Аид, любимец Судьбы. Книга 2: Судьба на плечах (СИ) - Кисель Елена (книги бесплатно TXT) 📗
– Ты щедр, о брат мой. Нам с тобой хватит и одной колесницы.
С удовольствием побуду твоим возницей, брат. Заодно и поговорим по дороге. Может, ты что-нибудь ляпнешь – по старой-то памяти? Может, просветишь меня, темного и подземного, к чему этот несвоевременный визит?
Что визит был совсем несвоевременным – стало ясно сразу же после того, как Владыка Посейдон вступил на мою колесницу (с несколько недоуменной миной и фразой «Ты сменил коней, брат?»), и храпящие лошади двинули нас между асфоделевыми полями ко дворцу.
Обочин не было. Ни тополей, ни дорожных столбов, которые уже успел понатыкать Эвклей за последний год («а то теням непонятно,где стонать, а где мучиться!»). И асфоделей местами тоже не было.
Не было видно из-за тел.
Когда они успели сползтись, слететься, сбежаться? Выстроились в несколько рядов, за ними толклись любопытные тени, вырвавшие себя из плена асфоделей…
– У тебя обширное царство, Владыка, – заметил Посейдон недоуменно. – И жителей много.
Я кивнул. Мысли не желали сыпаться наружу словесной шелухой и были направлены на одно.
Не дать рукам ударить вожжами по спинам скакунов.
Они стояли молча. Изредка шелестели крыльями мормолики, лязгали зубами волки, скрежетали когтями стигийские твари. Далеко впереди на дорогу высовывались извивающиеся хвосты. При приближении колесницы хвосты убирались, а их обладатели обнаруживались в ряду остальных.
С клыкастыми ухмылками на мордах.
Мир молчал нам в лицо и ухмылялся тысячью ртов. Мир показывал свою армию – бесчисленную и убийственную, в подземном мире вообще все убийственное.
Подумалось почему-то: хорошо, что они не встречали меня так, когда я явился править.
Наверное, я бы сбежал.
– Что это твои подданные? – обронил Жеребец, который с высоты колесницы спокойно оглядывал когти, клыки, костистые руки, наполненные живым голодом глаза. – Почему здесь?
– Приветствуют.
Хотелось обернуться. Проверить: не смыкаются ли они за нашими спинами, не ползут ли вслед, чтобы послать в затылок стрелы и копья.
«За твоей спиной только я, невидимка».
Гипнос куда-то сгинул с его чашей – правильно, пусть не суется, тут без него хватает с этим приветствием.
Мы ехали медленно, как должно царям. По дороге белого мрамора между блеклого золота асфоделей и чеканных стволов тополей – и вдоль дороги, с одними и теми же презрительными, вызывающими ухмылками стояли тысячи жильцов подземного мира.
Свободного подземного мира, у которого не было и нет царей.
Крылатые волки. Колтуны свалявшегося меха, ощеренные в улыбках пасти, желтые клыки. Сыновья Гипноса. Многие сотни серых и разноцветных, страшных и заманчивых снов – жезлы приподняты в насмешливом приветствии, уголки губ тоже: добро пожаловать.
Великаны с окраин. Не те горняки, с которыми пришлось схватиться. Племена с севера мира, где они жили испокон веков. Подземные великаны – особые. Каменные, неповоротливые, заскорузлые. Дальше родичи Циклопов и Гекатонхейров – с десятком рук, вылезающих из брюха.
Мегара и Тисифона стоят, оскалившись хуже волков и поглаживая бичи, Алекто, потупясь и опустив крылья приткнулась рядом, и ее ухмылка безрадостна. Зато за спиной Эринии кривляется Лисса, завесившись волосами. Молча, и от этого молчания веет не безумием – жутью.
Стигийские жильцы – бесконечная вереница чудовищ. Пятна многоголовых гидр, скользкие тела, рога, когти, копыта. Ухмылки.
Бледные подземные дриады – ну, куда ж без них. Боги ручейков и болот, даймоны и пещерные твари, пара драконов, Керы свивают грязно-серые тела в одну единую усмешку…
Огненные воды Флегетона посреди дороги – это та самая трещина, возле которой пришлось задержаться. Колесницу убрали, через трещину успели перекинуть мост.
– Что с дорогой? – полюбопытствовал Посейдон.
– Чинят, – отозвался я, не вдаваясь в подробности.
