Кольцо Стрельца - Мэй Джулиан (полные книги .txt) 📗
Халуки – единственные инопланетяне, которые переняли людскую манеру одеваться на время посещения Земли. Я так и не привык к виду халуков, храбро шагающих по подземным коридорам, всегда группками по трое или больше и разодетых в дорогие стильные костюмы. Представители рас джору, йтата и квастт проживали в разных местах города, во многих апартаментах в центре; но халуки упорно оставались все вместе в своем посольстве, которое занимало верхние две трети башни Макферсона на Эдвард-стрит, как раз напротив штаб-квартиры «Шелтока», энергетического концерна Большой Семерки.
И, как и в случае с запретными халукскими планетами, вход в их посольство был настрого закрыт для представителей человечества.
Благодаря милой сестрице Вифи я опоздал на встречу с Главным суперинтендантом Джейком Силвером.
Я пошел по Маккоул-стрит, северному ответвлению Тропы, по направлению к университету, потом свернул восточнее, туда, где столпились почти все правительственные здания, и наконец, явился в башню МКРС на Колледж-стрит. Эскалатор поднял меня в вестибюль – еще старинный, сохранившийся со времен прежнего здания торонтской муниципальной полиции. Там обнаружился Джейк, который нервно шагал туда-сюда, то и дело поглядывая на наручный хронометр. Одет он был в аккуратный коричневый костюм, на голове красовался берет.
Я бесшумно приблизился и отключил силовую маску.
– Привет, полицай!
Тот взглянул на меня неодобрительно.
– Кстати, о времени. Ты знаешь, что случается с парнями, которые опаздывают на ужин в «Карман»? Их зарезервированные места пропадают. Ладно, мы сэкономим время, если пойдем поверху.
Он вышел на улицу, сильным толчком распахнув дверь, и зашагал, не оглядываясь. Я покаянно трусил позади, снова опустив силовую маску.
– Не злись, Джейк, думаю, проблем не будет. Они не смогут выкинуть тебя за порог, если ты со мной. Я же знаменитость! Кроме того, миллионер.
– Ха! Когда ты последний раз обедал в «Кармане»?
– Недавно, – преувеличил я.
На самом деле я был там года два назад, когда увлекался политикой и то и дело затаскивал на обед разных членов либеральной партии, по моему мнению, склонных сочувствовать реверсионистским идеям, в надежде получить приглашение на открытое заседание комитета и там сказать пару гадостей про халуков.
– Ты напал на след Барки Трегарта? – спросил я.
– На этот вопрос я отвечу не раньше, чем окажусь за столом, с бокалом шотландского виски в руке, а с тарелки передо мной будет ласково улыбаться бифштекс-другой. Лучше молись, чтобы метрдотель оказался в хорошем настроении.
– Альберт все еще работает там?
– Ну да. И все так же ненавидит опоздавших.
Ресторан находился всего в паре кварталов, на Александр-стрит. Влажный холод просочился сквозь мой анорак, заставляя жалеть, что эта одежка защищает от оружия, а не от погодных условий. В центральной части Северной Америки апрель – самый скверный месяц. Внизу, на Тропе, цветут нарциссы и тюльпаны, а на земле погода не лучше зимней.
Мы с Джейком в полном молчании спешили сквозь толпу, пока нас не задержала пробка на Йонг-стрит. VIP-автомобили и такси, как всегда, толпились у въезда на надземные компьютеризированные трассы. Последнее предложение городского совета запретить проезд частного транспорта по центральным улицам в очередной раз был отклонен – по инициативе «Ста концернов».
– Тяжелый день, что ли, выдался, Главный суперинтендант? – нейтрально спросил я Джейка.
– Как обычно. Скандалы с Зональным патрулем, опять пережевывание идиотских проблем с дроидами в отделе данных, немного дерьма в подарок от правительства – а так все в порядке. – Он помолчал. – И еще пришлось обновлять старое и весьма неприятное знакомство, благодаря тебе. Я добыл то, что ты хочешь, только вряд ли оно тебе понравится.
Больше он ничего не сказал – пока мы не добрались до 275-летнего здания ресторана. Мы опоздали на двадцать минут, но выразительное лицо Альберта немедленно утратило сердитое выражение, едва я показался на вид, стряхнув с плеч анорак. Служащий немедленно подхватил его, а также верхнюю одежду Джейка.
