Незримое в крыльях (СИ) - "Дракмир" (первая книга txt) 📗
Королева усмехнулась, когда я вернул себя в чувство, прикусив губу.
— Знаешь, Посланник, я всегда восхищалась одним свойством человеческого разума. Прошлые неудачи способны пытать людей годами. Эмоции, воспоминания, все они могут влиять на человека с удивительной силой. Особенно тех…
Она аккуратно опустилась на колени, потянулась рукой к воде и по самое предплечье опустила ее в черноту пруда.
— … у кого так много боли позади.
— Я живу со своим прошлым каждый день и все прекрасно помню, — чуть хрипловато отозвался я, чуя неприятности. — И еще одна парочка флешбеков вряд ли меня напугают.
— Да, ты мало чего боишься, — нехотя признала Ламия, закрывая глаза. — Разве что окончательной смерти. Что удивительно для такого опытного воина. Ты никогда не думал, почему так отчаянно боишься смерти? Или не хочешь думать?
Я ответил так сухо и спокойно, как только мог:
— Это присуще всем живым существам. Я не исключение.
— Но не до такой степени, — легкая улыбка тронула четко очерченные губы. — Ты готов на любую низость и преступление, готов преодолеть самые тяжелые битвы и боль, лишь бы не умереть. Ты даже принял в себя частицу ненавистного врага, отринул долг и честь. По сути, ты предал Человечество как вид из-за одного это желания. Страха. Не за что не умирать. Разве тебе самому не больно быть таким уродом?
— Тебя тоже не назовешь милашкой, — твердо встретил ее испытующий взгляд. — Скольких невинных ты погубила, будучи Ламией? Или то, что ты делаешь сейчас. Ментальные пытки не назовешь моральными вещами.
— Это Дом Ламий, а я здесь Королева. Я здесь и мораль и закон.
Она выглядит такой высокомерной, невыносимо гордой, что я не удержался от острой шпильки фразы:
— Не для меня.
Мягкая улыбка сменилась злой, по-настоящему злобной и ядовитой. А голос женщина вновь приобрел угрожающее шипение.
— Ты все еще не боишься меня. Но ты страшишься смерти. Я напомню тебе, почему. Никто не смеет дерзить Королеве Ламий. Думаешь пара ласковых слов Великого Змея сделали тебе великим? Ты всего лишь предатель своего рода. Жалкий дезертир, слабак и мусор! Ты должен преклоняться, жалкий полукровка!
— Я могу преклониться перед силой только двух существ. Которых видел лично. Один из них Серафим, Владыка Небес, который взмахом меча чуть случайно не разрубил континент. Второй был Великим Духом, Прародитель Всех Змей. Ты? Не тянешь.
— Мое терпение кончилось, — жестко выплюнула женщина. — Наслаждайся своим худшим страхом!
— Может лучше, не знаю, плетку? Я действительно не люблю все эти игры с разумом и вьетнамские флешбеки. И из-за цепей я не могу почесать нос, не могла бы ты?..
Я потерял ощущения тела, провалившись в грезу наяву. Воспоминание воскресло так ярко и чисто, будтов прошлое вернулся. Даже боль в шее была такой же мучительной.
Запах гари и крови впился в ноздри, проник в разум удушающим воспоминанием ужасной ошибки.
Дерьмо, только не этот день…
Я лежу на разбитой битвой дороге в разрушенном городке. Тело так ослабло от боев и ран что не в силах даже пальцем дернуть. Снаряжение превращено в лохмотья, кожа чувствует горячий асфальт, особенно вжатое в землю лицо. Правую щеку и висок колют трещины и фактура разбитого асфальта.
На спине давление от чужого сапога, обитого полосками сверкающего золота. Краем глаза я вижу высокие фигуры врагов, что стоят полукругом возле меня. Девять их осталось после последней битвы.
Ангелы. Их осуждающие взгляды от существ, что считают себя в праве судить всех и каждого, кто попадет под их взор. Белоснежные крылья, никогда не знающие и пятнышка грязи. Туники, покрывающие могучие тела, созданные для битвы. Золотые доспехи, способные развеять своим сиянием любую тьму.
Такие праведные. Такие сильные. Все — обман, ненавижу!
В обмен на яростный взгляд враг прищурился и чуть наклонился. Сапог Ангела вдавил мое тело глубже в землю, выдавив воздух из легких. Все они смотрят на меня сверху вниз, безразлично и печально, пропитанные своим псевдосочувствием к смертным.
