Обреченное королевство - Сандерсон Брэндон (список книг txt) 📗
Да, я мог бы путешествовать быстро. Но все люди в конце концов придут в одно и то же место. Встретим ли мы свой последний час в роскошном саркофаге или во рву для бедняков, все — кроме Герольдов, конечно, — должны пообедать со Смотрящей в Ночи.
Так что же важнее? Пункт назначения или путь, которым мы к нему идем? Я объявляю, что никакое достижение не является даже близко таким великим, как путь, который мы проделываем, чтобы достичь его. Нас создает не назначение, а дорога к нему. Она дает нам мозоли на ступнях, делает наши спины сильными от груза, который мы несем на своих плечах, и открывает нам глаза на простые радости жизни.
А в конце я должен объявить, что ничто хорошее не может быть достигнуто плохими методами. Сама суть нашего существования не достижение, но метод. И монарх должен это понимать; он ничего не добьется, если отведет взгляд от дороги, по которой должен пройти».
Далинар откинулся назад. Он сидел на подушке, руки на деревянных подлокотниках, сзади опора для спины. Дуэль закончилась, когда один из светлоглазых — в зеленом, человек Садеаса, — ударил по нагруднику другого, оставив на нем длинную белую отметку. Элокар одобрительно захлопал, боевые рукавицы со звоном ударились друг о друга, оба дуэлянта поклонились. Одна из женщин, сидевших в судейских креслах, записала победу в книгу. Рядом с женщинами лежали книги с дуэльным кодексом; с их помощью они разрешали споры и назначали наказания за нарушения.
— Я так понимаю, что это конец истории, — сказал Садеас, когда на песок вышли два следующих дуэлянта.
— Да, — сказал Далинар.
— И вы запомнили слово в слово такой большой кусок?
— Ну, наверно, несколько слов я перепутал.
— Зная вас, это означает, что вы могли забыть пару восклицаний.
Далинар нахмурился.
— Не будьте таким жестким, старый друг, — сказал Садеас. — Это был комплимент. Своего рода.
— Что вы думаете об истории? — спросил Далинар, когда дуэлянты начали сражаться.
— Смешная, — откровенно сказал Садеас, махнув рукой слуге. Тот быстро принес вина. Желтого, потому что было еще утро. — Он прошел все это расстояние только для того, чтобы открыть банальную истину — король должен думать о последствиях своих приказов?
— Не только, — возразил Далинар. — Раньше я думал как вы, но сейчас начал понимать. Он шел потому, что хотел получить новый опыт. Он хотел сделать то, что делает его народ. Вы считаете это метафорой, но, как мне кажется, он действительно хотел узнать, на что это похоже — идти пешком так далеко.
Садеас глотнул вина и посмотрел на солнце.
— Можно установить какой-нибудь тент или навес?
— Я люблю солнце, — сказал Элокар. — Я провожу слишком много времени в этих пещерах, которые мы называем домами.
Садеас, округлив глаза, посмотрел на Далинара.
— Большая часть «Пути Королей» построена как тот отрывок, который я вам процитировал, — сказал Далинар. — Метафора из жизни Нохадона — настоящее событие, превращенное в пример. Он называет их сорок парабол.
— И все они такие же смешные?
— Эту я считаю великолепной, — тихо сказал Далинар.
— В этом я не сомневаюсь. Вы всегда любили сентиментальные истории. — Садеас поднял руку. — Это тоже комплимент.
— Своего рода?
— Точно. Далинар, друг мой, вы всегда были очень эмоциональным. Это делает вас гением, хотя и мешает хладнокровно мыслить. Но поскольку чувства подсказали вам спасти мою жизнь, я это переживу. — Он потер подбородок. — Полагаю, я должен, по определению.
— И мне так кажется.
— Остальные кронпринцы считают вас слишком самоуверенным. И конечно, вы знаете почему.
— Я… — Что он мог сказать? — Я не хочу, чтобы обо мне думали так.
— Вы провоцируете их. Тем, например, что отказываетесь отвечать на их доводы или оскорбления.
— Протест только привлечет излишнее внимание к проблеме, — сказал Далинар. — Самая лучшая защита — правильные действия. Будь добродетельным — и ты можешь ожидать соответствующего отношения к тебе от тех, кто вокруг.
— Ну вот, опять, — сказал Садеас. — Кто говорит таким образом?