– Адик! – просиял метрдотель. По оплотскому обычаю, Джейн Неллиган заказала мне столик от имени концерна, без конкретных имен. – Добро пожаловать, наконец-то! А я уж боялся, ты нас совсем забыл.
– Это невозможно. Я просто был занят, отсиживал задницу на работе, вынужденный питаться подножным кормом.
Альберт кивнул.
– Слышал, слышал. Процесс века! Твое имя у всех на слуху. По крайней мере у всех читателей «Уличной газеты». Я через силу улыбнулся в знак благодарности.
– А как насчет местечка в самом тихом уголке?
– Непременно!
Он дал понять, что ничто и никто нас не потревожит за время ужина. Это была обычная часть сервиса «Кармана».
В нашу сторону повернулась не одна голова, пока Альберт вел нас через переполненный главный зал, где с потолка свисали медные и оловянные старинные посудины, похожие на металлических летучих мышей. Потрясающе пахло жареным мясом и специями.
Наш столик был изолированным, в одном из маленьких отдельных кабинетиков размером с келью. Потягивая аперитивы, мы углубились в изучение кожаной книжечки меню. Я пил сухой шерри, а Джейк выбрал двойную порцию огненного солодового питья с высокогорий, которое всегда предпочитал остальным.
– Охота тебе в таком ресторане обжигать свои вкусовые сосочки этим шотландским пойлом? – пробормотал я. – Что в нем вообще находят, я не понимаю!
– Сто двадцать две бочки силы и энергии, парень. Только невежественный аризонский дерьмоед может пренебрегать сим напитком богов! За все поганые годы изгнания на Анкере я только дважды умудрился перехватить бутылочку настоящего скотча у местных торгашей. Теперь я снова на родине, и собираюсь наверстывать упущенное – в особенности за твой счет.
– Извини. Закажи его хоть бочку, если хочешь.
– Кретином буду, если не закажу. А к мясному я тем не менее рассчитываю на подходящее вино.
Так что я заказал нам благородный «О-Брион» 21-го года. Джейк выбрал корейку из ягненка, картофель по-лионски и тушеные сморчки в эоловом соусе, которые он почему-то называл кошерными. Я остановился на вагьюнском филе, спарже в горчичной подливке и салате из акульих плавников. На закуску Джейк заказал равиоли с артишоками, а я – блюдо маленьких квилсенских устриц, последних в этом сезоне и абсолютно не кошерных.
– Ты хотел рассказать, что новенького насчет Барки Трегарта, – напомнил я после того, как прибыл его второй двойной скотч.
– Сначала – краткая предыстория. Давным-давно, когда я был молодым дураком вроде тебя, с головой, набитой сентиментальными идеями, мне в руки свалилось свидетельство против моего непосредственного начальника по имени Рэм Махтани. Все указывало на то, что Рэм брал взятки – по всей вероятности, от концерна «Сердолик» – за то, что аннулировал расследование по делу о нарушении эмбарго йтата на высокотехнологическое оружие. Лично мне Махтани не сделал ничего дурного, всегда был весьма приличным боссом. И заботливым семьянином, у дочери которого имелось множество проблем со здоровьем. Так что перед тем, как отправить донесение в Министерство внутренних дел, я прямо спросил его, как он может объяснить свое поведение.
– У-упс, – только и смог выговорить я.
– Именно. Я обычно проявлял безнадежную мягкость характера. Как бы то ни было, в тот же день весь компромат исчез вследствие очень удобной поломки компьютера, и события пошли в противоположном направлении. Никакого дела против Махтани не возбудили, а я через три недели вылетел из КР. Меня запихнули в Общественную безопасность и отправили с глаз подальше в последнюю дыру в Шпоре Персея. В следующем году Рэм Махтани уволился из МКРС по собственному желанию и стал высокооплачиваемым консультантом по безопасности в «Сердолике».
– Печально. – Я катал хлебные шарики.
– Я вспомнил о Рэме, когда ты спросил насчет Барки Трегарта. Всем известна тайна, что сердоликские оптовики в далеких секторах закрывают глаза на контрабандную торговлю. У них в отделе безопасности хранится секретный список особенно преуспевающих контрабандистов, кому можно поверять. Я связался с Махтани – разумеется, анонимно. Он сообщил мне, что Трегарт вполне себе жив и здоров. Я сказал, что у моего клиента к нему деловое предложение, но Барки трудно отыскать. Может, Махтани поверил, может, и нет. Но его цена за нынешний адрес и псевдоним Барки – два миллиона. В твердой валюте.
