Венец проигравшего - Коваль Ярослав (версия книг .TXT) 📗
— Не надо оправдываться, — отрезал я. — Свободны. Тархеб! Что за стремительная операция? Что это вообще было? Наблюдатели объяснили?
— Да, милорд. Как понимаю, господин Бехтан вознамерился воспользоваться тем, что внимание врага приковано к преддверию Ледяного замка…
— Откуда он узнал? Кто ему сообщил?
— Нашим дозорным было велено извещать императорских генштабистов обо всех изменениях ситуации.
— Понятно. Как вижу, известия уходили очень оперативно. И не менее оперативно принимались решения. Или Бехтан просто ждал удобного момента?
— Не могу знать, но предполагаю, что именно так. Он нанёс внезапный удар как раз в тот момент, когда милорд отправился вести переговоры. У него всё было готово для развития и закрепления успеха, но очень быстро последовавший контрудар оказался магическим и полномасштабным, очень мощным. Фатальным. Флагман погиб. Господин Бехтан был на нём.
— Бехтан тоже погиб?
— Определённо. С флагмана, как и с других кораблей, попавших под удар, никто не спасся. Их накрыло огненной волной.
— Сколько кораблей погибло?
— Семь. Все суда, которые подошли близко к берегу, но три из них были практически пусты.
— То есть это была не прямая продуманная и успешно осуществлённая акция против командующего. Это случайность. И мой ответ, — я припомнил, как кочевник спросил о моих служебных отношениях с побережной армией, — ничего не изменил. Он бы просто до береговых отрядов не успел добраться.
— Прошу прощения?
— Я прикидываю, насколько хорошо работает вражеская разведка. Полагаю, нынешний успех — не её достижение, а просто их удача.
— Видимо, так. И едва ли есть смысл искать предателя в наших рядах. Противник явно не ожидал атаки с кораблей. Хотя в ответ всё равно…
— Последовал сокрушительный удар, я понял. — Сделал знак, чтоб принесли прохладительный напиток, выпил его залпом… Такой холодный, что разом заломило зубы. Перетерпел… Провёл ладонью по лбу, помассировал виски. Бесполезно. Мысли не хотели приводиться в порядок. Тут ещё и головная боль приготовилась к атаке, причём атака будет сокрушительная. Можно позвать врача, он эту проблему решит в два счёта… Нет, пока терпимо. Пусть медики занимаются ранеными, я попробую справиться сам.
А мысли всё прятались по закуткам. Сознание никак, никак не желало хотя бы успокоить меня парой-тройкой умиротворяющих соображений. Бехтан погиб — одно это уже не помещается в сознании. Разве командиры подобного уровня гибнут в сражениях? У них и возможности-то такие возникают раз в столетие. Меня можно не принимать в расчёт, я командир-раздолбай, единственный такой в числе «солоровцев».
Что же это за магия чудовищная, накрывающая корабли на рейде и смалывающая их, как зерно жерновами?! Что за чудовищная сила? Кстати, ветер время от времени расшвыривал полосы дыма в стороны, и становилось заметно, что там с водой по-прежнему творится какая-то странная петрушка, хотя бой уже завершён, и дозорные не извещают о новых магических атаках. Вода больше всего напоминает запёкшееся в угли пламя. Что там, мать его разэдак, вообще произошло? Что там сейчас происходит?
Последняя фраза была произнесена вслух, и взгляд при этом сам собой зацепился за Тархеба. Тот всё понял верно и начал действовать. Я не вмешивался, хоть, может, прямо бы и не стал распоряжаться, чтоб выслали разведчиков на побережье, пожалел бы их. И, похоже, уже ясно, почему оставшиеся корабли ушли в открытое море. Правильно сделали. Сейчас вода в бухте покрыта тонким слоем смертоносной магии, уничтожающей всё, что создано человеком или же является им.
— Значит, в настоящее время мы остались без какой-либо поддержки со стороны.
— Я уверен, второй эшелон имперских войск готов. Он скоро подойдёт, и нам надо лишь какое-то время продержаться. А мы сможем сделать это. Проблема отнюдь не в отсутствии сторонней поддержки. Даже когда новая армия подойдёт, её присутствие не решит основной проблемы. Если мы имеем дело с такой магией…
Он не договорил. И так всё понятно. Чародейством подобной мощи и масштаба они просто сметут наш флот на Восточном канале и пройдут по трупам, когда вода остынет. А у нас нет шансов этому помешать.
