Эхо войны. - Шумилова Ольга Александровна "Solali" (книги онлайн без регистрации txt) 📗
— Морровер, вы напоминаете ходячий цирк. Я начинаю понимать, за что вас так не любит Этан.
— Как, вы хотите сказать, что он меня не любит?! — я машинально сунула сапоги обратно в сейф и натянула десантные ботинки. Этан — это комендант. Даже у Мертвяка, как ни странно, есть имя.
В переговорнике хмыкнуло.
— Фарр счетовод, а чем там занимаетесь вы? — спохватилась наконец я.
Или, вернее, это точно он? И точно ли трезвый?
— Я не пережил вашего отсутствия, — весело фыркнул он.
Пьяный. Точно.
Пьяный?!
Бес?!!!
Я нервно сглотнула. Счетовод аскетом не был, и, в отличие от своего приятеля–коменданта, иногда расслаблялся, но никогда не позволял об этом узнать ни мне, ни кому–либо из подчиненных.
Значит, что–то идет не так.
— Вы где сейчас? В кабинете? — медленно и спокойно, как с ребенком, заговорила я, сдирая с себя мятую форму и лихорадочно ища пакет со сменным комплектом.
— А где еще вы предлагаете мне быть в разгар трудового дня? Я, в отличие от вас, по ночам не работаю, — он снова хмыкнул. Послышался звук падающего считывателя.
— В таком случае, я буду у вас через несколько минут, и мы обсудим все интересующие вас вопросы.
— Обсудим, обсудим, фарра, — невнятно пробормотал он и дал отбой.
Из казармы я вылетела почти бегом.
Если все это окажется оригинальной придумкой Беса на предмет моей экстренной побудки, я ему искренне поаплодирую. Потому что я купилась на сто процентов. И мне было бы гораздо спокойнее, если бы так и оказалось. На худой конец согласна на несчастную любовь — не все же одному Ди девиц портить.
Хотя несчастная любовь и Бэйсеррон… Тьфу ты, может, у него квартальный баланс не сошелся, только и всего.
В приемную счетовода я влетела меньше чем через пять минут после разговора и внезапно поняла, что забыла еще кое о чем.
За секретарским столом восседала незабвенная фарра Тисса и обсуждала с Зимой виды на отдельную квартиру в черте города. В одной руке у нее было изящное зеркальце, пальчиками другой Тисса приглаживала брови.
Широким строевым шагом я подошла к этой парочке вплотную, перегнулась через стол и аккуратно забрала у Тиссы зеркальце. Зима вскинул одну бровь, меряя меня взглядом, но почел за лучшее отодвинуться вместе со стулом.
У меня очень, очень чесались руки схватить пук шикарных черных волос и несколько раз от души приложить их обладательницу о пластиковую столешницу. Размеренно и методично разбить точеный носик, полные губы — может, когда красота придет в негодность, она хоть на время успокоится.
С Тиссой я устала бороться. Банально устала.
— Фарра, вынуждена сообщить, что на вас поступила жалоба, — скучно и холодно сообщила я ей, равнодушно глядя в глаза. Разжала пальцы — и наступила на упавшее зеркальце тяжелым ботинком. — Какая досада. Прошу прощения.
— Разве я что–то сделала? — она приподняла брови в притворном изумлении и переглянулась с Зимой, плотоядно улыбнувшись. — Нет, ну в самом деле? На меня наговаривают, клянусь Звездой.
— Не клянитесь, фарра. Клятвопреступление — это отдельный проступок. А ваша вина у меня сомнений не вызывает. Интересно, почему? — сухо произнесла я.
Тисса наклонилась вперед, навалившись внушительным бюстом на стол.
— И все–таки, за чей донос меня будут песочить?
— Если вам интересно, кто мог бы обвинить вас в такого рода действиях, то могу сказать — большая часть форта. Та, которая мужская. Или уже и не только она?
— А–а–а, так бы и сказали, фарра ватар. Только, — она вальяжно усмехнулась, — не помню, чтобы кому–то хотелось после этого жаловаться. Скорее наоборот… — Тисса почти мурлыкала. — В этом я действительно готова поклясться.
— В таком случае настоятельно советую вам ограничить круг…общения теми, кто не возражает против вашего общества. И, фарра, — я наклонилась к самому ее уху и ласково прошептала: — Если хоть раз поймаю с несовершеннолетними, организую такой скандал, что ты вылетишь из форта как пуля, с черной меткой в регистрационной карте.
