Обратимость (СИ) - Дьюал Эшли (книги серии онлайн .txt) 📗
- Надо разделиться. - Обеспокоенно выдыхаю: обычно именно после таких слов в триллерах кто-то умирает. Отлично. Она только что уменьшила и без того маленькие шансы на благополучную развязку дня. – Одни займут охранника: расспросят о том, что происходит здесь с начала года. Другие пойдут в кабинет.
Я молчу. Кого выбрать? Обиженного брата, новоиспеченную сестру или закадычного психопата? Выбор делают за меня. Саша хватает Риту за руку и заявляет:
- Мы пойдем к охраннику.
Кажется, я взвываю, и, кажется, делаю это про себя, но затем я вдруг вижу кривую улыбку на лице Рувера и понимаю: черт, видимо, вслух. Если он радуется, значит, я как-то опозорилась.
- Ладно, - Рита говорит это тихо. Сканирует сначала меня, потом Рувера, и есть что-то такое в ее взгляде, что я не могу расшифровать, как не пытаюсь. Ревность? Подозрение? Она колеблется всего несколько мгновений, затем нервно смотрит на часы, - у нас пять минут. Встречаемся здесь же, ясно?
- Неужели ты думаешь, что в приюте могут появиться венаторы?
Шатенка усмехается:
- Это лишь вопрос времени.
Внушила уверенности, что сказать. Саша даже не смотрит на меня, когда они с Ритой скрываются за поворотом, и я едва ли сдерживаюсь от безумного гнева. Нас могут убить, нас могут похитить, пытать, или что там еще делают эти охотники. А он даже не попрощался? Не пожелал мне удачи? Я рычу. Стискиваю перед собой руки и недовольно поднимаюсь по лестнице. Если и есть что-то хуже Сашиной лени, так это Сашино упрямство.
Врываюсь в кабинет. Дверь ударяется о стену и, скрипя, возвращается в прежнее положение.
- Злость – лучше самобичевания.
Не отвечаю. Подлетаю к папиному столу и начинаю импульсивно раскидывать в стороны папки, бумаги. Думаю, что читаю, а на деле слепым взглядом исследую пустые листы и представляю, как душу брата за шею. Никогда раньше не испытывала ничего подобного.
- Ты так рьяно пытаешься совладать с собой, что лишь сильнее срываешься.
- О! А ты, значит, все держишь себя в узде? - Он невинно пожимает плечами и продолжает изучать документы на массивных, деревянных полках. – Поделись же секретом. Если я возьму псевдоним, мне тоже станет легче? - Рувер резко захлопывает книгу и тут же ставит ее на место. – Что? – я наивно хлопаю ресницами. – Я что-то не так сказала? Неужели тебя действительно зовут Рувер?
- Нет.
- Тогда зачем ты это сделал? Разве попытка сменить имя – это не явный признак человека, бегущего от прошлого во все глаза?
- Тебя это не касается.
Громко выдыхаю и падаю в папино широкое кресло. Оно до сих пор пахнет его запахом: цитрусом. Зажмуриваюсь и неожиданно признаюсь:
- Как же я по нему скучаю.
Резко открываю глаза. Смотрю на парня и уже предчувствую очередную попытку меня задеть. Однако он молчит. Тогда жду еще. Странно. Почему он обошелся без острых фраз, вроде: скучать – для слабаков, или ты, Аня, как лошадиных хвост?
- Будешь искать зацепки или продолжишь изучать мой затылок?
Дергаюсь и встряхиваю головой. Он прав. Я забылась. Откашливаюсь и согревшимися руками вновь просматриваю полупустые документы. Такое чувство, будто они лежат просто для вида – создают нужную иллюзию. Но это странно. Зачем отцу раскладывать на рабочем столе кучу бесполезных листов? Где те документы, которые представляют собой хотя бы какую-то ценность?
- Пусто, - отрезает Рувер и закидывает за голову руки, - тут ничего нет.
- Что-то не так, - прикусываю губу. – У меня такое чувство, будто все эти документы фальшивые. Просто пустышки, иначе я бы вычитала гораздо больше информации: не только внешние признаки, предрасположенность к болезням, рост. Просто какие-то общие данные.
- Что ты имеешь в виду?
- То, что отец специально держал нужные бумаги в другом месте. Вот только где.
- У вас дома есть сейф? Тайник?
- Не знаю, - хмурюсь и заправляю за уши грязные, спутанные волосы. – Возможно, в его комнате. Надо посмотреть.
- Хорошо, - Рувер кивает. – Пойдем. Мы лишь тратим время.
Впервые я с ним полностью согласна.
