Вода: Наперегонки со смертью (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич (книги без сокращений .TXT) 📗
— Нет, я не мог поверить, что эти слабые взрывы могут быть опасны. Было такое пиротехническое шоу, довольно стремное, пока вон Петрищева возле БТРа не зацепило. Но я тогда уже был внутри БТРа, так что не прочувствовал опасность момента.
— Да уж, командировочка, — Кирилл поднял переноску и заглянул через ее щели на Карла. — Лучше бы я тебя дома оставил, Карл, а ключ соседям отдал, чтобы кормили. Надо тебе это все?
Мопс неправильно понял интонацию хозяина. Закрутил виноватыми глазами по сторонам, открыл пасть и высунул язык. Кирилл открыл крышку, взял собаку на руки и поцеловал его в макушку. Пес в ответ лизнул подбородок.
— Вся его еда в самолете осталась, — вздохнул Кирилл, вспомнив, что пора бы уже покормить товарища.
— Не смеши, собачья еда. У нас там все осталось, — усмехнулся Платон. Кирилл осмотрелся.
— Пойдем, Маш, поищем, где тут перекусить.
Девушка охотно согласилась. Они быстро нашли кафе. Несмотря на поздний час, народу в нем было много. Маша заняла свободный столик и осталась с Карлом. Кирилл взял местную сдобу, какое-то мясное блюдо из конины, два кофе и бутылку минералки. Еда была вкусной. Карл, чавкая, уплетал под столом кусочки конины. Малыш с соседнего столика так заинтересовался собакой, что незаметно для всех оказался с ней под столом. Кирилл заметил его, когда услышал детский смех. Заглянул под стол и обомлел. Малыш держал в руках кусочки мяса, а Карл пытался их оттуда достать, чем забавлял ребенка. Малыш совал себе в рот, обмусоленные собакой куски и спокойно жевал.
— Чей ребенок? — спросил Кирилл и продублировал на английском. — Хууз чайлд?
Родители малыша, молодая пара, наконец-то отвлеклись от своих телефонов, подскочили к столу и вытащили дитя. Разжали его кулачок, чтобы достать мясо. Малыш начал сопротивляться, извиваться в руках отца и кричать. Мамаша оттерла его ладонь влажной салфеткой, поучая на английском. Малыш всё равно пытался вырваться. Несомненно, в его возрасте есть из одной миски с собакой намного интереснее.
Родителям малыша пришлось покинуть кафе, ребенок не хотел успокаиваться.
— Карл умеет расположить к себе с первого взгляда, — произнесла Маша. Пес посмотрел на нее, сглотнул и дальше принялся за еду.
— У него это врожденное, животный магнетизм. В противоположность мне.
Маша восприняла последнюю фразу, как попытку Кирилла пробить почву на предмет симпатии.
— Да вы оба, очаровательные, — она прямо посмотрела в глаза Кириллу. Парень выдержал ее взгляд не больше секунды, после чего смутился.
— Блин, Карл, не думал, что ты станешь мне конкурентом, — Кирилл заглянул под стол.
Мопс вылизывал пустую тарелку, шумно гоняя ее по полу. В кафе вошел Черных, нашел глазами Кирилла и Машу и подошел к их столику.
— Закругляйтесь, мы покидаем аэропорт, — у начальника лаборатории голос был взволнован.
— А куда? — спросила Маша.
— На корабль, на десантный. Они срочно отправляются на Родину и нас возьмут.
— Вы чего-то не договариваете? — Маша хорошо знала своего начальника.
— Надо спешить. Сверху сообщили, что политическая ситуация очень накалилась и нам надо успеть вернуться. Арабы сбили пять гражданских самолетов, причем два израильских, там и так все время тлеет, а теперь и предлога не надо, чтобы полыхнуло. Индийцы сбили китайский самолет, те в ответ затопили какой-то корабль. Ой, чую, ситуация будет только ухудшаться.
— А мы разве влезем все в бронетранспортеры? — спросил Кирилл.
— Из города наняли автобус через консула. Сейчас прибудет.
— Кто платит?
— Кто, кто, страна. Давайте, соберемся в кучу и будем ждать автобус.
— Мы уже закончили, — Маша встала из-за стола.
У ее ног появилась блестящая жиром довольная физиономия мопса. Он внимательно смотрел снизу вверх на Черных. Начальник лаборатории не выдержал его взгляда.
