Игрушка для дракона (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович (книги онлайн TXT, FB2) 📗
Но через несколько секунд каменный голем замер с вытянутыми ко мне руками и разинутым в крике ртом. Видимо завод кончился — решил я.
Не дожидаясь, что скажет Айя, пошел к двери, толкнул ее, распахивая — благо что сил у меня за эту неделю прибавилось — и кипя яростью благородной пошел к себе в комнату. Да пошли вы к черту, пугать меня всякой пакостью! Я вам что, кот, которого всякие дебилы пытаются напугать огурцом? Да, ходила в сети такая мулька, что коты почему-то боятся огурцов, и все дураки тут же кинулись ее проверять. Конечно, все оказалось огромным таким тупым фейком. Кот конечно же испугается огурца, если подкрасться к хвостатому сзади и врезать по заднице оным овощем. Но тут-то случай другой! Я-то ни сном, не духом про самодвижущихся големов! Позабавиться решили с своим «щенком»!
Закрываю за собой дверь, прикидываю, как ее запереть. Запоров, само собой, никаких. Заходи, кто хочется. Кстати сказать — непорядок! А если я не хочу никого видеть? Если один желаю побыть? Хмм…может это у меня такая комната, без запоров? А что…вполне вероятно. Я же темная лошадка, так почему они должны мне верить?
Беру табурет, пристраиваю его через дверную ручку. Дверь открывается наружу, ручка могучая, бронзовая, приделана к двери намертво — попробуй-ка, оторви! Подергал, убедился, что запер крепко, и удовлетворенно падаю на кровать. Все, щенок устал от излишне активных детишек, и забился под шкаф. Надоело!
Лежу, думаю обо всем сразу. Например о том, что скоро, судя по всему, мне придется пройти через процедуру допроса. Иначе для чего мне пытаются привить способность говорить? На языке аборигенов я говорю пока что очень плохо, на уровне «моя твоя понимай», ментальную связь они почему-то со мной установить не могут. Почему — не знаю. Слышу драконицу только тогда, когда она держит меня за голову, да и то…будто в испорченной телефонной трубке — писк, шорох, звуки, отдаленно похожие на слова. Какой тут допрос, если при всем желании не можешь выдать сведения?
Насчет сведений: стоит ли говорить о том, что я взрослый человек? Что я старше их детей почти в четыре раза? Не разрушит ли это мои отношения с драконятами? Как-то странно играть в игры и учиться вместе с человеком, который фактически годится им в дедушки. Я нарочно дурачусь вместе с ними. Почему нарочно? Во-первых, создать впечатление безобидности моей личности. Если человек дурачится вместе с детьми, с ними играет — он не может быть злым и опасным. Очень не хочется, чтобы папочка-дракон откусил мне голову. Или не откусил, а просто наступил на меня лапой — мне и этого хватит.
Во-вторых…Олька, которая меня знает, как облупленного, как-то сказала, что во мне, великовозрастном детинушке, сидит пятнадцатилетний пацан. И она была права. Точно, сидит. Главное — в зеркало не смотреть, потому что там отражается седой мужик с рожей, о которую кирпичи только разбивать. И теперь, попав сюда, в этот мир, я выпустил пацана и наслаждаюсь своей юностью.
Итак, что сказать на допросе? Правду точно говорить нельзя. И надеюсь, драконы не смогут выудить ее из моего мозга. Итак, я Андрей Костин, мне…мне…четырнадцать лет. Я ученик восьмого класса гимназии, а еще — пять лет занимаюсь в музыкальной школе по классу гитары. Нет, ну а чего? Надо же как-то жить в этом мире, а хороший музыкант всегда будет с куском хлеба. Пусть даже гитар тут и нет. Не гитары, так какие-нибудь..хмм…лютня, или кифара, да какая разница, как она будет называться и выглядеть! Гитарист со стажем больше тридцати лет — неужели не сможет играть на какой-то там лютне? Да мне к венику привяжи струны, и то я сыграю! Я же лабух, ресторанный музыкант, я могу играть на чем угодно — главное, чтобы были струны и этот инструмент не выше меня ростом.
Как я тут оказался? Не знаю! Шел, упал, ударился головой (скользко у нас, не чистят!), очнулся — гипс! Хмм…чужое тело. Ну и начал выживать. Книжки я читать всегда любил — о приключениях, о путешествиях, вот и нахватался сведений. Учился хорошо, так что и математику, и другие науки усваивал на-раз. И к языкам имею способности — на английском балакаю свободно, греческий понимаю, могу объясниться, испанский, французский. Так…нахватался верхов, но все-таки. Немецкий — тоже могу понять. Так почему мне не выучить иномирный язык за неделю?