Уже на подъезде к Полям Мук выяснилось, что иногда стоящие по обочинам чудовища – это даже полезно. За три полета стрелы от дороги на асфоделевых лугах подручные Эвклея вместе с конюхами, числом около трех десятков, носились за Никтеем и Аластором с сетями и уздечками. Кони храпели, вздымались на дыбы и, судя по нескольким телам, уже успели отправить кого-то из даймонов в мир грез копытами.
– Выгуливают, – не дал я возможности Посейдону задать вопрос. Чуть пошевелил вожжами, заставляя запасную упряжку ускорить шаг, а сам подумал только: куда делись Орфней и Эфон?!
Оказалось, братья успели заметить мою колесницу и возревновать к чужакам в упряжке.
Пробрались через рощицу черных кипарисов и кинулись выяснять, кого это я в колесницы запрягаю – и вот тут-то пригодилась вереница подземных жителей вдоль дороги.
Удар двух яростных черных смерчей пришелся в гущу стигийских, зашипела притоптанная копытом гидра, тишина сломалась, презрительных ухмылок стало меньше, а ругательств – больше, в толпе чудовищ мелькнула черная грива, лоснящийся круп, кто-то завопил: «Куда?!» – но Орфней и Эфон не зря со мной прошли Титаномахию: просчитали количество противника и, потоптавшись напоследок по даймонам, рванули обратно в поля топтать конюхов.
С заливистым сволочистым ржанием.
Я почувствовал, как скосился на меня Посейдон. Пожал плечами.
– Мир такой.
И пошевелил вожжами, заставляя лошадей идти еще быстрее.
За все путешествие до дворца я задал только один вопрос по существу:
– Что же заставило тебя наведаться ко мне, брат?
– Разве ты не приглашал меня в гости? Захотелось посмотреть, как ты освоился. На твою вотчину, на подданных…
– Что ж, это честь. Смотри.
Смотри брат, я такого зрелища ни разу не удостоился. Вот тебе все жильцы моего мира – с самыми лучшими, с самыми коварными ухмылками. А вот Поля Мук, по левую сторону, там-то никто не улыбается, там раздаются только стоны и проклятия, но зато в них больше искренности, чем в любой из ухмылок. И подземные не выстраиваются с левой стороны, не хотят заслонять зрелище истязаний. Что, Посейдон? Желаешь посмотреть на клюющих грешников грифов, на лижущий пятки огонь, на закованных в шипастые кандалы или закопанных в уголь? Полям Мук наплевать на бесплотность, знаешь ли, они заставляют тень почувствовать все сполна…
Впрочем, могу поспорить с тобой на твой трезубец – это еще цветочки по сравнению с тем, что ждет нас во дворце.
Жаль, не стал спорить, может, с трезубцем усмирять непослушание подданных было бы сподручнее. Свита встретила у дверей – от Гекаты до Мнемозины, с поклонами, и у всех, у каждого в глазах – ледяное презрение, на губах – приветственная, полная яда речь…
Посейдон, впрочем, мог всем подземным дать фору.
Он царственно хмыкал, когда его спрашивали об Олимпе. Так царственно, что мог бы перехмыкать Геру. Он снисходительно хохотал над шутками, и подземные зеленели от злости, потому что слышали эту снисходительность. Он умудрился вспомнить о Хароне и обратился ко мне: «Ему самое место на Полях Мук. Чтобы меньше вопросов задавал». Рассказал про то, как Нике-Победе хорошо живется на Олимпе и как Зевс не собирается ее отпускать: «А то там же Олимп, а тут-то Ника к чему…»
Осмотр дворца был короток: Посейдон важно покивал, разглядывая полы разного мрамора, золотые колонны и драгоценные фрески. Эвклей и свита разом зазывали дорогого гостя на пир, но я все же выдрал несколько минут для уединенной беседы – в комнатушке, уютно притаившейся рядом с мегароном.
Посейдон выступал величаво – плыл над полом коридора, не глядя по сторонам. Прямой, будто копье Афины проглотил. Владыка.
А на лежак плюхнулся прежним Черногривым, с пыхтением и словами:
– Ну, дела, брат…
Взял чашу вина, отхлебнул, сморщился – видно, в подводном царстве вкуснее. Спросил:
– Ты-то тут как? Держишься? Младший, небось, о тебе и не подумал.
Странно прозвучало это «младший». С удовольствием, что ли? Я пожал плечами. Повел подбородком – держусь, строюсь, хозяйство мое ты сам видел, пока сюда шли…
