Любовь опаснее меча - Легостаев Андрей (читать книги онлайн полностью без сокращений txt) 📗

Страха юноша не ощущал, сердце билось быстро и гулко в груди, но это и естественно перед боем. Первым боем. Спасаться бегством Уррий не собирался, ему и мысли такой в голову не пришло. Рыцари медленно приближались. Уррий вспомнил наставления сэра Бана и решил, что краснеть лучшему бойцу Британии за своего ученика не придется.

Перед ним два закованных в броню с тяжелыми смертоносными мечами? Что ж, на его стороне неоценимое преимущество — быстрота, молодость и легкость.

Рыцари неотвратимо приближались к нему — молча, без угрожающих выкриков, без проклятий и боевых кличей. Их движение завораживало и наводило ужас. Чтобы стряхнуть недостойный рыцаря страх Уррий схватился обеими руками за рукоять своего меча и бросился по направлению к врагам.

Оба противника тут же занесли мечи над головами, чтобы первым же могучим ударом разрубить дерзкого мальчишку пополам. Уррий ждал этого. Когда он подбежал к рыцарям, стараясь держаться ближе левого, тот нанес сокрушительный удар. Уррий ловко увернулся и, забежав к нему с тыла, рубанул что есть силы туда, где шлем крепится к панцирю.

Удар получился на славу, мастеру Бану было за что гордиться своим подопечным. Крепление шлема черного рыцаря не выдержало и шлем сорвался с плеч.

От неожиданности Уррий опустил меч и отступил на шаг вверх по склону. Внутри доспехи грозного воина оказались пусты! В них не было человека! Пустой шлем, кувыркаясь, катился по утоптанному песку вниз, ломая белые перья плюмажа.

И лишь в последний момент Уррий заметил, что второй рыцарь развернулся и наотмашь ударил. Уррий успел лишь отскочить. Тяжелый меч рассек воздух и скользнул по груди юноши, прорезав куртку из оленьей кожи и задев тело. Острая боль обожгла Уррия, он мгновенно взбежал на несколько шагов еще вверх по насыпи и левой рукой ощупал рану. Обильно выступила кровь, но он понял, что это всего лишь царапина — ничего страшного. Но — боевое крещение, эх, видел бы его сейчас Эмрис!

Оба рыцаря развернулись, выставив вперед длинные, сверкающие на солнце мечи. Безголовый рыцарь наводил своим совершенно нелепым видом панический страх. Уррий поднялся еще на несколько шагов.

Вдруг он прямо-таки почувствовал, что наверху, за его спиной, кто-то есть. Он развернулся корпусом, чтобы встать левым боком к двум медлительным живым доспехам и одновременно увидеть дверь часовни. У порога стоял молодой бронзовокожий мускулистый мужчина с обнаженным торсом, в просторных синих штанах, босиком, на боках болтались легкие ножны, покрытые замысловатым рисунком из мелких блестящих бусинок. Все тело его было разрисовано желтой и синей краской. Черные, блестящие волосы были зачесаны назад и, перехваченные блестящим металлическим кольцом на затылке, чем-то смазанные, прямым копьем торчали вверх. В руках незнакомец держал по клинку странной изогнутой формы, таких Уррий никогда не видел. Воин посмотрел на Уррия и расхохотался.

Уррий, оказавшийся зажатым меж двух противников, подумал, что любому храброму рыцарю сейчас было бы не зазорно временно ретироваться. Он посмотрел через плечо. Крутой неровный склон, заросший буйным кустарником и соснами выглядел малопригодным для отступления. Полуобнаженный красавец показался Уррию более уязвимым.

Контрлбрик Парсондха из Каталога Маджибаха, что в государстве гуптов у города Паталипутра, впервые в жизни присутствовал у плоти Алгола в день Одухотворения. «Часть малая» уже начала оживать и отстоятель Зуур под пение торжественных файлов медленно восходил в парадном одеянии по спиральной лестнице из золоченых прутьев. Отстоятелю оставалось всего несколько, уже небольших, витков лестницы до священного шара, когда дебаггер Спинон услышал какой-то шум снаружи и кивнул Парсондхе (именно ему, что Парсондха счел высокой честью!). Парсондха стоя среди других шестнадцати контрлбриков у стены часовни, сверху наблюдающих за торжественной церемонией и ко всему готовых. Отстоятель говорил, что часовня расположена совершенно в глухом месте и опасаться нечего, но даже в неприступном Каталоге на церемонии Дня Одухотворения всегда стояли в почетном карауле вооруженные контрлбрики.

