МИ (Цикл) - Гудкайнд Терри (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
Людвиг Дрейер улыбнулся, будто услышал понятную лишь ему одному шутку.
– На самом деле имею.
– А чего ты хочешь от нас? – спросил Ричард.
Он махнул рукой, направляясь к Кэлен.
– Много чего. Всему свое время. Завтра мы приступим, а ночью вы постоите и подождете, пока я хорошенько высплюсь. Хочу как следует отдохнуть, чтобы в полной мере насладиться тем, что будет.
Людвиг приподнял подбородок Кэлен, а когда убрал руку, ее голова снова безвольно повисла. Ричард увидел, что рана на ее шее опять открылась, когда железный ошейник врезался в плоть под тяжестью ее головы.
– Эрика, не откажи в любезности – приведи ее в чувство.
Стоявшая перед Ричардом морд-сит впервые улыбнулась и посмотрела на него так, как смотрят морд-ситы, чтобы запугать беспомощную жертву. Он слишком хорошо понимал значение этой улыбки. Эрика словно говорила ему: как бы страшно она ни истязала Кэлен, Ричарду она причинит гораздо больше боли.
76
Отведя наконец взгляд от Ричарда, Эрика повернулась к Людвигу:
– С удовольствием, магистр Дрейер.
Она направилась к Кэлен. Стук ее сапог по каменному полу эхом отдавался в пыльном подземелье. Ричард слишком хорошо помнил этот звук размеренных и неотвратимых шагов. Морд-ситы не любят торопиться во время работы.
Не церемонясь, Эрика стиснула зубы и, крякнув от усилия, воткнула эйджил в живот Кэлен.
Глаза и рот Кэлен широко раскрылись, и она очнулась, задыхаясь от боли. Потом закричала, пытаясь отстраниться, хотя и так уже была прижата к стене. Висящей на цепях Кэлен некуда было деться. На лице женщины, которую любил больше жизни, Ричард увидел не только боль, но и ужас и растерянность.
Он взревел так, что по камере прошло эхо, и попытался вырвать свои цепи из стены. Железо врезалось в плоть, но оковы не поддались.
Морд-сит наконец отдернула эйджил. Колени Кэлен подогнулись, и она повисла на ошейнике и оковах. Она ловила ртом воздух, пытаясь вдохнуть, и не могла устоять на ногах. Было жутко слышать ее отчаянные судорожные вдохи. С подбородка Кэлен длинными нитями свисала кровавая слюна.
Но то, что Кэлен не приходила в сознание не из-за прикосновения смерти, а от оккультного колдовства Людвига Дрейера, обнадеживало. Хотя прикосновение смерти, судя по всему, ослабило ее больше, чем Ричарда.
Когда Кэлен наконец снова стала контролировать себя, отдышалась и перенесла часть веса на ноги, чтобы ослабить давление ошейника и оков, она подняла голову и посмотрела на морд-сита.
– Эрика.
– Госпожа Эрика, – ответила морд-сит с улыбкой. – Научись обращаться ко мне должным образом.
Кэлен не ответила, и Эрика снова ткнула эйджилом ей в живот. Вздрогнув, Кэлен закричала от боли.
Когда Эрика убрала оружие, Мать-Исповедница вновь бессильно повисла на цепях, хватая ртом воздух и дрожа всем телом. На этот раз понадобилось больше времени, чтобы она оправилась от боли и смогла вдохнуть. За возможность убить эту морд-сит Ричард был готов пожертвовать собой.
Людвиг Дрейер поднял руку, останавливая Эрику, собравшуюся в третий раз воспользоваться эйджилом.
– Ну, Мать-Исповедница, – сказал Дрейер, подходя ближе, – похоже, ты снова с нами.
Сплюнув кровь, Кэлен посмотрела на него.
– Ты же помнишь, аббат, что я обещала убить тебя?
– Да, я знаю, что волшебники держат слово, но не верю, что это относится и к Исповедницам.
– А ты поверь, – язвительно ответила Кэлен. – Ты уже мертв. Просто еще не знаешь.
– Да, да, я приму эту угрозу во внимание. Считай, что меня уже охватил священный ужас, если тебя это утешит, но час поздний, и какой бы приятной ни была наша беседа, с меня на сегодня довольно болтовни.
Людвиг приподнял ее подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. Ричард надеялся, что Кэлен хватит здравомыслия не плюнуть в лицо Дрейеру. Лорд Рал знал – когда она злится, может сделать что угодно. А сейчас она злилась. К счастью, Кэлен просто смотрела.