Чистые и прекрасные, могучие и великие. Белые волосы сверкают чистотой первородного Света, что так же живет и в золотых глазах. На их лицах печати спокойствия и некой мудрости, а губы плотно сжаты, навсегда предавая им нотку решимости нести волю Небес.
Ангелы победили меня. Ангелы сокрушили меня. Ангелы убили здесь весь мой отряд, убили друзей и товарищей. Уничтожили солдат с военной базы, превратили в пепел подкрепление и сбили самолеты.
Воины Небес разнесли этот город по камешку, выпотрошили каждого жителя. Мужчин и женщин, детей и домашних животных, даже птицы здесь погибли под клинками и магией Ангелов.
Только я остался. Я один среди мертвецов, один единственный и последний, обреченный наблюдать тогда, когда предпочел бы сам лежать среди мертвых. Вина бытия последнего выжившего грызла и растворяла изнутри как сильнейшая кислота.
Моя ненависть к Ангелам так безгранична, что кажется, даже слезы испаряются от ярости.
Тот что почти стоит на моей спине опустил клинок, лезвие коснулось обнаженной кожи на шее. Ужасающая мозги боль протекла от шеи по всему телу. От шипящей кожи отстранился кончик клинка, вырезавший руны на живой коже. Покрытое кровью лезвие вздрогнуло под могучей рукой и вся грязь и кровь отброшены от металла, будто он сам не желает быть запятнанным.
Клеймо теперь на моей шее. Печать. Сигил Небес. Новый знак рабства, истекающий свежей кровью. Руны сворачиваются кругом, светясь и повинуясь магии Ангела, извиваясь как змеи из горящего металла, знаки клеймят мою плоть, так глубоко, что достигают души.
Все, чтобы я не делал в этот день, оборачивалось поражениями одним за другим. Пока никого рядом не осталось. Пока никто больше не прикрывал спину, не сражался рядом и не смог подставить плечо. Как и я сам в ответ. Я последний выживший в этой битве.
Командир, приведший всех к смерти. Из-за которого этот городок, где укрывались беженцы со всей области, сейчас пылает в тишине, потому что больше некому кричать от боли и горя. Все погибли, из-за меня!
Печать обожгла в последний раз, впившись в шею вечным поводком. Слезы ненависти сменились слезами бессилия. Вечный раб Небес отныне. Проигравший, сокрушенный до самых костей, запятнанный болью и последней упущенной победой.
Голос лидера Ангелов, что прижимает меня ногой к земле, вторгся в окружение обманчивой певучестью:
— Отныне ты будешь служить Законам Небес. После смерти в облике человека…
Я услышал пение клинка, как размах удара набирает силу, разрезая лезвием прогорклый воздух горящего города.
До этого я пережил столько сражений, что перестал бояться смерти. Я потерял так много друзей. Совершил так много ошибок, что почти желал ее в какой-то мере.
Но я желал хорошей, доброй человеческой смерти, а не этого. Моя душа станет вечный рабом, а я сам той мерзостью, с которой боролся?!
Нет, только не так! Нет, нет, нет!
— … да будешь закален ты Светом на Небесах, чтобы служить им вечно.
Удар Ангела был предотвращен. Его с меня буквально сдуло от могучего пинка другого врага. Он встал передо мной, как могучий гигант, сотканный из черной стали, тьмы и ненавистной самому миру злобы.
Мало было Ангелов, теперь явились еще и Демоны! Как много вас, сколько вы еще будете терзать мой мир, твари?!
Я в шоке забыл как дышать, когда эта аура придавила меня куда крепче кованного сапога Ангела. Высший Демон явился. Новый голос, пропитанный злобой и садизмом, вторгся в уши.
— Боюсь, я не могу вам этого позволить, шавки Небес.
— И почему же? — стоически вопрошает встающий и невозмутимый Ангел.
Два отряда, Ангелов и Демонов теперь смотрят друг на друга. Высший Демон подарил миру новую ядовитую усмешку, потянувшись ко мне. Острый коготь впился в миллиметре от яремной вены.
— Потому что такой чемпион нам тоже пригодится.
Алые глаза впились в мои взглядом такой яркой жадности и алчности, желанием обладать, что сама моя душа закричала от страха.
