Лезвие власти (СИ) - Гальперин Андрей Борисович (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .txt) 📗
— Кто возглавил нападение?
— Как вы и предполагали, господин канцлер, нападение возглавил некто Юзеф Трендорра, торговый посланник Объединенных Мануфактур Могемии и Боравии в Норке.
— Кто-то из наших людей встречался с ним на ярмарке в Маэнне в позапрошлом году. Найди и выясни все об этом Юзефе... Кстати, он остался жив?
— Да, господин канцлер, его схватили живым, но он умер, не выдержав пыток...
— Король мог бы найти палачей и получше... Что там прайды?
— Огры перемещаются по территории королевства, утоняют стада, разоряют мелкие поселения. Королевская армия висит у них на хвосте, но никаких успехов пока не имеет. Крестьяне Боравии в ужасе разбегаются по лесам, бросая насиженные места...
— Гм… Король ослабил свои границы. Придворные нашептывают Императору, о том, что самое время напасть на королевство... А я так и вижу, как чья-то настырная рука хочет в втянуть Империю в затяжную войну. Нас подталкивают, прямо-таки волокут за нос к этой войне! Но не я не позволю кому-то манипулировать целой Империей... Кстати, выяснили, кто убил наших людей в Тарре?
— Пока, есть только подозрения, господин канцлер. Патта Москит создает новую схему скрытности и перепроверяет своих людей. Одновременно устранить всех шпионов Империи, Королевства, Аведжии и еще пары государств, такое под силу разве, что долгорским монахам, имей они такое желание...
— Вряд ли здесь замешана обитель, не их круг интересов… А это значит, что в Норке имеется сила, способная толкнуть нелюдей на тропу войны и отследить сеть разведок нескольких мощных держав... А не был ли случайно в Тарре в это время некто, по имени Птица-Лезвие?
— Нет, господин канцлер! След Аттона Сорлея затерялся…
— Странно, мой друг… Странно… Мне надо переговорить с Императором. Но для начала, нужно посоветоваться с Патео и Корроном. Ландо, передай Джемиусу, пусть утроят бдительность. Винтирцы выбивают Сухарика из Киры, поэтому оставьте там только самых необходимых, всех остальных в Бадболь, Прассию и Данлон. У этого дракона мы увидели, лишь, краешек хвоста. Голова, я так думаю, появиться именно на юге...
30.
В мерцающем свете факелов, старик, с черной повязкой на лице, сидя на каменном троне, выслушивал своих подданных. Временами он опускал сухую руку в чашу с водой и смачивал лицо под повязкой.
Покушение на короля не удалось. Но был позитивный момент. Его люди доложили о том, что чудовище в замке действительно существует. Слепой страшно улыбнулся, и нашарив в складках мантии каменную фигурку, поставил её на край чаши.
Аттон. Аттон сделал все, чтобы приблизить этот момент. Мальчишка так походил на своего отца… И это становилось опасным. Посылая его к ограм, он знал, что никто лучше него не справится с этой задачей. Даже его отец, отправляясь к нелюдям, заметно трусил. А Аттон — скала. Он безукоризненно выполнил свою часть работы. Но, у него появились сомнения... Как когда-то, они появились и у его отца. Слепой знал это, он чувствовал эту семью, как самого себя. Оставалось еще одно, самое важное дело.
Он вытащил из мешка связку тонких кожаных шнурков и бросил на пол пещеры перед троном.
— Возьми это послание, — Слепой обратился к стоявшему рядом человеку, — Отправишь это в Виест. Птица-Лезвие будет в городе через десять-двенадцать дней. Проследи за связным. Он знает, что к нему направляется человек из Норка. Особо не высовывайся, это территория Гайсера. Проследи, чтобы Птица-Лезвие получил послание лично в руки. Отправь послание Монтессе, чтобы подготовил бумаги, для беспрепятственного прохода через Бадболь. Все... — старик сошел с трона, поднял с пола приготовленный мешок с едой, и направился в глубь подземелий...
Глава 3
31.
В ближайшем городишке, Аттон купил лошадь, теплую куртку и посетил цирюльника. Цирюльник долго и без умолку болтал, рассказывая о пришедших с востока новостях. Аттон, расслабившись в бадье с теплой водой, внимательно слушал. Из рассказов цирюльника выходило, что нелюди уже вырезали половину королевства и вот-вот будут в Бадболе. Впрочем, сам он свято верил в несокрушимость дружины своего славного герцога, и поэтому не собирался бежать в более спокойную и удаленную Прассию. Когда Аттон, не спеша покидал городок, поглаживая ладонью по гладко выбритым щекам, его нагнал мальчишка.
