Приключения Димки Петрова... (СИ) - "Анатоль Нат" (читать хорошую книгу .TXT) 📗
Димон задумчиво прикрыл глаза, стараясь ещё раз мысленно оценить предложение сотника. Трактора, танковые моторы, сами танки. Орудия, любых, самых экзотических систем, начиная от пушек наполеоновских времён и далее.
Крайне болезненный для Димона вопрос, особенно в свете страшного разгрома обоих их батарей: и новой, и старой.
Правда, по словам сотника, орудия там порой встречались в та-а-ко-о-м состоянии, что лучше бы было к ним совсем не соваться. Целого там не было ни-че-го, а починить — не было ни-ко-го. Ни базы, материально-технической, ни специалистов, даже самых завалящих и у князей не было.
Правда последнее, судя по всему, ненадолго. Энтузиазм, с которым князья Подгорные взялись за отлов землян по всему миру, если верить тому что поведал им бывший сотник, серьёзно, без шуток впечатлял. По всему видать у князей было чем занять именно землян.
Димон, чуть прищурив глаза внимательно вслушивался в размеренную, убедительную речь бывшего сотника.
— "Ишь, как поёт, — с оттенком лёгкой неприязни думал Димон.
Сотник ему не нравился. Наверное потому, что тот очень хотел жить.
А может и ещё почему, причину чего Димон никак не мог для себя никак определить. Хотя, если честно, и положа руку на сердце, в желании жить не было ничего дурного. Все хотят жить.
Или это было предчувствие будущих неприятностей, что обязательно повлечёт за собой следование собственным мыслям. Навеянным рассказом бывшего сотника. Или ещё что.
— "Да, — мрачно отметил он для себя. — Именно это. Точно. Сунемся в княжеские болота, не сносить нам головы. А сунемся, к гадалке не ходи. Ни я, ни парни не упустят такой шикарной возможности отщипнуть жирный кусок от Подгорного князя.
Да и куш там светит… Не чета даже тому, что мы смогли б взять в тех развалинах, и что оставили в подарок трофейщикам.
Танковые дизеля, пусть даже и такие несовершенные, как танковые моторы времён Второй Мировой войны — это вам…, - Димон от одних открывшихся перспектив впереди чуть громко не свистнул.
Если парни умудрятся втихую притащить с литейного в Ягодный хотя бы десяток тех здоровенных платформ, что Сидор заготовил под перевоз своего прокатного стана из Приморья… И мы на них вытащим из тех болот трактора… Тут нам светят уже… миллионы…
— А в городе, если… Не если, а когда, — мысленно одёрнул Димон сам себя. — Когда мы туда доставим трактора и моторы, развернутся ТАКИЕ политические игрища и баталии, что всё с нами ранее произошедшее покажется нам детскими невинными шалостями".
Но никакие мысли не отвлекали сейчас Димона от внимательного наблюдения за речью княжеского сотника. Что тот говорил было неважно. Главное было попытаться уловить в его голосе интонации, которые бы чётко показали что тот врёт. И к его плохо скрываемому удивлению, таковых не попадалось, иначе бы он и не стал дальше слушать. Выходило, что сотнику можно было верить?
Верить категорически не хотелось. Им он был им никто, и пойти на обман, спасая свою шкуру, вполне мог. Или попытаться обманув, отомстить. Ну, хотя бы за то, что по их вине лишился когда-то довольно тёпленького местечка подле князя Подгорного. Где он по его же собственным словам занимал весьма близкое, доверенное место.
Хотя, даже в малой степени зная характер старого князя, можно было смело говорить, что только идиот будет подле того спокоен. А уж тихой и спокойной жизнь рядом со старым палачом, никак нельзя было назвать. Так что, по всему выходило, что и тут бывший сотник не врал.
Та ещё тварь была князь Подгорный. И, к большому их с Сидором сожалению, до сих пор ещё живая.
Вот по всем расчётам и выходило, что словам сотника, о том что того хотели посадить на кол, за то что его люди, да и он сам перепились в ночь их побега, всё же верить стоило. Тем более что легко проверялось.
— "Хорошо, — пришёл Димон к окончательному решению — Жизнь сотнику оставим и будем с ним работать. Он, судя по всему действительно ненавидит старого князя, а значит он нам действительно поможет князя пощипать. А то и ещё какую гадость тому учинить.
