Злые зеркала - Измайлова Кира Алиевна (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
— Это верно. Кто бы мне позволил?
— Проверим. Но мы отвлеклись, — подняла она руку. — Я говорила о том, что наследники, похоже, не ждали никаких сюрпризов.
— А завещание господина Эдора стало для них большой неожиданностью… Ран, а ты о нем знал? — спросил он.
— Откуда? — удивился от. — Повторяю, со мной ничем подобным не делились, а в последний раз я разговаривал с отцом, когда господин Гайяри спрашивал его, не задолжал ли я чем-нибудь своему роду. И это было, мягко говоря, не вчера и даже не на прошлой неделе.
— Зуб даю, они подозревают, что он мог что-то отписать тебе, даже если ты не намерен возвращаться в лоно семьи, — ухмыльнулся Лио.
— Не отписал же.
— Неправда, там есть упоминание о личных вещах, — напомнила Вера. — И место хранения указано. Так что будь уж любезен, как огласим завещание, забрать свою собственность. Может, конечно, там какая-нибудь ерунда вроде вышитого платка или пряди волос, но мало ли…
— Иной платочек может оказаться вещицей пострашнее заколдованного зеркала, — пробормотал Керр. — Неужто сказок не помните?
— Помню, конечно.
Что и говорить, легенды тут были жутковатые, ну да где они другие? Чего стоила одна легенда о девушке, заточенной в темнице (по разным версиям — злой мачехой, ревнивым возлюбленным или просто каким-то чудовищем, ожидавшим выкупа). Год за годом она в кромешной темноте, чтобы не сойти с ума, вышивала лоскут от своей рубахи собственными волосами. Должно быть, без волшебства не обошлось: вряд ли можно на ощупь продеть волосок — вначале золотой, а к концу жизни вышивальщицы уже серебряный — в переплетение нитей основы, создавая тонкий узор, да еще украсить рукоделие жемчугом и бриллиантами, в которые превращались слезы несчастной.
Платок был так хорош, что слуга, явившийся накормить пленницу и обнаруживший ее мертвой, не отдал его господину, а спрятал и носил при себе. Волшебная вещица не раз выручала его; вскоре слуга покинул хозяина и недурно зажил. Девица, являвшаяся ему во сне, чтобы нашептать верное решение или предупредить об опасности, ничуть его не смущала…
До тех самых пор, как этот человек не надумал жениться. Предметом его воздыханий сделалась знатная девушка, которую не отдали бы невесть за кого. Платок выручил хозяина и на этот раз — придал ему вид заморского вельможи, который без труда завоевал сердце красавицы.
Может, обман так и не вскрылся бы, не заподозри та неладное (и как знать, не нашептал ли ей об этом обиженный дух, вне всякого сомнения обитавший в платке) и не попроси у жениха подарить ей самое дорогое, что только у него есть. Он и подарил… И проснулся поутру тем, кем был на самом деле, — ловким пройдохой без единой монеты в кармане. Чудом ему удалось унести ноги из дворца невесты, и с тех пор никто больше о нем не слышал.
Девушка же, поговаривали, после исчезновения жениха сделалась немного странной: не один слуга видел и слышал, как она разговаривает с кем-то, а войдя в покои, не заставал там гостей. Так или иначе, в свое время ей нашелся хороший муж, с которым она прожила долгую жизнь… А вот куда подевался вышитый платок, неизвестно. Согласно одному варианту легенды, девушка сожгла его, отпустив несчастный дух на волю, согласно другому — оставила при себе и передала дочери, а та — своей дочери… Так или иначе, следы его затерялись, но никто не знает, не отыщется ли в бабушкиной шкатулке усыпанный жемчугом и бриллиантами златотканый платок с серебряной каймой…
— Вот завтра соберем всех, — постановила Вера. — Огласим завещание, выслушаем возражения… Тогда, может быть, что-то станет понятно. А пока… Ран, ты ведь еще не забыл, как выглядел дом? После ужина прогуляйся, посмотри, не покажется ли тебе что-нибудь странным.
— Лучше не стоит, госпожа, — заметил Керр. — Иначе это он сам покажется странным! С чего бы императорскому дознавателю посреди ночи шастать по дому? Даже если мы приехали расследовать дело, действовать должны среди бела дня, не скрываясь. Зачем бы?
