Волшебная лампа (СИ) - Блинников Павел (читать хорошую книгу .TXT) 📗
Как часто бывшие попадают в постель к бывшим? На самом деле, довольно часто, потому и ревнуют супругу друг друга больше всего к бывшим супругам. В сексе страшно только первый раз, а дальше, с годами, секс становится вполне обычной процедурой. Вот с бывшими так и бывает, что это как бы и не первый раз. Она знает каждую черточку его характера, он знает каждую черточку ее тела. Он помнит ее первую стеснительность, это был он, который раскрепощал ее, показывал, доказывал, границ в близости нет. И можно съесть, выскрести комплексы большой пластиковой ложкой, как мороженое из ведерка. Она научила его быть практичным и в то же время расширила зону комфорта, вписавшись в нее. Научила заботиться, жертвовать, любить. Доказала, человек может полюбить кого-то больше, чем самого себя. Так много общих тайн, чего уж стесняться собственных обнаженных тел? Тем более познали они друг друга еще в юности, интересно, не добавило ли время на тела морщин, сохранились ли прежние родинки, да и вообще любопытно: какова/каков ты/он? Еще раз?
Белый туман судьбы, белый туман воспрянувшей было любви привел их на белые простыни. Одежда слетела, тела соприкоснулись кожей. Их завертело, будто снова им по семнадцать. Будто это впервые. Будто это — самое важное событие, что произошло в их жизни. Будто к этому они и шли, как когда-то. Их, как это пишется в плохих книжках, охватила страсть. Она искусала и исцарапала всего его, а он, наверное, не оставил нецелованным ни один участок ее тела. Бешено, сильно, страстно они отдались друг другу. Улетел куда-то Ургант и «Первый» канал. Уплыл его самый популярный блог. На горизонте только ОНА — ЕГО континент.
Не он вошел в нее, а они вошли друг в друга. Ни он, ни она не могли точно сказать, как долго всё продолжалось и это на какое-то мгновение насторожило Вадима. Так долго это было, вот уже кажется, он вечно движется в ней, как поршень в цилиндре автомобиля, путешествующего тысячу километров. Фрикция за фрикцией, фрикция за фрикцией, фрикция за фрикцией. Долго, бесконечно долго. И правильно, бесконечно правильно.
Был там оргазм или его не было, ни он, ни она не могли сказать. То ли их было множество, то ли удовольствием было сам процесс. Казалось, сколько там они выпили, но в головах любовников, в мозгах бывших супругов шумел такой камыш… Неестественно, даже где-то страшно, непривычно, необычно.
Закончилось всё тоже внезапно. Вадим вдруг понял, что занимается любовью уже с почти спящей девушкой, да и его рубит не по-детски. Он буквально выпал — выскользнул из реальности. Ее рука обвила его шею, истома навалила, мозг выключился махом. Вадим никогда не пробовал героин, но представлял себе это примерно так — наваливающееся удовольствие. Он кончил и отключился от наслаждения. Так захлестнул его сон — волной внепланового прилива. Глаза любовников закрылись одновременно, поэтому они не могли взглянуть в окно. А там, за старенькими занавесками полыхала полная, неестественно большая Луна. Хотя в этот день не должно было быть полнолуния.
Ему снились губы, ему снились зубы.
Не женские сочные, розовые или, быть может, апельсиново-оранжевые губы. А сухие, покрытые чешуей, зеленые, царапающие взгляд губы рептилии. Либо склизкие, рыхлые, в уродливых прыщах, желатиновые губы моллюска. Были там и синие губы вампира, и алые, покрытые рогом, губы краба. Но зубы у всех были одинаковые.
Острые зубы-сабли, огромные зубы-зубила. Вадим оказался в стране чудовищ. Он понимал, это сон, вот только это всё равно была страна чудовищ.
Поначалу всё было хорошо. Гигантские уродливые исполины проплывали где-то вдали. Туман, что давал наслаждение в постели, переселился и в этот сон. Вадим стоит в поле, небо ясное, Луна пылает, Луна зовет, Луна царствует! Огромная, в полнеба Луна! Но даже она не способна разогнать туман, низко стелящийся по земле. Ну, как низко? Для обитателей этого места — низковато. Потому что все тут — размером с пятиэтажный дом. Проплывают мимо Вадима, словно киты из новомодной игры. Клыкастые, мордастые, паукообразные, с километровыми скорпионьими хвостами, рептилии, скаты, аморфные, формой с перекати-поле — самые разнообразные существа. Они кружатся вокруг Вадима, идут по своим делам. Он — микроб в их мире. Вся его жизнь равняется их почесыванию. Они вечны. В этом тумане под этой Луной они бродят веками, не обращая внимания на мелких микробов, вроде Вадима. И слава Богу, что это так! Вот эта глыба, исполинский кокосовый краб, лишь мысль его — и Вадима не станет. Даже не размеры впечатляют. Разрывает страхом аура. Эти чудовища бродят тут вечность. Они всё давным-давно узнали об этом мире, их суета наполнена смыслом больше, чем жизнь человеческого поколения. Мудрые, оттого дико коварные, плетущие интриги, на порядок порядков яснее понимающие Замысел. И среди них — Вадим. Неудачник. Потому что никто не обратил на него внимания из огроменных монстров в этой стране. Кроме самого главного монстра.
