Сжигающее стекло (ЛП) - Пурди Кэтрин (читать книги без сокращений .txt) 📗

императору.

Я переглянулась с Пиа. Голова всё ещё кружилась от всего сказанного.

- Можешь забрать поднос назад, на кухню, - главная горничная приказала Пиа сделать это, после чего хлопнула в ладоши пару раз. Пиа с сожалением посмотрела на меня. – Иди.

Я уже готова была закатить глаза, но вместо меня это сделала эта девушка. Я пыталась

закрыть рот, подавляя порыв смеха. Ей правда нужно уходить?

Когда она вышла за дверь, её энергия покинула моё тело. Я снова почувствовала боль от

утраты Юлии, а в животе что-то скрутилось в преддверии того, что мне снова придётся

присутствовать рядом с императором.

Пока Ленка выкладывала моё платье, чулки, нижнее бельё и тапочки, мой взгляд блуждал

по такой прекрасной прихожей и такой обычной спальне. Изольда оставила в ящике очень

странный след. Настолько же загадочный, насколько и рассказ о подмене принца. Может, Изольда поняла то, к чему не могли прийти дворяне: Валко и есть Валко, но он – не

настоящий правитель империи? Чувствовала ли она в нём столько лжи, чтобы доказать

что-то?

Самым сложным был вопрос, а смогу ли я?

Я проводила дни в тени императора, а затем был ещё один и ещё, за ними следовали

недели, и я боялась того, что я могу стать причиной слухов, ведь так мало говорю. Но…

как легко меня забыть. Валко тоже был не заинтересован во мне, хоть я и съела тот кусок

мяса.

Дворяне последовали бы примеру императора. Новость о новой Прорицательнице была

мимолётной. Всё, что мне нужно было делать – это ожидать встреч за встречами, еду за

едой, сидеть в углу и пытаться не заснуть. Апатия Валко просачивалась в меня, как

болезнь, а его и моя усталость делала мою походку более тяжелой. Я даже не скрывала

этого. Если бы он не был старшим сыном Айзиа, он бы пытался это скрывать.

Из-за смерти вдовствующей императрицы, я искала угрозу во всех дворянах, а не те

чувства, когда они проигрывали слишком много денег в кадриль или когда молодые жены

герцогов бросали на императора заинтересованные взгляды. Их глаза выглядели либо как

кошачьи, либо как глаза щенят. Они заставляли меня стиснуть зубы или даже вздыхать.

Но ничего из этого не могло ответить на мой вопрос: кто желает императору смерти?

Конечно, если бы кто-то этого хотел, я бы тут же это почувствовала. Я бы кричала или

делала хоть что-то, что было бы интереснее моего повседневного времяпровождения.

Казалось, ничто не может меня побеспокоить. Аура Валко была настолько равнодушной, что, мне казалось, он слишком сильно пытался держать себя в узде. А поздно ночью,

когда я не могла спать или выносить прикосновений к идолу, я нашла другие способы, чтобы поддерживать свои страдания.

В полночь, я ходила по коридорам дворца, как делала это в монастыре, когда Юлия

болела, и у меня не было никого, кто составил бы мне компанию. Пока я проводила время

здесь, в Торчеве, аура императора помогала мне не думать о гибели Прорицательниц в

монастыре. Но ночью я оставалась наедине со своей агонией раскаянья. Если бы я была

честна с собой, то моя душа была бы такой же спокойной, как и у императора. Может, мы

с ним могли бы создать из наших аур щит, который никто из дворцовой знати не смог бы

пробить. Во всяком случае, он удерживал меня от мысли свернуться в калачик в зале

каждый раз, когда я обедала с дворянами в большом зале. У меня была возможность

отведать мяса ещё раз, но пока что я ею не пользовалась.

Те двадцать минут за завтраком, которые я проводила с Пиа, помогали мне просыпаться

каждое утро и засыпать, зная, что на следующий день я точно её увижу. Она была как

солнечный свет, как глоток чистого воздуха, как бесконечный праздник. И вскоре, я

поняла, почему. Она влюбилась.

