Трещина - Михайлов Сергей (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
– Что вы! И в мыслях подобного не было, – ответил за всех Девяткин.
– Так вот, если и эта шишка, и все, что со мной приключилось, было на самом деле, то и получается, что это правда. Слишком уж все по-настоящему происходило. А как объяснить, я и сам не знаю. Может, какая-нибудь разновидность цыган объявилась? Ведь до сих пор же, говорят, кочуют, лоботрясы.
– Исключено, – категорически отрезал мужчина с усами. – По вашим же словам выходит, что это были настоящие первобытные дикари.
Профессор слушал все это, широко открыв глаза и высоко подняв брови. Он совершенно не ожидал, что незнакомцы с такой серьезностью отнесутся к россказням этого шута. Не могли же нормальные люди принимать бред сумасшедшего за чистую монету! А если могли, значит…
– Извините, я на минуту, – виновато улыбнулся профессор и стремительно вышел из кабинета.
Разговор продолжался. Павел Девяткин и два члена спецкомиссии выясняли все новые и новые подробности, причем весь диалог записывался на портативный магнитофон, предусмотрительно взятый Девяткиным из дома.
– А как на все это смотрит наука? – спросил Мухин, улучив свободную минуту в непрерывном потоке вопросов.
– Наука? Гм… – мужчина с усами задумался. – Не знаю, как смотрит наука, а мы – я думаю, мои коллеги согласятся со мной -считаем, что автобус марки "Икарус", и вы в том числе, семнадцатого мая сего года совершенно невероятным образом проникли в эпоху, отстоящую от наших дней на сто тысяч лет, а потом вы тем же путем вернулись обратно.
Последние слова усатого члена спецкомиссии слышал профессор Скворешников, входивший в тот момент к себе в кабинет во главе пяти здоровых санитаров.
"Свихнулись, – окончательно утвердился в своем мнении профессор. – Все до одного".
– Вот что, товарищи ученые, – громко произнес профессор, останавливаясь посередине кабинета. – Я долго слушал ваш бред и, как врач, пришел к выводу, что ваше место здесь, в этой больнице. Я, знаете ли, не один год сталкиваюсь с такими, как вы, и немало наслушался на своем веку всякой чепухи, так что распознать больного с расстроенной психикой для меня не составляет труда.
– Да вы что! – вскочил мужчина с длинными усами. – Вы-то сами хоть в своем уме? Мы ответственные работники!
– И ответственные работники сходят с ума, – вставил профессор.
– Результатов нашей поездки ждут в Академии наук СССР, -спокойно добавил Девяткин.
– Слыхали, – отмахнулся профессор.
– Позвоните, пожалуйста, вот по этому телефону, вам там все объяснят, – продолжал Девяткин.
– Обязательно позвоню, но потом. А сейчас будьте добры проследовать со мной, – и профессор указал на дверь.
– Это насилие! – заорал второй член комиссии и бросился к двери, расталкивая санитаров, но его тут же схватили.
– Не так быстро, – улыбнулся профессор.
– Ну, гад, я до тебя еще доберусь, – прошипел член комиссии, пытаясь высвободиться из цепких объятий натренированных блюстителей порядка при клинике.
– И это слыхали, – добродушно усмехнувшись, ответил Скворешников. – Да вы не волнуйтесь, граждане, все будет в полном порядке. Вы ведь и меня тоже поймите, я же выполняю свой долг.
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге показалась молоденькая медсестра.
– Валерий Афанасьевич, вас к телефону, – прощебетала она и скрылась. Профессор почему-то смутился.
– Одну минуту, – сказал он и вышел.
– Ну и влипли вы в историю, – произнес Мухин, сочувственно качая головой.
– Надо срочно принимать меры, – твердо сказал усатый мужчина. -Я попробую дозвониться до председателя комиссии. Где у вас тут телефон?
В кабинет стремительно вошел профессор Скворешников.
– Товарищи, я извиняюсь за происшедшее недоразумение, -сконфуженно произнес он. – Мне только что позвонили… Словом, вы свободны.
Словно сняв с плеч тяжелую ношу, он упал в кресло и устало прошептал:
– Все, пора на пенсию.
Гости, простившись с одним лишь Мухиным, незамедлительно покинули психиатрическую клинику. На следующий день в комиссию при АН СССР был представлен доклад о состоявшейся беседе с Мухиным, который сопровождался двумя магнитофонными кассетами с записью всей беседы. Материалы были тщательно изучены, и комиссия пришла к окончательному выводу, что версия группы Девяткина о разрыве временной оси должна быть признана единственно верной, хотя и требующей более глубокого изучения. Поскольку выяснилось, что никакого криминала в этом деле не было, комиссия решила обнародовать материалы исследований, что и было сделано в самое короткое время.