— Тоже верно… Но выйти из комнаты и случайно заблудиться, наткнуться на слугу, велеть принести что-нибудь и как бы невзначай расспросить о том о сем вы можете, — утвердительно сказала она.
— Попробуем, госпожа. Нам еще ужин должны подать, вот и повод…
— Я бы на это особенно не рассчитывал, — сказал Ран. — Отцовские слуги всегда умели держать язык за зубами.
Глава 10
Слова Рана оправдались в полной мере: слуги в Эдоре вполне могли сойти за глухонемых. Даже горничная, которая спросила, не нужно ли помочь госпоже с туалетом (разумеется, Вера заявила, что без ее услуг никак не обойдется), не пыталась ни сплетничать, ни расспрашивать гостью. Странное дело: обычно в таких… пусть не провинциальных (какая провинция, до столицы рукой подать!), но все же достаточно скромных имениях свежих поводов для разговоров мало, любой незнакомец — уже событие, а уж если это дознаватели в компании с волшебницей…
Но нет, горничная отмалчивалась в ответ на болтовню Веры, на вопросы же отвечала односложно или вовсе притворялась, будто не понимает. Подавай она же ужин, Лио, вне всякого сомнения, сумел бы вытянуть из нее слово-другое. Но нет — подносы принес все тот же Тики, а разговорить его явно было не проще, чем каменную статую. Может, удалось бы подкупить, но выглядело бы это чересчур странно!
— Ран, неужто слуги всегда были такими молчунами? — спросил Керр, доставая из сумки хлеб и нарезая его щедрыми ломтями.
Поданные кушанья выглядели и пахли весьма соблазнительно, беглая проверка не показала ничего подозрительного, но все равно никто не рискнул притронуться к еде. Должно быть, лекция Лио, недавно обнаружившего в библиотеке школы Примирения книгу о растительных ядах, возымела действие: он полдороги со вкусом пересказывал, как при помощи сочетания самых невинных на первый взгляд приправ можно усыпить, а то и отравить человека. Может, не насмерть, но кому понравится обниматься с тазиком? В любом случае такой пострадавший практически небоеспособен, и недоброжелатели могут это использовать. И даже волшебство не спасет: чтобы излечить какую-то хворь, нужно сперва понять, чем она вызвана! Просто сбить жар или прекратить тошноту возможно, чего уж проще, да только если не устранить первопричину, человек превосходно отправится на дорогу предков, пускай и безо всяких симптомов…
— Насколько я помню, обычные были слуги, — пожал Ран плечами, оделяя остальных сыром. — Но с незнакомцами вряд ли были бы откровенны: отец очень не любил, когда болтают понапрасну.
— То-то ты молчаливый такой…
— А тебе бы понравилось, если бы тебя за лишние, по его мнению, слова, оставляли взаперти на пару-тройку суток? Ну и речи лишали… Помню, мне как-то довелось неделю проходить немым.
— Н-да… — только и сказал Керр. — Это когда ты еще ребенком был?
— Нет, подростком. В Корпус я не попал, но согласен был на любую другую школу или хоть личное ученичество у сельского колдуна, лишь бы подальше от дома! Увы, я высказывал свое желание слишком часто, громко, настойчиво и без подобающей почтительности… — Ран вздохнул и взял кувшин с вином. — Жаль выливать, хорошее…
— Водой обойдемся, — ответил Лио и опустошил еще один кувшин. — Очисти как следует, мало ли что на горлышке и на стенках может оказаться.
— Без тебя бы не догадался… Так вот, ни в какую школу меня в не отправили, потому что я оказался не только дерзок, но еще и чересчур строптив. Словом, наотрез отказался извиняться перед отцом.
— Что ты такого брякнул-то?
— Самое смешное, что я уже не помню, — сознался Ран. — А тогда даже не понял, почему он вдруг так взбеленился, отвесил мне оплеуху и посадил на хлеб и воду. Вынужденная немота — это уж так, приятное дополнение.
— Ну, тебе это вряд ли повредило, — задумчиво произнес Керр, раздавая на сей раз ветчину. — Я тебя давно знаю, ты сутками молчать можешь. Вот Лио — тот бы взбесился от невозможности высказаться, а ты…
— А я выцарапывал на стене ругательства. Наверно, они и по сей день там, — усмехнулся Ран.
