Корона Героев - Мак-Кинли Робин (книги без сокращений txt) 📗
— Я… э… я уже избавилась от драконов, если вы об этом, — пояснила Аэрин.
Гебет медленно спешился, медленно нагнулся и стал разглядывать ее трофеи. У одной головы в разинутой пасти виднелись острые зубы. Гебет не отличался живостью и оригинальностью мысли, поэтому еще долго сидел на корточках и таращился на жуткие головы, хотя ему оставалось только подтвердить, что они принадлежат драконам.
Так же медленно, как нагибался, он выпрямился и натянуто поклонился Аэрин со словами:
— Мое почтение, госпожа.
Его пальцы мелькнули в некоем ритуальном салюте, но Аэрин не разобрала, в качестве кого они ее приветствовали, и сомневалась, что он и сам понимал.
— Благодарю, — серьезно ответила она.
Гебет отвернулся и поймал взгляд одного из своих людей. Тот спешился и снова завернул головы в ткань. А затем, поскольку дальнейших подсказок от Гебета не последовало, заколебался и наконец подошел к Талату, чтобы прикрепить сверток за седлом Аэрин.
— Можем ли мы проводить вас домой, госпожа? — обратился к ней Гебет, уставившись на настороженные уши Талата, но старательно избегая лица Аэрин.
— Благодарю, — повторила она.
Гебет вновь оседлал коня, повернул его обратно в сторону Города и подождал, пока Аэрин займет место в голове отряда. А Талат, который, как никакой другой конь, умел идти во главе кавалькады, двинулся вперед без малейшего намека со стороны всадницы.
Деревенские, не понявшие толком, чему стали свидетелями, нестройно загомонили, когда Талат сделал первый шаг. Мальчик, объявлявший о прибытиях, вдруг выбежал вперед и погладил Талата по плечу, а конь опустил морду в знак признания, не возражая против подобной фамильярности.
Девочка, всего несколькими годами старше мальчика, выступила вперед, привлекая внимание Аэрин, и ясно произнесла:
— Мы благодарим вас.
Аэрин улыбнулась и ответила:
— Это честь для меня.
Девочка выросла с воспоминанием об улыбке первой сол и о том, как та сидела на гордом белом коне.
11
Путь домой протекал в молчании и казался бесконечным. Когда они наконец вошли в Городские ворота, день еще не кончился, хотя Аэрин казалось, что прошла неделя с той минуты, как она услышала прошение деревни к отцу об уничтожении дракона. На улицах Города толпился народ, и хотя вид семерых королевских воинов в боевом снаряжении и с драконьими копьями удивления не вызывал, едущая среди них первая сол в самой замызганной одежде смотрелась необычно, и их небольшой отряд привлекал много любопытных взглядов. «Мое возвращение они видят прекрасно, — мрачно подумала Аэрин. — Какая бы тень ни укрывала меня при отъезде, хотелось бы знать, куда она подевалась».
Когда они прибыли на королевский двор, сам Хорнмар возник у ее локтя, чтобы отвести Талата в стойло. Ей показалось, что эскорт спешивается неуклюже, усиленно бряцая стременами и скрипя сбруей. Аэрин стянула с конской спины свертки и расправила плечи. Она с тоской проводила глазами безмятежного Талата, который охотно последовал за Хорнмаром в предвкушении двойной порции овса. Но застывший взгляд Гебета мгновенно отрезвил ее, и Аэрин направилась в замок впереди отряда.
Даже Арлбет был потрясен, когда они все предстали перед ним. Он сидел в одной из комнат, примыкавших к главному залу для приемов, окруженный бумагами, свитками, сургучом и разведчиками. На лице его читалась усталость. Аэрин и ее эскорт не обменялись ни словом с момента, как оставили деревню, но первая сол чувствовала, что ее ведут, и не пыталась улизнуть. Гебет доложил бы королю сразу по возвращении, значит, и ей следует поступить так же. Может, и хорошо, что у одной застенчивой овцы столько овчарок, ведь, вернись она одна, неизбежно возникло бы искушение отложить расплату.
— Сир, — произнесла Аэрин.
Арлбет взглянул на дочь, потом на Гебета и его застывшее лицо, потом снова на дочь.
— Вы хотите о чем-то мне сообщить? — произнес он, и доброта в его голосе предназначалась не только дочери, но и верному, пусть и возмущенному слуге.