Напоследок прохожусь пальцами по шершавым папкам, вдруг вспоминаю, что не проверяла ящики и по-быстрому изучаю их содержимое. Пусто. Самый крайний ящик даже не хочется открывать, однако интуиция подсказывает мне проверить его тщательнее всех остальных. Не знаю почему, но я действительно залажу рукой до самого упора. Сначала чувствую лишь пустоту, но затем что-то щелкает. Тайник!
- О, Господи.
- Что такое? – Рувер молниеносно оказывается рядом.
Мои глаза округляются. Ошеломленно опускаю ложную, прямоугольную стенку и нащупываю нечто твердое. Обхватываю пальцами предмет.
- Это книга.
- Книга? – парень недоверчиво хмурит черные брови. Наблюдает за тем, как я выпрямлюсь и кладу на стол записную книжку. – Отлично.
Облизываю губы, не двигаюсь пару секунду, а затем, сгорая от любопытства, открываю первую страницу. Странно. Исписано всего листов десять. Сначала меня это огорчает, но затем я понимаю: я нашла нечто пугающее. В данном блокноте нет напоминаний, номеров телефонов или пометок. Весь десяток страниц исписан лишь фамилиями людей. Но кто эти люди? И почему отец их скрывал?
- О, боже, смотри! – указываю пальцем на знакомое мне имя и вскидываю брови. – Я не верю в совпадения со вчерашнего дня.
- Маргарита Флер, - читает Рувер и буквально вырывает из моих рук блокнот. Его глаза бешено бегают по страницам, становятся все шире, шире, шире, и, когда мне кажется, что они вот-вот выпадут из орбит, он захлопывает книжку и отрезает, - нужно срочно уходить.
- Что?
Парень хватает меня за кисть и буквально тащит к двери: видимо, он дико спешит. Однако моя нога цепляется за порожек – в самое подходящее время - и я неуклюже повисаю на его локте.
- Быстрей, - злится Рувер.
- Да, что случилось? – в ответ рычу я, отбрасываю в сторону его руку и упрямо останавливаюсь. – Говори.
- Потом.
- Нет. Сейчас.
Парень оглядывается: не нервно. Ни в коем случае. Что уж Рувер и не умеет делать, так это, наверно, волноваться.
- Я понял, зачем тем людям твой отец.
- Зачем же?
- Им нужны имена.
- Чьи имена?
- Имена тех, кто, так же как и мы, может управлять временем.
- Что?
- Он знает слишком много, – Рувер вновь осматривается и шепчет, - и, кажется, венаторам, как, кстати, его осведомленность. Я уверен: совсем скоро они будут здесь.
- Но почему?
- Потому что они хотят убить нас, Аня! – Глаза парня становятся дикими, и он резко сокращает между нами дистанцию. - Убить нас всех. И им плевать, сколько тебе лет, как ты выглядишь, есть ли у тебя друзья, глухой ли ты на одно ухо, любишь ли ты кого-то, любит ли кто-то тебя. Они ищут подобных нам столетиями! И это не сборище подростков, которое вдруг решило поразвлекаться. Это традиция, опыт, передаваемый из поколения в поколение. Знаешь их девиз? Чертов лозунг? «Жгите всех! А Бог наверху отличит своих от чужих». Улавливаешь? Так что поверь, как только они узнают о том, что в записной книжке твоего отца с сотню нужных имен – они найдут ее любым способом, а затем и его прикончат.
Его слова бьют по мне, словно порывы ветра, выбивают из легких весь воздух. Я бы хотела сказать, что не испугалась. Но это было бы ложью. Не отрываю глаз от черных глаз Рувера и просто молчу, просто не двигаюсь. Он тоже замер. Кажется, наконец, мы оба поняли, во что ввязались.
- Что делать, - совсем тихо спрашиваю я. Затем прочищаю горло и повторяю, - что нам делать?
- Сейчас? Бежать.
Киваю. Рувер проверяет коридор, подзывает меня к себе и пропускает вперед. Я несусь к выходу, стараясь контролировать дыхание: вдох-выдох, вдох-выдох, абстрагируюсь. Говорю себе: не думай о словах парня, не думай. И тут же вспоминаю каждую его фразу, каждый подъем его низкого голоса, каждый его переход на шепот или шипение. Черт. Встряхиваю головой и прикусываю губу: когда я стала такой эмоциональной? Почему меня так легко вывести из себя? А затем я вдруг осознаю: да, я изменилась. Но изменились и обстоятельства. Неудивительно, что во мне просыпаются новые ощущения, новые страхи. Это естественно, когда жизнь переворачивается с ног на голову.
