Похищенный трон - - (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
Он и его спутники выехали рано на рассвете, чтобы преодолеть как можно большее расстояние до полуденной жары. Восходящее солнце окрасило холмы, лежащие к северу и западу от Налгис-Крага, всеми оттенками розового и кораллового, и некоторые всадники показывали на них пальцами и громко восхищались их красотой.
Но когда солнце поднялось выше и лучи его утратили рассветный алый блеск, на холмах проступили их истинные краски — бурая и пепельно-серая.
— Все равно как женщины, — заметил Фрада. — Сотри с них краску, и куда делась красота?
Большинство всадников отозвались на эту шуточку громким смехом. В других обстоятельствах Абивард присоединился бы к ним. Но он был погружен в раздумья.
Он думал о том, каково теперь Динак — не только в объятиях Птардака, но и на женской половине крепости. И кстати, каково сейчас Рошнани в Век-Руде? Когда он выехал в путь, сопровождая Динак, все вроде бы было хорошо, но кто знает, что могло произойти за эти дни?
Фрада спросил его:
— Думаешь, когда мы вернемся в нашу крепость, кузнецы уже закончат хоть одни доспехи? Я знаю, что первые будут твоими — ты же как-никак дихган. Но вторые я надену сам.
— Ох, не торопись влезать в доспехи, даже когда они будут готовы, — ответил Абивард. — Если бы в крепости нашлись латы для седьмого воина, ты, скорее всего, увязался бы за нами в степь, а это значит, что вряд ли вернулся бы домой.
Фрада на это только фыркнул. Он не верил, что с ним может случиться что-нибудь плохое. Когда-то Абивард тоже не верил, но лишь до того мгновения, когда на его глазах знамя Пероза, Царя Царей, рухнуло в хаморский ров. После этого он не сомневался, что несчастье может выпасть на долю каждого, от царя до простолюдина.
Посреди каменистой безводной равнины, где на протяжении многих фарсангов не росли даже колючки, колышущийся голубой мираж — Годарс называл его озером призраков — порождал иллюзию водного изобилия. Терзая своей недоступностью, озеро плыло параллельно с всадниками, не давая приблизиться ни на шаг.
Измученный жаждой человек, не знающий, что перед ним лишь мираж, определенно погиб бы, пойдя на зов озера.
— Во имя Господа, — сказал Абивард, — если хаморы все же вторгнутся в наши земли, да возжаждут они напиться из озера призраков и пойдут по его следу себе на погибель.
Фрада сказал:
— Может, они останутся на своем берегу Дегирда. Если они собираются двинуться на Макуран, что ж они до сих пор этого не сделали?
— Кто может сказать, что у кочевника на уме? — ответил Абивард. — Мы воюем со степью еще с тех незапамятных времен, когда по земле ходили герои. То одна сторона побеждала, то другая. — И мысленно добавил: «Однако редко какая-то из сторон добивалась столь решительной победы, как ныне».
День клонился к закату, и путники стали присматривать место для ночлега.
Посоветовавшись взглядом с теми, кто был старше и опытнее его, Абивард выбрал вершину небольшого холмика, где даже росло несколько кустиков, годных на топливо для караульных костров. Он не нуждался ни в чьих советах, чтобы выставить посты треугольником вокруг лагеря. Всякому, будь то разбойник или кочевник, кто пожелал бы, воспользовавшись темнотой, захватить его врасплох, пришлось бы изрядно потрудиться.
Он не знал, были ли его предосторожности причиной того, что ночь прошла совершенно мирно, но не намеревался пренебрегать ими, когда вновь опустятся вечерние сумерки. Позавтракав блинами, испеченными на большой сковороде, и кислым вином, кортеж двинулся далее в сторону Век-Руда.
Так прошло несколько дней, до родной крепости оставалось все меньше и меньше. Потом, примерно за час до полудня, когда Абивард начал подумывать о дневном привале, пока не спадет жара, он заметил вдали группу приближающихся всадников.
— Это не караван, — с любопытством в голосе произнес Фрада. — Все лошади под седоками. Интересно, чего им здесь надо. — Он ладонью прикрыл глаза от солнца, надеясь разглядеть получше.
— Не сомневаюсь, что им тоже интересно. — Абивард проверил, легко ли меч выходит из ножен, надежно ли держится копье в своей опоре в седле.