И очень на то похоже, что и фантазию сотника в таком выгодном для нас направлении даже подталкивать не надо. Сам бежит впереди паровоза".
Глава 4 Торфяное плато
Застывшая на дне оврага, в котором егеря остановились на ночь, композиция из четырёх замерших на месте фигур каким-то неуловимым духом напоминала картину Репина: "Не ждали", вполне может быть одним только своим названием….
— Блин, — растерянный Димон в глубокой задумчивости чесал затылок.
Или "репу" как он иногда под весёлое настроение называл свою голову, в которую периодически приходили весьма несвоевременные и нетривиальные мысли. В данный момент, мыслей там не было вообще. Как не было ни мыслёв, ни догадков — ни-че-го. Там царил вакуум.
— Ну и что мне с вами делать, лягушки путешественники? — наконец-то разродился он фразой, отличной от бэ, мэ, блин, "ни фига себе" и прочих пустопорожних звуков и буков, которые единственные в обилии там поселились с сегодняшнего утра.
С того самого раннего утра, надо заметить, когда с рассветом к костру их группы разведки открыто подъехал чёрного цвета фургон с зелёным камуфлированным верхом из старой парусины, а с облучка фургона на схвативших под уздцы лошадей охрану лагеря глянуло весёлое личико Кольки. Кольки Молчуна, отличного всем присутствующим приятеля, которого здесь, на правом берегу Лонгары в землях амазонок быть просто не могло. Точнее — не должно.
А было.
Это как в той старой присказке: "Если ты бараном смотришь в чисто поле и не видишь там суслика — это не значит что его там нет. Он есть!"
Так и здесь. Не должно было быть Кольки Молчуна на этом берегу. Он должен был быть дома, в Старом Ключе или, на худой конец, сидеть в Ягодном и учиться, куда его после неудачного похода за корнем мыльнянки отправила Белла.
Вместо того этот шкет сидел на облучке подъехавшего фургона и нагло ухмыляясь, таращился на Димона. Понимал, подлец, что теперь никто его отсюда никуда не отправит, оттого вот и ухмылялся. Тем более одного. А за его спиной, из под тента фургона выглядывали не менее наглые рожи его подельников: сморщенное корявое личико молодого лешего Сучка, рядом — косматая хмурая рожа их лучшего приятеля медведя Тимохи, под немалым весом которого несчастный фургон явственно перекашивало на правый борт. А возле ног Димона, как нашкодившая кошка, тёрся о его сапоги кусок грязного рыжего меха под именем Рыжик. Лис, боевой, мать, мать, мать его рыжую.
— Это что? — Димон демонстративно сердито потыкал указательным пальцем себе под ноги. — Это больной? Этот наглый рыжий кусок облезлой шерсти — больной?
Слухи до меня доходили что ему ещё лечиться и лечиться, а вы его уже опять в очередную авантюру за собой потащили. Как это понимать?
— Э, — раздалось с облучка что-то невнятное. — Дядь, Дим, он сам увязался.
— Ага, — сказал Димон, опуская голову и глядя в честные наглые глаза Рыжика. — Сказал, понимаю, — ухмыльнулся он. — Рыжий у нас телепат. Понял, — кивнул он головой с многозначительным видом.
— Сказал что мочи нет больше лежать и терпеть издевательства ящеров, — мгновенно заканючил Колька. — Врачиха ящерова его задолбала пилюлями. А ещё и клизму последнее время повадилась ставить. Говорит — оченно для здоровья лежачих больных способствует. Шлаки, мол, выводит из организма. Организм, мол, больной, ослабший, ему надо помочь. Вот и ставила клизмы чуть ли не кажен день. Вот Рыжик и сбежал, не выдержав издевательств.
Дядь, Дим, честное слово. Рыжик здесь на воле быстрей поправится. На здоровой пище, на мышах, корешках разных. Вы не думайте, он знает что ему надо. Он умный. Он слово дал, что ему здесь лучше.
— Ах, он слово дал. Клизьма ему надоела, — с многозначительным видом покивал Димон головой. Многочисленные смешки у себя за спиной он демонстративно проигнорировал, дабы не провоцировать откровенный ржач.
