялся. — Даже темное колдовство вполне возможно вершить в любое время суток, хотя, конечно, им больше принято заниматься ночью. Но мое заклятие не имело ни малейшего отношения к подобной гадости. И открытый воздух в некоторых случаях даже предпочтительнее замкнутого помещения. Хотя бы в том же деле вызова духов. Больше вероятность, что тебя услышат.

— Ясно, — пробормотала я. Не удержалась и все-таки полюбопытствовала: — И зачем же вам понадобилась моя прабабушка?

— Хотел расспросить ее кое о чем, — честно ответил Лукас. — Например, зачем она вызвала вас в Аерни, хотя всю жизнь оберегала. И действительно ли ее смерть произошла в результате естественных причин.

— Да уж. — Я вспомнила рассказ Софии по поводу пропавших из спальни Элизы свечей. — Резонный интерес.

— Вы что-то об этом знаете? — моментально отозвался Лукас, требовательно на меня глядя.

Я сомневалась всего мгновение. Да, наверняка ему будет неприятно узнать, что я наводила о нем справки у местных жителей. Но кто сказал, что в моем рассказе я уделю этому место? А вот причин утаивать обстоятельства смерти Вильяма и Элизы я не видела. Поэтому кратко передала Лукасу то, что умудрилась за сегодня узнать.

— Забавно, — резюмировал он, внимательно меня выслушав. — Мне даже в голову не пришло пойти таким путем.

— В каком смысле? — настороженно переспросила я, уловив в его голосе странные нотки досады на себя.

— Поговорить с соседями нейны Элизы, — пояснил Лукас. Помолчал немного и криво ухмыльнулся, добавив со злым сарказмом: — Впрочем, у меня есть смягчающее обстоятельство: после того теплого приема, который мне тут устроили, я и думать не смел завязать с кем-нибудь беседу.

Я понимала, о чем говорит Лукас. Тяжело с кем-нибудь подружиться, когда твоя дурная слава идет впереди тебя и даже ближайшая соседка предпочитает со скандалом переехать подальше, лишь бы не встретиться с тобой ненароком.