Статья произвела эффект разорвавшейся бомбы не только в академических кругах, но и во всем научном мире как у нас, так и за рубежом.
А что же Буханцов?
Как только было получено разрешение на обнародование материалов, Девяткин кинулся к своему другу и все выложил. Буханцов сиял, слушая сбивчивый рассказ Девяткина, и в душе завидовал Мухину, принимавшему участие в столь восхитительно-фантастическом приключении. А втайне гордился тем, что именно он, Буханцов, первый нашел подтверждение своей же собственной версии, которая затем стала официальной в среде ученых страны.
С тех пор санитар Буханцов еще более рьяно принялся за изучение фантастической литературы.
Сразу же после опубликования научной статьи Мухина выписали из психиатрической больницы, найдя его здоровье в относительной безопасности. Теперь Мухин стал героем дня. Десятки корреспондентов различных газет и журналов со всех концов света днем и ночью толпились у дверей его квартиры в надежде получить интервью. Купаясь в лучах славы, Мухин никому не отказывал. Он охотно рассказывал о своих похождениях и, надо отдать ему должное, ни разу не приукрасил свой рассказ эффектными, но не имевшими место деталями. Он всегда был до педантичности правдив, хотя и знал, что проверить его слова никто не сможет. Портреты Мухина мелькали в советской и зарубежной прессе чаще, чем портреты государственных деятелей и видных дипломатов. Он стал необычайно популярен.
Но вот ажиотаж вокруг его имени стал стихать, и вскоре Мухина оставили в покое. И все вернулось для него на круги своя. С единственной лишь разницей: Мухин бросил пить. Бросил окончательно и бесповоротно. То ли понял, что не это в жизни главное, то ли желание пропало после всех передряг, но пить он завязал. И даже на работу устроился. На этом мы с Мухиным простимся и вернемся к остальным героям этой повести.
Глава одиннадцатая
Прошло еще несколько дней. Ежедневные поездки на автобусе не принесли пока никаких результатов, если, конечно, не считать удовольствия, полученного пассажирами от созерцания первобытной природы. Встречаемые на пути мамонты, табуны диких лошадей, огромные кабаны и стаи волков приводили людей в неописуемый восторг и трепет. А зайцы шныряли так, что просто рябило в глазах. Пес Первый лаял до хрипоты, особенно на зайцев, зато при виде мамонтов почему-то тушевался и затихал, а хвост его исчезал между задних ног. Однажды сквозь густые заросли орешника люди увидели полосатую шкуру тигра. Появление столь сильного хищника очень обеспокоило колонистов, но в то же время и напомнило о необходимости быть предельно осторожными. Жизнь в лагере текла своим чередом. Непрошеные гости больше не появлялись. За дни, проведенные вместе, люди сплотились и жили теперь одной семьей, деля все невзгоды и радости. Работали вместе, ели вместе, отдыхали вместе -одним словом, все делали сообща, и даже на ночные дежурства стали выходить по двое, и то лишь затем, чтобы скрасить друг другу ночные часы одиночества. Строительство продолжалось, и, хотя работы велись довольно медленно, к концу второй недели уже наметились контуры будущего дома. Распорядок дня был следующим: утром, часов в шесть, мужчины принимались за работу по возведению сруба, а женщины готовили завтрак. В половине одиннадцатого проголодавшиеся колонисты садились за импровизированный стол, в одиннадцать совершали поездку на автобусе по окрестностям лагеря в поисках таинственной и невидимой трещины. Вторую половину дня наши герои проводили исключительно по своему усмотрению. В пять обедали, в восемь или девять ужинали, а как начинало темнеть, готовились ко сну. Обычно после полудня кто-нибудь из мужчин, но обязательно вдвоем, захватив арбалеты, отправлялись на охоту. Добычей чаще всего были зайцы, куропатки и глухари, но однажды удалось подстрелить молодого кабана. Как-то к лагерю подошел большой красивый олень, но люди, восхищенные великолепием гордого животного, не решились убить его. Олень ушел, так и не оценив благородства своих двуногих собратьев. Климов часто отлучался в лес за грибами, а Николай часами мог сидеть на песчаной косе с самодельной удочкой в руках. Не забывал водитель и о своем автобусе. Каждый день, после полудня, он мыл его, с любовью поглаживая блестящую лакированную поверхность, а при необходимости производил мелкий ремонт.