– У нас с тобой есть одно незавершенное дело, – произнес Людвиг, улыбнувшись так, что по спине Ричарда пробежал холодок. – Видишь ли, я твердо верю, что Исповедница способна дать выдающееся пророчество, более важное, чем можно получить даже от колдуньи, какое не способны дать обычные люди. У меня никогда еще не было подобной возможности, но теперь я наконец близок к цели и намерен максимально использовать свой шанс. Долгие годы я совершенствовал свое уникальное ремесло, надеясь, что вы предоставите мне такую возможность.
– «Уникальное ремесло»? Какое жалкое оправдание для пыток! Простая правда заключается в том, что ты получаешь нездоровое удовольствие, истязая и калеча людей. В глубине души ты знаешь, что тебя считают садистом и извращенцем, и потому пытаешься придумать оправдание, благородную, с твоей точки зрения, причину. Но тебе никого не провести. Все знают правду.
Людвиг пренебрежительно поднял руку.
– Признаюсь, я и правда… испытываю особое удовлетворение, доводя людей до состояния, когда боль так сильна, что они заглядывают за завесу, умоляя об избавлении. Именно тогда, благодаря моим уникальным способностям, они способны вытянуть из вечности подземного мира пророчество. Да, я люблю свое призвание. Но кто не испытывает удовольствия, когда ему удается делать то, для чего он рожден? Разве тебе не нравится применять свое могущество, когда приходится, Мать-Исповедница? Конечно же нравится – я по глазам вижу, как сильно ты хочешь воспользоваться им прямо сейчас. И вижу, насколько печалит тебя то, что ты больше не можешь к нему прибегнуть. Поэтому – да, мне нравится применять свои особые умения. Я люблю наблюдать за менее значительными людьми, когда те на грани, дрожат и трепещут, и потоки слез текут по их лицам. Видишь ли, боль открывает сознание, а мука приносит искупление через пророчество. За долгие годы я установил, что способные к магии дают самые примечательные пророчества. Поэтому и полагаю, что Исповедница способна дать самое примечательное пророчество, поистине единственное в своем роде и полезное. Когда я покончу с колдуньями, конечно же. Хочу, чтобы сначала ты впитала их ужас. – Он потрепал Кэлен по щеке, как любящий хозяин треплет по голове собаку. – Признаюсь, я надеюсь бесконечно наслаждаться выражением лица твоего мужа, когда буду вытаскивать твои внутренности и наматывать их на посох, а ты будешь кричать, плакать, трепетать и содрогаться. Как видишь, мне не нужны оправдания. Я просто очень люблю свою работу. Возможно, твоя неприязнь уменьшится, когда я один буду в силах тебе помочь. Когда лишь я смогу предложить окончательное освобождение, ты проявишь больше уважения к тому, кто умнее и лучше тебя.
Кэлен посмотрела прямо в глаза Людвигу:
– Жалкий урод.
По ее взгляду Ричард понял, что если она и поддалась на время слабости, желая предоставить миру самому постоять за себя, это уже прошло. Сейчас он видел, что она не собирается никого бросать и больше всего на свете желает сражаться.
В глазах Дрейера Ричард увидел ненависть, которая подпитывалась неприязнью ко всему хорошему и непорочному и стремилась уничтожать ради уничтожения.
– Если бы ты только знала, что я для тебя приготовил…
– Ты тешишь себя беспочвенными мечтами, – ответила Кэлен с властной невозмутимостью, присущей лишь Матери-Исповеднице, – но ничего этого не будет, потому что я убью тебя.
Людвиг Дрейер выпрямился, глядя свирепо.
– Начать сейчас? – спросила Эрика.
Он задумался, но в конце концов махнул рукой:
– Нет, сегодня и так был долгий день, мы строили планы и прятались за полотнищем, ожидая, когда они придут сюда.
Людвиг с улыбкой повернулся к Ричарду:
– Понимаешь ли ты, Лорд Рал, ценность пророчеств? Я, например, ценю и уважаю их. Узнав и поняв пророчество, я воспользовался им, чтобы заковать вас в цепи. И совсем скоро отправлюсь в отличную, удобную кровать – в приятном обществе, которое доставит мне удовольствие и наслаждение. – В дверях Дрейер обернулся. – Доброй ночи. Завтра начнем. Идем, Эрика. Да, и забери факелы. Свет им совершенно не нужен, пусть остаются в темноте. В конце концов, они же обходились без него до сих пор.