Приближавшиеся к ним всадники могли, как и они сами, возвращаться с торжества или направляться туда. Но это могли быть и разбойники. Тогда они скоро свернут в сторону — численность обоих отрядов была примерно равной, а разбойники редко решались испытывать судьбу в таких случаях.
Фрада вновь пристально всмотрелся в марево:
— Ну и жалкие же у них клячонки. Вроде того недомерка, на котором ты вернулся из… — Он резко замолчал, открыв рот и вытаращив глаза.
Абивард понял, о чем подумал его брат; та же мысль вспыхнула и в его мозгу.
— Хаморы! — крикнул он, да так громко, что и сам вздрогнул — Боевым порядком вперед! Клянусь Господом, отомстим им, пусть даже в малой мере.
Его спутники разъехались по обе стороны дороги. Они не были обучены сражаться слаженной боевой единицей, но каждый из них знал, что надо делать.
Когда Абивард дал знак скакать вперед, они пустили своих коней рысью — нет смысла переходить на полный галоп, пока не сблизишься с противником.
— Держать строй! — скомандовал Абивард, не сводя глаз с кочевников.
Некоторое время те сновали в замешательстве, словно их удивило то, что их распознали. Но потом они тоже построились в боевую колонну, чуть менее ровную, чем у их противников-макуранцев. Они наступали с той же решимостью, что и люди Абиварда.
— Макура-ан! — заорал Фрада. И весь кортеж мигом подхватил боевой клич.
Никто, как заметил Абивард, не выкрикнул имени Смердиса, Царя Царей. Слишком недавно тот сидел на троне, чтобы стать достойным символом страны, которой правил.
Хаморы тоже разразились резкими криками. Абиварду их невнятные вопли казались ревом диких зверей. Затем почти одновременно хаморы подняли руки к левому плечу, извлекли из колчанов по стреле, привстали на своих коротких стременах и, почти стоя, выстрелили. Абивард поднял щит. Рядом с его головой, жужжа, как рассерженная оса, пролетела стрела. Один из его слуг издал крик боли, но все остались в седлах.
— Галоп! — крикнул Абивард и пришпорил коня. Хаморы прекратили наступление и поспешно ретировались тем же порядком, что и наступали, посылая стрелы через плечо. От этого их стрельба стала менее прицельной, что позволяло преследователям, хотя и без железных доспехов, все же избегать скользящих попаданий. А поскольку макуранцы были налегке, их мощные скакуны неслись значительно быстрее обычного. Они быстро настигали степняков.
Это поняли и кочевники. Они разбились на несколько небольших горсточек и рассыпались по бесплодной равнине.
Абивард с Фрадой бок о бок погнались за двумя хаморами. Один из кочевников выхватил свой кривой шамшир, но слишком поздно. Копье Абиварда вонзилось ему в спину, как раз под левым плечом, и Абивард впервые ощутил мягкое сопротивление плоти и костей заостренному железу. Хамор широко раскинул руки, роняя клинок, завизжал и припал к седлу.
Когда Абивард вырвал копье из спины кочевника, из раны фонтаном ударила кровь. Наконечник, который был блестящим, когда входил в тело хамора, вышел мокрым и красным, как и часть древка. Абивард еле сдержал тошноту. Конечно, очень приятно беседовать об убиении хаморов, но суровая действительность едва не вынудила его отдать земле свой завтрак.
— Не время блевать, — вслух сказал он сам себе и развернул коня, желая увидеть, как дела у Фрады. Фрада тоже ударил копьем, но промахнулся и теперь длинной пикой удерживал нападавшего на него степняка. Абивард устремился к сражающимся; когда хамор обернулся, чтобы оценить очередного противника, Фрада проткнул его горло наконечником копья.
Вновь хлынула кровь. Ее противный, отдающий железом запах заполнил ноздри Абиварда — как при забое овец. Он осмотрелся — надо узнать, как справляются с неприятелем остальные макуранцы из его отряда.
Два коня лежали на земле, а третий носился по пустыне с пустым седлом. Но хаморы потеряли шесть или семь человек, а остальные в беспорядке спасались бегством. Недолго длилась эта маленькая баталия, но, какова бы она ни была, победа досталась Абиварду и его людям.