Гебет по-прежнему ожесточенно отмалчивался, поэтому ответила Аэрин:
— Сегодня утром я в одиночку отправилась в деревню Кта, дабы… вступить в бой с их драконом. Или… гм… драконами.
Как же правильно докладывать об уничтожении дракона? Умей она думать хоть немного вперед, уделяла бы больше внимания таким вещам. Ее никогда особенно не занимало, что происходит после убийства драконов. Самого факта уничтожения казалось достаточно. Но теперь она чувствовала себя нашкодившим ребенком. По крайней мере, в глазах Гебета.
Аэрин развернула сверток, который держала под мышкой, и выложила потрепанные драконьи головы на пол перед отцовским столом. Арлбет поднялся, обошел вокруг стола и воззрился на них, причем выражение его лица не сильно отличалось от Гебетова, когда тот впервые осознал, что лежит в пыли у конских копыт.
— Мы прибыли в деревню… после, — произнес Гебет, который предпочел не смотреть на уродливые знаки победы Аэрин по второму разу, — и я предложил Аэрин-сол сопроводить ее в обратный путь.
При словах «сопроводить ее в обратный путь» по лицу Арлбета промелькнула улыбка, но ответил он очень серьезно:
— Я бы поговорил с Аэрин-сол наедине.
Все тут же исчезли, словно мыши в стенах, только двери за собой прикрыли. Гебет, по-прежнему пребывая в ярости, ничего не сказал, но все прочие, кто слышал, как Аэрин заявила королю, что только что убила двух драконов, только и ждали возможности поделиться новостью.
— Ну? — произнес Арлбет бесцветным тоном.
Аэрин испугалась. Вдруг, несмотря на улыбку, он ужасно сердит на нее? Она не знала, с чего начать рассказ. Оглядываясь на все последние годы и вспоминая, как он не препятствовал ее работе с Талатом, как доверял ее суждению, она почувствовала стыд за свою тайну.
Но ее первые слова были:
— Я думала, если сначала скажу тебе, ты меня не отпустишь.
Арлбет молчал долго.
— Вероятно, так оно и было бы, — сказал он наконец. — И ты можешь сказать мне, почему мне не следовало тебе препятствовать?
Аэрин длинно выдохнула:
— Ты читал Аститерову «Историю»?
Арлбет нахмурился, припоминая.
— Я… полагаю, читал, в детстве. Не очень хорошо ее помню. — Он пригвоздил дочь королевским взглядом, куда более пронзительным, чем у простых смертных. — Кажется, припоминаю: автор уделяет много места сведениям о драконах, причем больше легендам, нежели делам насущным.
— Да, — подхватила Аэрин. — Я читала эту книгу некоторое время назад, когда… болела. Там в конце есть нечто вроде рецепта мази под названием кенет, защищающей от драконьего пламени…
Брови Арлбета снова сошлись на переносице, да там и остались.
— Суеверная чушь.
— Нет, — твердо парировала Аэрин. — Это не чушь. Просто рецепт неточен. — Она позволила себе скривиться от выбранного преуменьшения. — Последние три года я провела, экспериментируя с этим недоделанным рецептом. Несколько месяцев назад наконец нашла то… что работает.
Брови Арлбета слегка разошлись, но он еще хмурился.
— Смотри.
Аэрин отстегнула висевшую на плече тяжелую скатку и вытащила мягкий кошель с мазью. Она намазала сначала одну руку, потом другую, заметив, что обе дрожат. Быстро, пока отец не успел ее остановить, она подошла к камину, выхватила из него горящее полено, вытянула руку и сунула вторую в пылавшее вокруг пламя.
Брови Арлбета вернулись на свои места.
— Убедила. А теперь положи полено обратно в очаг, потому что смотреть на это не очень-то приятно.
Он вернулся за стол и сел. Морщины усталости снова проступили на его лице.
Аэрин подошла к столу с другой стороны, вытирая испачканные пеплом руки о кожаные рейтузы.
— Сядь, — велел отец, глядя на нее снизу вверх.
Аэрин осторожно убрала какой-то свиток с ближайшего стула и села. На свитке остались черные следы закопченных пальцев. Отец внимательно посмотрел на нее, потом на рваные лохмотья ее туники.