Она всегда смотрела за дворцовым стражем с соломенными волосами. Стражем, который

охранял меня. Он находился за пределами комнаты всегда, когда нужно было сопроводить

меня к императору. Всякий раз, когда он широко улыбался Пиа, она скользила по полу, словно по замёрзшему льду на коньках. И её чувства заставляли мою голову кружиться

также, как она кружилась у неё. Настал день, когда я заставила её признаться ему в своих

чувствах, но она только засмеялась.

- А я думала, когда ты догадаешься. Я думала, ты ещё в первый день это рассмотрела!

- Я просто знала, что у тебя хорошее настроение. – я улыбнулась. – А ещё не знала, что

его зовут Юрий.

- Когда он со мной говорит, я так рада, что обжигаюсь на кухне, - на её щеках появился

румянец, она стала наматывать локон на палец.

- Он к тебе приходит?

- Никогда! Кук закидает его углями. Но я становлюсь такой глупой, когда вспоминаю

каждое слово. А как он на меня смотрит.

- Ты безнадёжна, - я бросила в неё подушку.

- Да я хотя бы это признала, - она хихикнула и прижала подушку к груди. – Ты же не

хочешь со мной говорить об Антоне.

Я закатила глаза. Она всё ещё думает о том, что между мной и принцем что-то есть, хотя

на самом деле мы не общались уже очень давно. Каждый раз, когда мне приходилось с

ним сталкиваться, даже случайно, даже если он находился на другом конце коридора, он

был напряжен и искал любой повод, только бы быстрее уйти. Это не имеет значения. Я

бы сделала также, если бы я не чувствовала что-то. Я старалась не обращать внимания на

тревожное урчание в желудке при каждой встрече. Но это чувство определённо не

исходило от него. Как я могу заставлять его нервничать, если он едва меня замечает?

Хуже всего было, когда Валко потребовалось присутствие брата. Как я узнала, Антон был

наместником над Перковом, юго-западной провинцией, граничившей с Баяковыми

горами, отделявшими Империю от Эсценгарда. И, хоть Антон и был наместником, на

самом деле его титул не значил ровным счётом ничего. Он был скорее советником в делах

этой маленькой, но важной части Империи. Я думала, Валко завещал ему эти земли для

того, чтобы публично показать свою щедрость, чтобы в Антоне никто не видел будущего

императора.

Иногда братья встречались, чтобы обсудить войны на границе, беспорядки с крестьянами-

зачинщиками, нескончаемый период голода и что можно сделать, чтобы помочь людям. В

этот раз я сидела с ними, но внутри всё сворачивалось, словно пружина в неисправном

механизме, готовая вот-вот лопнуть. Напряжение ощущалось всегда, но я не могла понять, существует оно между ними или же между мной и Антоном. Когда я случайно задела его

плечом, он задрожал. По моему телу проходило тепло, пока он не откашлялся, глубоко

вдохнул и отодвинул стул настолько далеко, насколько позволяло пространство. Его рука

дважды окунулась в карман кафтана, будто он что-то от меня скрывал.

Я вспомнила то письмо о кануне Морвы и о том, что его он передал тому голубоглазому

парню по имени Феликс. Это произойдёт весной, за ночь до празднования в честь богини

плодородия.

Что планировали Антон и Феликс? Участвует ли в этом тот дворянин с аметистовым

кольцом или ему требовалось только передать письмо? Знал ли об этом император?

Учитывая то, как сильно Антон пытался скрыть от меня содержание письма, сомневаюсь, что император тоже был в доле. Но предупредить императора разве не мой долг?

Мой взгляд скользнул к Антону. Мы должны были выдержать долгое заседание совета, но

в его ауре не было ни намёка на скуку. В нём чувствовался огонь, который подбадривал

меня каждый раз, когда я думала, что засну. Он вытянул руку над картой и его брови

сдвинулись к переносице, придавая ему более серьёзный вид. Антон указывал на Баяковы

горы, жители которых страдали от голода и Черной Смерти больше всех. В прошлом эта

болезнь унесла не только жизни многих воинов, но и жизнь самого императора Айзиа.