Чародей и летающий город - Раули Кристофер (читать книги без сокращений .txt) 📗
— А что за чародей?
Собственно говоря, Эвандеру казалось, что земли Эйго терроризируют бесчисленные чародеи. Седимо-Кассим представлялся ему куда более безопасным местом — при условии, конечно, что ты не являешься истинным наследником узурпированного престола.
— О, у него много имен. Кто-то называет его Гцуг, кто-то — Исчадие Бездны с Черной горы. Его настоящее имя, насколько нам известно, Гадджунг.
Эвандер побледнел.
— Чародей с Черной горы, тот самый, что разорил Порт-Тарквил?
— Тот самый. Он появился на Баканском побережье во время войны с Крэхином, захватил Черную гору, превратил ее в твердыню зла и мерзости, развел каких-то жутких чудовищ и вытеснил людей из окрестных земель.
— Я сам все это видел, — мрачно сказал Эвандер. — Этот колдун стал настоящим проклятием для всего мира.
— Как большинство волшебников; они по природе своей — настоящая чума, как и прочие ведьмы и заклинатели. Конечно, Монжон парит в воздухе благодаря волшебной силе Тимнала, так что, наверное, предавать анафеме любые чары — это лицемерие с нашей стороны. Но всему есть свои пределы, и я не позволю отцу отдать меня этому… этой твари! Я лучше уж руки на себя наложу.
Эвандер похолодел.
— Нет, по-моему, это не лучшая идея. Должен существовать менее болезненный выход.
— Мой отец очень боится этого чародея. Сперва он отклонил его наглые притязания, но чародей вызвал град серебристой саранчи, которая пожрала весь урожай.
— И вы не смогли противопоставить Гадджунгу ответные чары?
— Испробовали все. Королевский волшебник от этих попыток постарел на двадцать лет. Народ молился Пернаксо, нашему верховному божеству.
Молились и другим богам; многие женщины взывали к восточной богине, так называемой Великой Матери. Ничто не помогло. Саранча сожрала все посевы. Следующей весной из земли появилась новая туча саранчи, и мы опять не собрали урожая. На третий год начался голод. Теперь Монжон закупает все продукты в других землях, а наши люди либо уезжают из города, либо пополняют голодную толпу на улицах. В тени города живут тысячи бездомных.
— Поэтому твой отец решил отдать свою дочь в награду победителю состязания волшебников?
— Сперва он рассчитывал, что любой волшебник, став его зятем, сочтет своим долгом выступить против зловещего чародея и уничтожить его.
— Ясно.
— Ничего тебе не ясно. Понимаешь, этот жуткий тип сам принял участие в состязании, и пока что он побеждает всех противников.
На лице юноши отразилось величайшее удивление.
— Но… но, — проговорил он.
— И если Гадджунг в итоге победит — а так оно, скорее всего, и будет, — то меня отдадут ему. Отец надеется добиться безопасности для города, умаслив чародея. Если Гадджунг станет его зятем, отец — он так думает — будет иметь на него хотя бы какое-то влияние.
— Но… — Эвандеру не хватало слов.
— Так что состязание будет продолжено, и меня отдадут победителю.
— Ясно. — Юноша наконец-то все понял. Ситуация выглядела ужасной. Если Сирине удастся бежать, король вынужденно нарушит свое слово. На его голову падет жуткий позор. Чародей не оставит Монжон в покое, и городу не будет спасения. А если Сирине не удастся бежать, то… Размышлять об этом Эвандеру не хотелось.
— И через несколько дней, победив всех противников, чародей явится во дворец и потребует обещанную награду. Отец сдержит слово, и Гадджунг утащит меня в какую-нибудь мерзкую горную берлогу.
Голос принцессы внезапно задрожал, и она залилась слезами.
Эвандер мгновенно оказался подле девушки и, обняв ее, попытался утешить. Сирина посмотрела на него полными слез глазами:
— Ты спасешь меня? Как Синий Лягух спас леди Ламину?
Юношу охватило безрассудство. Он поцеловал девушку, и она ответила на его поцелуй. С минуту они целовались, сидя бок о бок и глядя друг другу в глаза.
— Кто ты, Эвандер?
Юноша уже хотел было ответить правду, но тут он будто бы услышал предостерегающий голос Косперо и прикусил язык.
— Купец, миледи, из очень хорошей семьи, из Молутна Ганги.