Из белого тумана показались губы. Из белого тумана показались зубы. И глаза. Цвета страшной полной Луны.
Что-то вроде тираннозаврова морда: чешуйчатая рептилия с сухими губами, что даже близко не скрывают желтые зубы-колья. Две малюсенькие для такой хари ноздри, глаза не как у человека спереди, а с боков, но умудряются глядеть прямо. И размеры! Башка такая, что за ней не видно тела! Чудища, плывущие кругом в белом тумане, огромны, кто с пятиэтажку, кто с девятиэтажку, но тут размер только глазного яблока больше их! И вот что странно. Твари в тумане пусть и большие, но неповоротливые. Движутся медленно, неспешно. Ведь чем меньше тварь, тем кажется быстрее. Возьмите обычную полевую мышь — какая она быстрая, когда увидели ее в сарае. Глаз не успеет углядеть. Или возьмите муху, которую вообще невозможно узреть при стремительном вираже. Для этих малявок человек — огромное неповоротливое чудище, двигающееся очень плавно. Тем не менее, поставьте мышь на стометровку и вы увидите, кто быстрее передвигается, она или человек? Но с мордой, сверлящей Вадима через прорези зрачков, совсем другая история.
Рептилия была на удивление подвижна. Морда заслонила собой всё, тела не разглядеть. Глаза смотрят пронзительно и с иронией, крохотные ноздри втягивают сотни кубометров воздуха так, что футболка Вадима втягивается-прижимается к груди в такт дыханию. Жесткие губы рептилии пришли в движение, показывая покрытые гнилью десна — монстр улыбнулся.
— Привет, Вадим! — пробасило чудище. Вадим не очень удивился — сон же. Удивительно, что он это отчетливо понимал.
— Здравствуйте, — ответил он смело.
— Как хорошо, что ты заглянул ко мне, — прогрохотала рептилия. — И посетил Страну Ужасных Монстров! Мы тут очень любим таких особенных людей, как ты. Меня зовут Царь. Я Царь Царей здешних краев.
— Так Иисуса звали, вроде бы, — сказал Вадим неуверенно. И его откинуло на спину.
Пасть монстра распахнулась, длинный язык в розовом слюнявом небе завибрировал, по ноздрям шибануло зловонием, Вадим полетел от выдоха Царя Царей. И только потом до ушей долетел басовый хохот — слова Вадима рассмешили рептилию.
— Да-да, был такой, — вернулся к серьезности Царь. Вадим поднялся, отряхивая зад от черной земли — хороший грунт в Стране Ужасных Монстров.
— А что смешного?
— Да ничего, — вертикальные зрачки глядели на Вадима с насмешкой. В душу прокрался страх. Монстр сказал и затих. Прошло десять секунд, двадцать, тридцать.
— Зачем я тут? — спросил Вадим неуверенно.
— О, ты не переживай, ты скоро не только «тут» окажешься, — усмехнулся монстр, снова показывая розовые десна. — Понимаешь, Вадим, ты — особенный. И дело тут в том, что особенных — полно. Некоторые из них потом становятся избранными. Такими Нео, знаешь? Которые потом меняют Мир. И вот тут цепочка. Избранными становятся из особенных, а особенными из самых простых. Особенным ты уже стал, пришло время переводить тебя в разряд избранных.
— А зачем? — недоумевал Вадим.
— А потому что мне надо поймать одного воришку. И гномы эти еще с колдуном… И Эрв! Короче, ты мне нужен, Вадим. Ты должен будешь сделать великое дело для меня, а я отплачу тебе великой наградой. И, если получится, ты станешь таким избранным, который нужен мне. Для начала я дам тебе защиту — ни один слуга мой не сможет причинить тебе вред. А слуг в Мире много у Царя Царей. Так что лети, мотылек. У тебя скоро рейс.
