Архимаг - Сальваторе Роберт Энтони (полные книги txt) 📗
Верховная Мать Мез’Баррис не распространялась насчет магических свойств кольца в носу, но Малагдорл верил, что свойства эти необыкновенные. Она пообещала ему, что эта вещь окажется самой ценной в том случае, если он попадет в трудную ситуацию.
Доспехи и оружие, которые взял с собой сегодня Малагдорл, не нуждались в замене: черные латы из металлических пластин и огромный трезубец принадлежали когда-то Утегенталю. Молодой мастер оружия испытал настоящее потрясение вчера вечером, когда Мать продемонстрировала ему эти бесценные сокровища. Он даже представить себе не мог, как она сумела раздобыть их спустя более чем сто лег после смерти хозяина и как вообще смогла их найти.
Но его это мало волновало. Теперь он был Малагдорлом Дел’Армго, а не просто Малагдорлом Армго – Мать дала ему право носить полное имя Дома. Точно такую же честь в свое время оказали Утегенталю. И теперь, оснащенному могущественными предметами, ему предстояло продолжить традиции семьи и оправдать свирепую репутацию мастеров оружия Баррисон Дел’Армго.
Он протянул руку к петле на боку своего верхового ящера, в которой был укреплен гигантский трезубец, и стукнул древком оружия о землю, дав знак остальным остановиться.
Шестеро воинов из элитной стражи повиновались, в мгновение ока спрыгнули со своих ящеров и, на ходу извлекая из ножен оружие, рассеялись и образовали широкий полукруг за спиной мастера оружия.
Малагдорл командовал гарнизоном, состоявшим из тысячи воинов, прекрасно обученных, отлично вооруженных и закованных в чудесные латы. Эти шестеро были лучшими, Малагдорл лично выбрал их в качестве своих гвардейцев.
Он соскользнул со спины превосходно вышколенного боевого ящера и сделал знак воину-дроу, находившемуся ближе всех к двери, за которой скрылся больной старик.
Воин Армго поспешил в хижину и несколько мгновений спустя вернулся, толкая перед собой перепуганного жильца, а также пару других дроу, мужчину и женщину. Он заставил бедняков остановиться перед внушительной фигурой Малагдорла.
И фигура эта действительно выглядела внушительной. Доспехи Утегенталя не потребовалось подгонять под фигуру могучего широкоплечего темного эльфа. Рост Малагдорла составлял свыше шести футов, и хотя сложением он уступал легендарному мастеру оружия, однако при весе более двухсот фунтов в теле его не было ни капли жира лишь мышцы.
– Мне сказали, что здесь бродят демоны, – обратился он к нездоровому на вид дроу, который, стоя на пороге, назвал его Утегенталем.
Бедняга, казалось, потерял голову от страха, как и его спутники; он огляделся но сторонам, затем указал на демона-чазма, который с жужжанием перелетал с крыши на крышу на некотором расстоянии от них. Демон походил на огромную и уродливую навозную муху.
– Не такой, а крупнее и страшнее! – рявкнул Малагдорл, и дроу отпрянул.
Малагдорл протянул было руку, чтобы придушить безродного идиота, но раздавшийся неподалеку пронзительный вопль заставил его замереть и спас жизнь больному дроу. Все семеро воинов одновременно обернулись и поглядели на здание, возвышавшееся над остальными домами бедного квартала.
Дверь с грохотом распахнулась, и на улицу вывалился другой безродный дроу. Спотыкаясь, он проковылял к коновязи перед таверной, а потом рухнул на булыжную мостовую, трясясь всем телом в мучительных конвульсиях, – скорее всего, под действием какого-то яда.
Изнутри послышался звон оружия, появились еще темные эльфы. Они в панике бежали прочь, спотыкались, отпихивали друг друга.
Малагдорл ухмыльнулся и кивнул на дверь, и его воины дружно бросились вперед, готовые поразить цель во славу Дома Баррисон Дел’Армго.
Марилит, прошептал Малагдорл, когда они приблизились к двери.
Теперь он смог рассмотреть разгромленную комнату, демона, который размахивал шестью руками, вооруженными смертоносными клинками, и извивавшееся на полу змеиное тело.
Малагдорл сунул левую руку в кошель, висевший на поясе. Когда он вытащил руку, с пальцев его капала красная краска. Он провел рукой по левой щеке, оставляя алые полосы, затем перебросил великолепный трезубец в другую руку и точно так же окунул пальцы в другой кошель, с желтой краской.