— Зато у нас есть тайм-аут, — проговорил я медленно, пробуя слова на вкус, а мысль — на наличие смысла.
— Что — есть? — Я объяснил про вызов на поединки и сопровождающий его договор. — И ты им веришь, Серге?
— До сей поры они не врали.
— Разве это гарантия?
— Ничто не может быть гарантией, дружище. Но разве от нас требуется особое доверие? Щиты остаются на месте, и мы в любом случае ничего больше не можем придумать.
— Ты собираешься всерьёз рисковать своей жизнью?
— Если бы в первый раз… Успокойся, Тархеб. Уговор был таков: бой не до смерти и по возможности без кровопролития. Да, понимаю, ты им не веришь. Но какой у нас выбор? И разве мой долг не в том, чтобы всеми силами защищать свою землю и своих людей? Если есть только такой способ, значит, именно его и следует использовать.
— Мы можем подтянуть резервы, а также поручим чародеям форсировать исследования.
— Ты смешной. И то, и то надо делать в любом случае.
— Я просто растерян. Прошу у милорда прощение. Эти поединки могут быть хитрой попыткой лишить Серт нашего лорда.
— Может быть, так. А может, и не так. Да и не столь уж просто меня убрать. Я хорошо дерусь.
— Милорд, я…
— Оставим, Тархеб. Ты ж меня знаешь. И сам видишь, что я уже принял решение. И вот ещё что. Насчёт магов — пусть их никто не гонит трудиться больше и делать быстрее. Работа без еды и сна не даст лучшего результата. Наоборот. Мне нужно, чтоб они соображали. Ты сообщил в столицы о случившемся?
— Да. Хотя это и не наша обязанность, но сообщение передано по каналу экстренной связи.
— Оттуда что-нибудь ответили?
— «Принято».
— Ну конечно. Запроси флот Восточного канала, пусть сообщат, что там у них.
— Уже. У них спокойно. Корабли патрулируют побережье в прежнем режиме. Никаких чрезвычайных происшествий или атак. Господин Яромер приказал подтянуть вспомогательные орудия и поставить их на берегах, наиболее удобных для форсирования. Работы с каналом продолжаются, в некоторых местах его расширяют и даже углубляют. Господин Яромер просит дополнительной провизии и энергии.
— Дать! Дать всё, что потребует!
— Будет сделано.
— И передай ему мой приказ быть осторожнее. Пусть бережёт себя. Пусть не лезет на рожон!
— Слушаюсь.
— Молодец, Тархеб. Я тобой доволен.
Его жёсткое лицо и на миг не дрогнуло, но такое всегда приятно слышать. Особенно имперцу-военнослужащему и особенно от своего лорда. Иначе и смысла-то нет жить жизнью, где долг заслоняет всё. Иначе надо избирать другой жребий.
Я очень кстати вспомнил о собственном долге. Поэтому, стащив доспехи, лишь парадным плащом пометив себя, чтоб можно было узнать издалека, отправился в обход укреплений. Солдатам ведь многое и не требовалось: похлопать по плечу, задать вопрос о настроении, спросить о нуждах, попробовать кашу из полевой кухни… Вкусная, кстати. Или это я устал и неприлично проголодался? Может, и так.
Куда больше меня заинтересовало то, как солдаты реагировали на меня. Да, они вскакивали мест, приветствовали, делали стойку «смирно», салютовали и всё такое… Но делать это можно очень по-разному. Во взглядах большинства я читал то, чего, к примеру, западноевропейские сеньоры не удостаивались почти никогда — восторг и даже отчасти обожание. Я определённо вызываю у них позитивные чувства, а это здорово.
Вот только с чего бы? Идёт война, и моя воля принуждает их рисковать своими жизнями, защищая моё достояние. Допустим, не только моё, и война — дело житейское, но важно ли это в глазах потенциального смертника? А раньше я был (и в дальнейшем, конечно, буду) тем, кто взимал с каждого налог на себя, а также долю императору. Нет сомнений, налоги тоже дело житейское, они бывают всегда и везде, однако их всё равно платить не особо приятно. И тот, кому они платятся, всегда будет запятнан этим фактом.
