Первый полёт кукушонка (СИ) - Ронис Тай (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗
«Кевин был обожжён намного более серьезно, - думала Сольвейг. Она очень боялась, что с ней произойдёт то же самое, что она потеряет над собой контроль, и «жестокость» Эби будет напрасной. - Я справлюсь. Раз я до сих пор контролирую себя, с чего вдруг все должно измениться? Худшее уже произошло».
Но когда через несколько часов она вспоминала эти мысли, то почти улыбнулась от умиления этой наивности. Её трясло от холода, и даже это мелкое движение в сотни раз усиливало боль. Она не знала, сколько времени прошло с того момента, как она использовала капсулу, но терпеть было невыносимо, и она применила ещё одну.
Наступил день, и это означало, что ждать осталось меньше, чем она уже прождала. Сольвейг изо всех сил надеялась, что госпожа Меридит согласится ей помочь, и что у неё в тот момент не будет более срочных пациентов. И все же где-то в глубине души она опасалась, что Эби вот-вот вернется одна и скажет, что клан Стрилл не имеет права рассчитывать на помощь целителей, потому что начал охоту в обход утверждённого плана...
Когда капсулы с обезболивающим закончились, а солнце снова начало клониться к закату, Сольвейг была уже почти уверена в том, что так всё и произошло. Она зря верила в лучшее в людях. Из-за Стрилл погибло множество охотников, и никто даже слушать не станет одну из этого клана. А если она ещё и скажет им, что Сольвейг - её дочь, тогда точно рассчитывать не на что.
Она не могла даже плакать. У неё в голове что-то всё-таки повредилось: в ней стоял странный шум и звучали разные голоса, рассказывавшие ей какие-то глупые вещи. Думать было трудно, но одна мысль крутилась вполне чётко: помощи ждать не стоит. Если она хочет выжить, то должна позаботиться о себе сама. Обезболивающего не осталось, кроме куртки Эби ей нечего было надеть на себя, чтобы защититься от холода. Её собственная одежда свисала лохмотьями, частично прилипнув к коже. Ботинки, к счастью, остались почти целыми. Сольвейг поднялась.
Головокружение и тошнота были ужасными, но она понимала, что не имеет права поддаться слабости. Боль - всего лишь ощущение, дающее сигнал мозгу о том, что с организмом что-то не в порядке. Сигнал принят, можешь прекратить. Пожалуйста, прекращай!
Сумерки быстро сгущались, но Сольвейг успела выйти на плато, с которого они вчера так спешно бежали. Ни охотников, ни дракона в поле зрения не было. Сольвейг посмотрела в ту сторону, куда указывал Палош, говоря о Братьях. Много-много миль до ближайшей горы. «Я не смогу!» - «Я справлюсь. Выбора-то нет».
Сольвейг двигалась. «Боль не важна, - убеждала она себя. - Боль - это всего лишь сигнал, и он уже принят». Она пила воду из фляги, потому что знала, что так надо, но её тошнило почти после каждого глотка. Даже плавая в подземной реке она не чувствовала такого жуткого холода. Каждые несколько минут она нервно озиралась, потому что ей казалось, что приближается Снежок. Но нет, чёртова дракона не было. Всё её тело дрожало от холода, иногда даже ноги заплетались так, что она боялась упасть, но заставляла себя двигаться.
«Боль не важна». И действительно, она как будто начала отступать. Или, может, холод был настолько силён, что боль на его фоне меньше ощущалась? Сольвейг не знала. Ей вообще было трудно думать. Мысли были беспорядочными и неправильными, лишь две крутились с завидным постоянством и не давали ей прекратить борьбу: «Боль не важна. Нужно вернуться в лагерь».
Иногда ей становилось страшно, потому что она думала, что сошла с ума. Частью оставшегося разума она понимала, что с ней происходит, в какой ситуации и в каком состоянии она оказалась. И то, о чём она думала, казалось ей неправильным. «Дурная Примета, скажу я Ингви. А Эби я скажу, что пошутила, и на самом деле это не я её дочь, а моя подруга из приюта».
Все ощущения как будто притупились. Сольвейг не чувствовала ни боли, ни тошноты, не слышала звуков и даже не ощущала прикосновения земли к пяткам. Тело её было удивительно лёгким, почти невесомым. Казалось, подует ветер - и унесёт её куда-нибудь. И это пугало её больше, чем что-либо ещё, потому что если ветер отнесет её в сторону - она заблудится, точно заблудится. А так она знает, что ей нужно пройти вот в эту долину, а дальше осмотреться и понять, какая из вершин самая высокая - это будет Первый Брат. А от него она легко найдет Третьего. Главное, чтобы лагерь не переместился за эти дни... сколько дней прошло?