Ветеранам-дроу, окружавшим его, – все они были старше командира – он теперь показался точной копией Утегенталя. И поэтому они без страха последовали за ним в таверну, навстречу ожидавшему их шестирукому демону.
Квентл Бэнр скользила по коридорам Дома Бэнр, высоко подняв голову, расправив плечи, совершенно не думая о многочисленных жалобах, которые поступали к ней из других благородных Домов. Жители города могли жаловаться лишь вполголоса, потому что все знали: Верховная Мать Бэнр выполняет требования Паучьей Королевы.
И тем не менее, несмотря на всю свою решимость, Верховная Мать не сумела выдавить улыбку, проходя мимо слуг и младших членов Дома. Все склонялись перед пей, многие даже простирались ниц на полу. Ее дурное настроение было вызвано мыслями не о демонах, а о ребенке, к которому она направлялась.
Она вошла в личные покои Громфа, не боясь ни заклинаний, ни глифов, потому что он разрешил ей приходить сюда в любое время дня и ночи. Да и, в конце концов, она была Верховной Матерью, и, если бы одно из защитных заклинаний Громфа причинило ей вред, архимага ждала бы неминуемая смерть. Так повелела Ллос, и Квентл знала: даже коварный и могущественный Громф Бэнр не выступит открыто против Демонической Королевы, особенно в этом месте, в Домс Бэнр. Ведь о любых преступлениях против божественной воли, совершенных здесь, немедленно становилось известно Ллос.
В комнате Квентл обнаружила верховную жрицу Минолин Фей Бэнр. Женщина стояла в угрожающей позе, с кинжалом в виде паука в руке, и на ее прекрасном лице застыло разгневанное выражение.
Она не шевелилась. Казалось, она даже не дышала. Она просто стояла на месте, замахнувшись кинжалом, и ноги ее едва касались пола, словно она быстро и уверенно двигалась куда-то, а потом ее просто приковало к полу.
Это было заклинание полной неподвижности, догадалась Верховная Мать.
Здесь же была и девочка, Ивоннель. Она сидела на полу неподалеку от матери и играла с таким видом, словно не произошло ничего из ряда вон выходящего.
Эта картина потрясла Квентл до глубины души, потому что она знала, кем на самом деле является этот ребенок. Это была Ивоннель, ее племянница, но в то же время Ивоннель, ее мать. Иллитид добрался до этого ребенка в утробе Минолин и вложил в мозг нерожденного младенца воспоминания и проницательность Ивоннель Вечной. То же самое в свое время произошло и с Квентл.
Квентл подозревала, что в случае ребенка Мефил приложил больше усилий и работал более тщательно, чем с ней самой.
Она пристально смотрела на девочку, игравшую на полу, на верховную жрицу, которая застыла на месте. Не требовалось особой проницательности, чтобы догадаться: Минолин направлялась к дочери с намерением прикончить ее, но оказалась беспомощной перед могуществом ребенка.
И это верховная жрица!
Но нет, догадалась Квентл; Минолин Фей превратил в статую не крошечный ребенок. В смежной комнате Верховная Мать заметила какое-то движение и узнала того, кто там находился, – прислужницу Ллос.
– Рада видеть тебя, дочь Громфа, – приветствовала Квентл племянницу, и та медленно обернулась к женщине.
– Тебе не надоело, Квентл? Мы виделись уже много раз, – грубо ответила девочка, и правительница города вынуждена была напомнить себе, что следует подавлять гнев, не обращать внимания на неуважение и фамильярность. Это была не просто девочка, не просто племянница нынешней Верховной Матери Бэнр.
– И в этой жизни, и в моей прошлой, – закончила Ивоннель и снова вернулась к игре с костями рофа.
– Твоя охранница? – спросила Квентл, жестом указав на дверь.
– Скорее, она охраняет Минолин Фей, – возразила девочка, не поднимая взгляда от своих игрушек. – Если бы жрица продолжила меня преследовать, я превратила бы ее в ничто. И все же мне жаль бедную, глупую Минолин Фей. Нельзя винить ее за ее раздраженное состояние, даже за желание убить меня. Увы, но мне кажется, что из-за меня ее попытка стать матерью потерпела крах.