— Господин цирюльник велел передать! — оборванец кинул ему кожаный мешочек. Аттон заглянул внутрь, и бросил мальчишке медный карат.
— Передай господину цирюльнику, что его брат открыл торговлю сукном, прямо у дома градоначальника в городе Маэнна, и приглашает его в долю... Запомнил?
Мальчишка закивал головой и прижимая к груди монету, побежал, насвистывая, к городку. Аттон вытащил из мешочка бумаги, внимательно просмотрел их и улыбнулся. Потом поднял голову и оглядел хмурое осеннее небо. Нужно было торопиться.
Форелнский тракт заполняли крестьянские и купеческие повозки. Холодная осень подгоняла людей промозглым ветром и на разбитом тракте возникали ссоры и драки. Аттон спешил проехать сцепившиеся колесами телеги, вокруг которых, в грязи и навозе, обильно покрывающих дорогу, барахтались выясняющие отношения караванщики. Порой тракт перекрывали бесконечные стада овец и коров, и тогда приходилось пробираться краем, сквозь густой мокрый подлесок. Двигаться в одиночку было намного быстрее, а полученные от цирюльника бумаги существенно облегчали продвижение, когда приходилось натыкаться на разъезды бадбольской дружины. Имея на руках торговые поручения в банк Сигизмунда Монтессы, подписанные самим герцогом, можно было, не опасаясь продвигаться до самых границ с Прассией. К вечеру, Аттон, разогнав кнутом стадо худых, грязных овец, заполонивших дорогу, а заодно и треснув по зубам здоровенного пастуха, выбрался к небольшой деревеньке и сразу же наткнулся на постоялый двор. Почистив и накормив коня, он вошел в мрачный, закопченный зал, и с блаженством вдохнул запах готовящейся пищи. Он не ел толком уже так много времени, что перестал даже обращать внимание, на ноющую боль в животе.
— Великий Иллар! Зайчатины и побольше! И пива! И что там у вас еще есть...
Он швырнул пару медных колец в хозяина, и спихнув на пол какого-то замызганного бродягу, уселся за скособоченный грязный стол. Хозяин поймал на лету монеты и тут же бросился на кухню. Аттон внимательно осмотрел зал. Несколько крестьян и небогатых купцов спешно отводили глаза, а сидевший в углу здоровенный детина, по виду наемник, покосился на стоявший в рядом боевой топор. Один из пустующих столов и часть стены были залиты чем-то темным и вязким, по-видимому кровью. Крови было много, даже на потолке. Кое-где были видны следы тряпки, так, словно кто-то пытался навести порядок, но раздумал и бросил безнадежное занятие. Хозяин, плешивый и кривоногий, с огромным синяком на скуле, поставил перед Аттоном блюдо с дымящимся мясом и бадью с пивом. Аттон кивнул в сторону кровавых пятен:
— Что же это, у тебя милейший, не трактир, а бойня какая-то... Ты, что, подлец, барана здесь разделывал?
Хозяин беспокойно вращая глазами развел руки.
— Здеся, господин, вчерась душегубство страшное произошло...
— Душегубство, говоришь... Что же тут, пилой человека кромсали, что ли?
— Нет, господин. Пришел вчера странник, с тракта... По виду монашек, невысокий такой, щуплый, в балахоне... Рыбы, значиться, заказал — Хозяин опасливо покосился на огромный боевой нож, которым Аттон разделывал мясо. — А там, — он показал на залитый кровью стол, — сидел господин купец Теуш Гонза, по кличке Пробка, шибко, значит, богатый купец. Сидел он там со своими ребятами, эти так, плюнуть только — вор на воре, зарезать за здрасьте могут. Пробка, он Пробка и есть. Как эти места проезжает — пьет, как джайлларский свин, упокой его грешную душу. Говорил, значит он много, это... Ну… Богохульствовал очень... Он, пьяный, страсть какой ругатель. Мы, это, девок своих попрятали, от греха подальше... Ну, он это, дал мне в морду, ну еще крестьянину Сычу рубаху порвал... А потом заметил монашка и говорит: «Желаю, значить, святой церкви своего пинка дать, под самую её святую задницу» И велит, значить, своим ребятам монашка хватать, чтобы при всех пинка ему отвесить. Ну и... — хозяин замолчал, потрогал здорово распухшую скулу и уставился на окровавленную стену.