Парсондха как лучший выпускник Маджибского монастыря сразу попал в личные телохранители дебаггера Спинона. Он служил у него уже полтора года, совершил с ним долгое путешествие сюда. И ни разу ему еще не приходилось не то что убивать противника, а даже обнажать клинок для настоящего, а не учебного боя. И вот впервые в жизни перед ним боевое поручение — убить. Кого бы то ни было, посмевшего помешать священному ритуалу. Ни страха, ни жалости в душе Парсондхи не было когда он выходил за порог часовни. Он увидел христианского мальчишку с легким мечом в руке. Парсондха ожидал противника куда как грознее и, возможно, не одного. А тут… Парсондха расхохотался.

Контрлбрик резким отточенным движением скрестил освященные на Директории клинки над головой. «Об этого жалкого ублюдка даже не придется марать благородную сталь», — подумал Парсондха. Достаточно продемонстрировать боевой ритуал контрлбрика, чтобы обратить его в бегство. И послать вдогонку одну из стальных спиралек с остро отточенными смертельными кромками, что оттягивали его карман в специальном кожаном футляре.

Парсондха неожиданно прервал свой угрожающий хохот, постарался придать лицу как можно более жестокое выражение и обеими саблями прочертил в воздухе спирали Алвисида. Резво выставил вперед правую ногу и сделал завораживающий стэк. Мальчишка не отрывал от него испуганных глаз — сейчас побежит. Парсондха внутренне хохотал над своей первой жертвой — неверным, посмевшим вторгнуться во время отправления самой важной алголианской церемонии, в День Одухотворения сильнейшей «части малой плоти Алгола». Ну, пусть полюбуется перед смертью мастерством лучшего выпускника Маджибского боевого монастыря алголиан.

«У меня двое железных болванов за плечом, а этот язычник мне представление устраивает!» — раздраженно подумал Уррий. То, что перед ним не христианский рыцарь догадаться было не сложно. Левой рукой, стараясь не шевелить корпусом, Уррий медленно доставал из ножен кинжал. И когда бронзовокожий в очередной раз эффектно скрестил клинки над головой, Уррий молниеносным движением метнул в него свой отлично сбалансированный кинжал.

Уррий увидел лишь грубую рукоять, торчащую из разрисованной полосками сильной груди и невыразимое удивление в глазах бронзовокожего. Зря ворчал сенешаль замка по поводу истыканного кинжалами дуба возле колодца — пригодилось умение!

Незнакомец издал предсмертный дикий крик, пальцы его тренированных рук разжались и грозные клинки упали на песок. Незнакомец не сгибаясь рухнул лицом вперед и покатился к ногам Уррия.

Уррий сразу же обернулся назад — туда, где были черные рыцари, он давно не слышал никаких звуков, они там что, замерли?

Но жутких латников не было, они словно растворились! Уррий стер пот со лба и тут же понял, что рука его в крови и он лишь запачкал лицо. Он судорожно сглотнул. Рыцари, ранившие его, были тем же дьявольским мороком, что и лже-Сарлуза.

Уррий склонился над убитым противником. Тот не таял подобно мороку Сарлузы, пальцы его в предсмертной агонии скребли грязный песок. Уррий перевернул тело на спину и рывком вытащил из груди жертвы свой кинжал. Брызнула кровь. Кровь поверженного им противника! Только кто он — человек или морок? Тело было теплым, еще живым. Ни одного волоска на теле и руках — краски, которыми были нанесены полосы вблизи показались грубыми на гладкой коже.

Взгляд Уррия наткнулся на один из клинков, которыми пугал бронзовокожий. Он поднял его с песка. «Ого, какой он необыкновенно легкий, — с восхищением подумал Уррий. — Еще бы такими не помахать — одно удовольствие. Старый Бан куда как похлеще двуручными мечами управляется, а уж такими… Шут несчастный, — вынес он суровый приговор бойцу, к которому не испытывал ни малейшего уважения. — Достал меч — убей!» Эта мысль, впрочем, ничуть не умаляла собственную победу в глазах Уррия.

Клинок незнакомца был выкован из странной стали, темные серые тонкие полоски перемежались на лезвии с блестящими — словно девичья коса. И насколько мог определить глаз — остротой клинок обладал также необычайной. Уррий был чрезмерно горд таким дорогим трофеем, а ведь клинка у незнакомца два!