— Роб, прости! — дверь едва пропускала звуки, такая она толстая, но я ее ворочаю легко. Петли хорошо смазаны, все хорошо притерто. Айя сказала, что отец строил этот дом чуть ли не сотню лет — вырезал в скале, обрабатывал дерево и все такое. Вот только мне непонятно, откуда они берут металл? Вещи? Чашки-плошки ведь тоже надо где-то брать! Они постепенно бьются, трескаются…
Молчу. Не отвечаю. Идут они к черту! Пусть себе немного побоятся потерять игрушку.
— Роб, мы не хотели! Роб! Не обижайся! — это уже Кайль. Хороший парнишка, правильный, не то что эта егоза Айя, которая вечно придумывает какие-то подозрительные занятия. Вчера водила меня в хранилище, показывала артефакт, который мама запретила трогать. Рассказала, как попыталась разогнать тучи, и что после этого случилось. Да…представляю, как орали родители!
— Роб, ну перестань! Я сейчас плакать!
Ну и плачь. Тебе полезно. Всем девочкам время от времени полезно плакать — со слезами может дурь выйдет. Особенно, если перетянуть ремешком поперек задницы! Да, я сторонник добрых старых методов воспитания. «Тупа главы твоей вершина — нужна дубина в три аршина»
— Роб, прощения хочу!
Чуть не хуже чем я разговаривает на Всеобщем языке. Кайль ее постоянно поправляет. Говорит — раньше еще хуже было. Им, оказывается, запрещено общаться с людьми. То-то папенька так орал. Грохот стоял — будто дальнобой пневмогуделку включил. Или электричка завопила.
— Роб, открой, пожалуйста!
Опа! Это уже не Айя. Это ее мамочка. И чего это она? Пришла за дочку просить? Ладно, мамочку надо уважить.
Спрыгиваю с кровати, иду к двери, выдергиваю ножку табурета из ручки. Отхожу, настороженно ожидая. Не зря мамочка пришла, совсем не зря.
— Роб, прости! — влетает Айя, подхватывает меня на руки, целует в лоб, в щеки. От нее пахнет какими-то благовониями, а еще…не знаю, что это за такой запах. Ящерицей? Химический запах, очень слабый, но я все-таки его чую. Не человеческий, точно.
— Дура я! Хотела тебя позабавить! Не хотела напугать!
— Если тебя это утешит, она и меня напугала — усмехается драконица-мать, появившись из-за спины дочери — Только тварь эта была не такая маленькая, а с нее ростом. Пришлось отбиваться от этой мерзости и разрушать магией. Так что ты не один обижен этой маленькой негодяйкой.
Молчу, киваю, смотрю на склянку в руках драконицы. В ней та самая черная жидкость, по вкусу напоминающая настой на старых носках и трусах одновременно. Меня даже передернуло. Из чего они ее делают? Из дождевых червей? А может чего похуже?
— Выпей — драконица протягивает мне склянку — это поможет тебе пробить блокаду и установить мыслесвязь.
Едва ее понял. Когда медленно говорят — я еще понимаю, как ускоряет произношение, тут же плаваю, теряюсь. Да и слов не знаю. Например слово, обозначающее «блокаду», понял только по контексту. Собственно она сказала не «блокада», а «запрет», но я перевел именно так. Есть у них и меры длины, и расстояния — я их сразу перевожу в сантиметры, метры и километры. Так удобнее, тем более что проблем с пересчетом у меня нет. Все-таки инженер, хоть и бывший. Автомобиль знаю досконально, могу разобрать и собрать весь, до винтика.
Пью. Подташнивает. Вкус ничуть не изменился, такой же отвратный. Правда в этот раз в обморок не падаю. Просто закружилась голова, и я обмяк «на ручках» у Айи. Да, все это время она держит меня на руках, как любимого плюшевого медвежонка.
И снова драконица хватает меня за голову и что-то такое с ней делает. Чувствую — делает, в мозгу свербит, как после крепкой попойки.
— Слышишь меня? — грохочет в голове голос драконицы.
— Да, слышу — морщусь я — Можно потише? Чуть мозг не лопнул!