— Далинар, — сказал Элокар, не отрывая взгляда от дуэлянтов. — И мой отец, в последнее время.
— Вот именно, — сказал Садеас. — Далинар, дружище, все остальные не могут поверить, что такое можно говорить всерьез. Они предполагают, что здесь какая-то интрига.
— А вы? Что думаете вы?
— Я вижу здесь правду.
— Какую?
— Ту, что вы слишком самоуверенны, — беспечно сказал Садеас. — Но говорите совершенно честно.
— Я уверен, что и это вы тоже считаете комплиментом.
— На этот раз я пытался разозлить вас. — Садеас поднял бокал вина, приветствуя Далинара.
Элокар, со своей стороны, усмехнулся.
— Садеас. Это было почти умно. Не должен ли я объявить тебя новым Шутом?
— А что случилось со старым? — энергично поинтересовался Садеас, как если бы надеялся, что с Шутом приключилось какое-то несчастье.
Усмешка Элокара сменилась сердитым взглядом.
— Он исчез.
— Неужели? Какое несчастье.
— Ба, — Элокар махнул рукой в боевой рукавице. — Не в первый раз. Со временем он вернется. Ненадежный, как само Опустошение, вот он какой. Если бы он не смешил меня до слез, я бы давно заменил его.
Они замолчали; дуэль продолжалась. Еще несколько светлоглазых — мужчины и женщины — смотрели, сидя на похожих на скамьи ярусах. Далинар с неудовольствием заметил, что появилась Навани, болтавшая с группой женщин, среди которых находилась последняя любовь Адолина, золотисто-каштановая писец.
Глаза Далинара остановились на Навани, впитали ее фиолетовое платье и зрелую красоту. Она записала его самое последнее видение, не пожаловавшись, и, кажется, простила его за то, что он так резко выгнал ее из комнаты. Она никогда не насмехалась над ним, никогда не сомневалась в нем. Он ценил ее отношение. Должен ли он поблагодарить ее или она расценит его благодарность как приглашение?
Он отвернулся от нее, но обнаружил, что, глядя на дуэлянтов, все равно видит ее, краем глаза. Так что он, вздохнув, поднял глаза в небо и прищурился, защищаясь от полуденного солнца. Снизу доносились звуки — металл бил о металл. За его спиной несколько больших улиток припали к камню, ожидая воды сверхшторма.
Так много вопросов, так много неясного. Он слушал «Путь Королей» и пытался понять, что означали последние слова Гавилара. Как если бы они были ключом как к его безумию, так и к природе видений. Но голая правда состояла в том, что он ничего не знал и не мог полагаться на свои решения. Это разрушало его мало-помалу, кусочек за кусочком.
Над этими продуваемыми ветром равнинами облака появлялись не слишком часто. Здесь всегда пылало солнце, прерываемое только яростными сверхштормами. На остальной Рошар сверхшторма влияли — но Востоком жестокие неприрученные шторма правили, как своей вотчиной. Может ли какой-нибудь смертный король даже надеяться объявить эту землю своей? Легенды говорили, что когда-то на Ничейных Холмах, пустых равнинах и в непроходимых лесах жили люди. Натан, Гранитное Королевство.
— Ага, — сказал Садеас, скривившись, как будто съев что-то горькое. — Неужели это он?
Далинар опустил голову. Кронпринц Вама, таща за собой свиту, пришел поглядеть на дуэли. Большинство из его людей надело традиционную коричнево-серую одежду, но сам кронпринц надел длинный серый мундир, в разрезах которого виднелась красно-оранжевая шелковая рубашка, с манжетами и воротником.
— Я-то думал, что тебе нравится Вама, — сказал Элокар.
— Я терплю его, — ответил Садеас. — Но у него совершенно омерзительный вкус. Красный и оранжевый? И даже не выгоревший оранжевый, а крикливый, бросающийся в глаза оранжевый? Эти разрезы вышли из моды сто лет назад. О, замечательно, он уселся прямо напротив нас. Теперь мне придется глядеть на него до конца боев.
— Вы не должны так резко судить о людях только по внешнему виду, — сказал Далинар.
— Далинар, — спокойно сказал Садеас, — мы — кронпринцы. Мы представляем Алеткар. Весь мир считает нас центром, как культуры, так и могущества. Не имею ли я право, хотя бы поэтому, ожидать от них подходящего внешнего вида?