Она хмыкнула, но небрежно подняла руки в знак сдачи.
— Хорошо, хорошо, все поняла. Буду хорошей девочкой и все такое. Знала бы, что Отшельник бучу поднимет, на выстрел бы к нему не подошла…
— А, так это тот хлюпик! — презрительно процедил Зима, сунув в зубы палочку тифы, пропитанную иференом. Я посмотрела на него. Кончик палочки вспыхнул и закурился дымком. — Ну у тебя и вкус, Тисса.
— Молодой человек, если не ошибаюсь, ваш обеденный перерыв закончился десять минут назад? — холодно поинтересовалась я. — Хотелось бы знать, ваш координатор знает, почему вы отсутствуете?
— А вы уверены, что это в вашей компетенции? — окрысился парень, и передразнил: — Хотелось бы знать, комендант знает, что вы лезете в дела, которые вас не касаются?
— Значит, вас никто не отпускал. Чудесно. Предлагаете выяснить, не отпускал ли вас комендант лично?
Зима фыркнул и закатил глаза. Затянулся раз, другой. Я скрестила руки на груди и смотрела на него в упор. И этот взгляд отнюдь не был добрым.
Наконец он поднялся со стула и вышел за дверь, подчеркнуто небрежно взмахнув хвостом и пробормотав на ходу, достаточно громко, чтобы я услышала:
— Развели зверинец — ящерицы, полукровки, вампиры…
Тисса благовоспитанно смотрела на стол, даже не улыбнувшись. Знает, что если я действительно начну жаловаться на нее Бейсеррону, по головке он ее за совращение малолетних не погладит. Хотя что счетовод, что его секретарша — один черт. И, что самое печальное, никакие санкции на нее никогда не действовали дольше пары суток.
По–честному, несмотря на чрезмерную шлюховатость, Тисса вовсе не была какой–то особенно стервозной или испорченной, просто не имела никакого желания бороться со своей натурой, и потакала ей с огромным удовольствием. И, положа руку на сердце, множество солдат были ей за это весьма благодарны, потому как возможность наведываться в город к местным шлюхам (или, что важнее — деньги) имели далеко не все.
Если бы еще она хоть иногда давала труд голове, в отличие от противоположного места, и понимала слово «нет» с первого раза.
И еще — если бы не водилась со всякой шантрапой. Иногда мне кажется, что слово «стервец» придумано специально для Зимы. И будь он на пару лет младше, я бы все–таки настояла на его отправку в специализированное учебное заведение. Неуправляемый, склочный, хитрый и наглый оператор сверхдальней связи, подсаженный на иферен, которому только в этом году сравнялось сорок девять. Страшно, да? Но — он почти полтора года как совершеннолетний, и уже совершенно поздно что–то делать.
Операторов у нас не хватало давно — иферен аллергенен, для многих — до летального исхода, а без него ни одних природных способностей не достаточно. Поэтому прислушались бы ко мне — еще вопрос, и, боюсь, слишком большой.
А то, что через пять–десять лет я рискую получить шизофреника, опасного для общества и самого себя, вообще никого не волнует. Зима — из тех, кто в детстве отрывает среброкрылкам лапки, в юности — сбивает камнями птиц, а позже может попробовать воткнуть нож в бок обидчика, и не ощутит при этом никаких колебаний.
Больше года он служил одним из главных источников моего энергетического пропитания, и лучше не становилось, хотя после такого количества вытянутых мной негативных эмоций можно было стать патологически жизнерадостным и добродушным.
И ведь что самое удивительное, с Тиссой он приятельствует совершенно искренне и без всяких задних мыслей с обеих сторон. Что еще удивительней.
Ладно, не те сейчас проблемы.
— Бэйсеррон у себя?
— Да нет, — ответила Тисса, полируя ногти.
— Как нет?! Он же…
— Ну обедать он пошел, — она лениво посмотрела на меня. — А может, и не обедать… Чудной он сегодня какой–то.
— Номер его дай, — я забарабанила пальцами по столу. Если Бес не вылез из окна (третьего этажа), пока я делала внушение его секретарше, то гулять он отправился сразу после того… — А когда это он обедать пошел?