«Каких ещё дней? - спросила сама у себя Сольвейг. - Смешное слово. Ходячие дни».
Когда ветер стал дуть ей в спину, она обрадовалась. Он мог бы отнести её на несколько миль вперед... лишь бы не унёс слишком далеко.
Горы стали двигаться. «Сколько гор прошло?» - мысленно спрашивала сама у себя Сольвейг. Они то нависали угрожающе у неё над головой, то разбегались в стороны, что ей приходилось подманивать их обратно, словно пугливых щенков. А то они вдруг поменялись местами, и, проделав половину пути, Сольвейг пришлось круто сменить направление. В какой-то момент ей показалось, что она знает, где находится, но потом всё снова поменялось местами. Она остановилась и огляделась. Братья, братья... у неё никогда не было и не будет братьев, кроме тех, кого усыновили Део и Янг. Покровители сирот.... Сольвейг отказалась от их покровительства, когда попыталась найти свою мать. Вот они и отвернулись от неё, вот и приключилось с ней всё это... Что именно с ней произошло, она вспомнить не могла, да не очень-то и старалась.
Свет снова сменился тьмой, но Сольвейг успела найти самую высокую гору. Оставалось надеяться, что ветер не унес её в другую горную область, и это все ещё Братья. «Боль не важна. Нужно вернуться в лагерь».
Некоторые деревья и кусты были чернее других во тьме, и Сольвейг поняла, что была здесь раньше. Надо надеть респиратор... она попыталась это сделать, но ткань почему-то прилипла к щеке и не хотела распрямляться. Ну ладно, хоть так...
То, что лагерь переехал, Сольвейг помнила хорошо. Было бы глупо с её стороны забыть об этом, и искать всех в другом месте, ведь она сама видела, как они переезжали, да ещё кому-то другому напоминала. Когда она поднималась по пологому склону к нужной пещере, небо снова стало светлеть, словно торопясь осветить ей путь, чтобы она не споткнулась. «Спасибо».
Лагерь ещё спал, лишь несколько ранних пташек копошилось у костров. В пещере было темнее, чем снаружи, и Сольвейг стала двигаться осторожнее, чтобы не упасть и никого не разбудить грохотом. Почти никто не посмотрел на неё, когда она вошла, она приблизилась к ближайшему незнакомому охотнику и спросила:
- Где мне найти Пагрина Черри? Надеюсь, он не испортил мне статистику? Я не испортила.
Охотник посмотрел на неё озадаченно, словно в её внешности что-то показалось ему странным, и указал на левую сторону грота. Сольвейг потопала туда и сразу увидела свой спальный мешок, аккуратно свернутый и лежащий в стороне. Неплохо бы выспаться и как следует отдохнуть, да. Задача выполнена - она вернулась в лагерь.
Она опустилась на колени рядом со спящей командой и попыталась вспомнить. Было ещё какое-то важное дело... Сольвейг прислушалась к ощущениям. Ей было тяжело дышать, да. Что-то выросло в горле.
- Сольвейг? - сонно пробормотала Урд, выпутываясь из спальника. - Боги Великие, живая!
Её крик разбудил Пагрина и Фирмина, и не успела Сольвейг вставить ни слова, как Урд заключила её в объятьях. Это было приятно: живое человеческое тепло и приязнь, как будто кому-то важно, что она пришла. Сольвейг улыбнулась, но Урд отстранилась и, наоборот, нахмурилась.
- Что у тебя с лицом?
Она осторожно ощупала лицо и шею Сольвейг, а потом посмотрела на свои пальцы, которые отчего-то стали липкими.
- Да она задыхается! - констатировал Фирмин.
- Нет, - возразила Сольвейг, улыбаясь. - Мне просто тяжело дышать, но я не задыхаюсь. Я замерзла.
Урд обошла вокруг неё и посмотрела на затылок. Потом осторожно стянула с её плеч куртку. Повисла тишина, и Сольвейг растерялась. Она не могла вспомнить, какое важное дело у неё было, что она так хотела вернуться в лагерь. Отдохнуть. Да, наверное, отдохнуть. Она не спала уже... сколько? Ей все время что-то мешало. А теперь она в безопасности...