— И вас тоже касается, Карл.
Пес после того, как услышал свое имя, высунул язык и попытался повилять обрубком хвоста. Кирилл взял его на руки и вытер салфеткой мордочку, чтобы пес не испачкал ему одежду. Публика в кафе бросала на них любопытные взгляды.
— А как же эти люди доберутся домой? — Маша сочувственно оглядела публику.
— Без понятия. У них есть свои государства, которым они платят налоги, — ответил Черных.
— Пешком, раз самолеты не пропускают, а корабли скоро завязнут в густой воде. Это будет такой вариант библейского исхода евреев из Египта, — Кирилл произнес это шутливым тоном, хотя ему было совсем не смешно.
— Ужас, — Маша поняла его правильно.
Народ в зале ожидания пытался устроиться на ночлег. Родители сооружали для детей навесы, чтобы оградить от света и шума, а сами пытались уснуть сидя. Раненые, кроме Петрищева, спали. Ученый стонал и приговаривал:
— Столько всего я не успел, не оставил учеников, не передал знания…, вот только жить начал…
— Вам ничего не грозит, рана легкая, — успокоила его врач.
— Это вы специально говорите, чтобы я не волновался, а я уже руки перестаю чувствовать, и голова кружится, как перед смертью, — слабым голосом признался Петрищев.
— Это обезболивающее, оно сильное, наркотик, для быстрого эффекта.
— И голоса, голоса зовут, — Петрищев блаженно прикрыл глаза и замер. Черных испуганно посмотрел на коллегу, затем на врача.
— Что с ним?
— Уснул.
Приготовленные заранее на груди руки ученого расцепились и сползли вниз.
Врач проверила пульс на одной и довольно кивнула.
— С ним все хорошо, ему как раз нужен сон.
— Спасибо вам, доктор, — Черных пожал руку женщине. — Вы учились в России?
— Да, в медакадемии, в Оренбурге.
— Хорошо говорите.
— Спасибо, — врач замялась. — А вы, ученые? Вы же из-за того, что по телевизору показывают?
— Да, из-за этого. Но без оборудования и самолета, мы теперь просто беженцы, — Черных вздохнул.
— Это правда, что вода становится гелем?
— Чистая правда.
— Вы знаете, почему?
— Почти. Не знаем пока, как это остановить.
— И кто-то не хотел, чтобы узнали? — догадалась женщина.
— Да, выходит, что так.
В стеклянные двери аэропорта вошла толпа пассажиров, по виду европейских. Они огляделись и сразу начали рассредотачиваться по местам, которых осталось очень мало. Следом в дверях показались два морских пехотинца, при оружии и с носилками. Они сразу привлекли внимание публики. Военные увидели руководителя миссии и направились к нему.
— Автобус подошел, можете грузиться, — сообщили они.
Народ начал подниматься, помогать раненым. Новоприбывшие пассажиры устремились к свободным местам. Петрищева переложили на носилки. Кирилл и Маша оказались позади всех. Тот самый мальчишка, что играл под столом с Карлом, подал голос, завидев пса. Родители начали его успокаивать.
Сомалийская ночь была противоположностью жаркому дню. Свежий воздух был похож на сентябрьский где-нибудь в средней полосе России. Только с моря приходящие потоки окатывали теплыми влажными порывами. Громко шуршали цикады, и где-то на полосе догорал самолет, распространяя по округе запах гари.
Мест в автобусе, хватило всем. Кирилл сел рядом с Машей, а переноску с Карлом поставили в ноги. Как только автобус тронулся, сразу захотелось спать. Перенесенные за день испытания дали о себе знать внезапно навалившейся усталостью.
— Извини, Маш, я отрубаюсь, — сообщил Кирилл, чувствуя, как последние слова он произнес уже в забытьи.
Маша тоже недолго сопротивлялась сну. За окном была ночь. Впереди автобуса ехал БТР, позади тоже, что успокаивало. Девушка открыла переноску, потрепала мопса, получила в ответ облизывания, пожелала Карлу спокойной ночи и уснула сама.
Глава 4
Руслан Макаров сидел перед дверями военкома с замученным листком повестки. Негодование кипело в нем ко всему, что было касаемо бесцеремонного отношения со стороны государственных органов, начиная с налоговой, пенсионного фонда и вот теперь еще и Министерства обороны. Какие могут быть сборы в его-то сорокалетнем возрасте?