— Из Молутна Ганги! — Девушка широко распахнула глаза. — Ведь это великий город! О, как бы я хотела побывать там! — Сирина теснее прижалась к Эвандеру. — Ты должен мне рассказать все-все об этом городе.
Она осторожно погладила Эвандера по груди и почувствовала грубую, неровную поверхность под влажной рубашкой.
— Что это? — спросила Сирина. — Ты был ранен? Зачем все эти бинты?
Несмотря на все попытки юноши остановить ее, девушка распахнула рубашку на его груди и в ужасе уставилась на иссиня-черную бугристую жабью кожу.
Глава 15
Когда прошли первые секунды убийственного шока, Эвандер понял, что звенящий в воздухе крик — это крик Сирины.
— Пожалуйста, не кричи, — попросил юноша, но принцесса метнулась к выходу.
Он попытался перехватить ее, наткнулся на стол, упал и так ушиб голень, что на глаза навернулись слезы. Сирина тем временем была уже у двери.
— Нет! — прохрипел Эвандера пытаясь встать на ноги, но было уже поздно — принцесса выбежала из кабинета, и ее крики раздавались в коридоре.
Эвандер вспомнил про охранника — здоровенного, крепко сбитого верзилу. Тот, без сомнения, знал свое дело. Эвандер схватился за кинжал, но не нашел его. Конечно! Он ведь отложил оружие, перед тем как принять ванну, и потом забыл взять.
Вот что творит с человеком цивилизованная жизнь: делает его вежливым и чистым, а попутно — глупым и беззащитным!
Эвандер побежал по коридору, прочь от кричащей принцессы. На бегу он проклинал себя за то, что не рассказал Сирине обо всем раньше, когда обстоятельства были не столь опасными. Теперь он ясно осознал всю серьезность ситуации. Нужно было выбраться из дворца и скрыться. Ах, если бы он только рассказал девушке все раньше! Но в то же время Эвандер чувствовал, что просто не мог бы этого сделать. Их знакомство начиналось так прекрасно, словно сами боги заботились об этом.
Юноша миновал буфетную, маленькую кухню и нашел черный ход в зал, откуда винтовая лестница вела вниз, вероятно, в помещения прислуги.
И вдруг он увидел, что снизу, с лестницы, на него испуганно смотрят две женщины. Они, как и принцесса, пронзительно закричали и исчезли в двери у подножия лестничного пролета. Эвандер услышал, как щелкнул замок и загремели засовы.
Теряя надежду, юноша приналег плечом на массивную дверь, ведущую на улицу. Она тоже оказалась запертой, и без ключа открыть ее было невозможно. Эвандер бегом вернулся в буфетную и прижался к стене за дверью. Вскоре раздались тяжелые шаги — охранник с горящими энтузиазмом глазами протопал мимо. Ему явно не терпелось схватить негодяя, напугавшего Ее Высочество.
Пробравшись в кухню, Эвандер попытался открыть там дверь — безуспешно, тогда он забаррикадировал лестницу в помещения прислуги, побежал прочь от того места, куда направился страж, и достиг парадного входа в апартаменты принцессы как раз вовремя, чтобы беспрепятственно пересечь холл.
Апартаменты Сирины располагались довольно далеко от королевских покоев, поэтому другие охранники пока еще не появились. У Эвандера появилась робкая надежда. Нужно только найти выход из дворца, и, может быть, удастся спастись.
Внезапно он услышал полные ярости громкие голоса. Это, несомненно, приближались стражники.
Эвандер попытался найти выход, но дверь, через которую они с Сириной вошли, оказалась закрыта на ключ добросовестным первым охранником. В довершение неприятностей, этот охранник, воодушевленный рассказом служанок, уже возвращался обратно.
И тут Эвандер нащупал дверь, которая все-таки открылась. Юноша скользнул в длинную узкую комнату со стенами цвета охры, увешанными портретами древних королей Монжона. Эвандер побежал мимо портретов, его ноги путались в старинных коврах.
Следующей комнатой оказалась столовая. На полках красовалась великолепнейшая изящная фарфоровая посуда — еще одно доказательство богатства Монжона. По сравнению со здешней роскошью королевский дворец в Седимо казался убогой лачугой. Эвандер усомнился, могли ли даже великие кассимские короли сравниться в великолепии с монжонским правителем.
