Дорога висельников - Резанова Наталья Владимировна (библиотека книг txt) 📗
Однако он не видел, что сзади на него надвигается еще один страж конвоя – тот, что после взрыва упал с лошади, а теперь несвоевременно очухался и, не тратя времени на то, чтобы перезарядить оружие, решил воспользоваться прикладом как дубиной.
Но удар был упрежден выстрелом. На склоне появился новый участник событий. Он стрелял из короткоствольного мушкета – петриналя, прикрепленного к широкой нагрудной перевязи. Свалив охранника и убедившись, что сотоварищ, управившись с противником, исчез с поля битвы, он тоже рванул в лес. Бежали оба в самую чащу, но явно не потому, что впали в панику, а потому, что если бы кто-то из верховых рискнул за ними последовать, то вряд ли бы преуспел.
Они так дружно и слаженно ныряли в заросли, перескакивали буераки, умудряясь находить проходы там, где их, казалось, не было вовсе, что не оставалось сомнений – местность эти двое знали хорошо.
Впрочем, «дружно» – было определение неверное. Как только стало ясно, что погони нет, коренастый резко остановился, повернулся, схватил своего спутника за грудки и принялся его трясти.
– Ты, сволочь такая, уснул, что ли, у себя в засаде? Подставить меня решил, морда эрдская?
– Полегче, – флегматично отозвался тот, кого обозвали «эрдской мордой». – Не то мушкет выстрелит.
– Не выстрелит – ты перезарядить не успел, – быстро сказал коренастый, но на всякий случай отодвинулся. – Ты почему меня не прикрыл? Почему бомбу не бросил?
– Так нет их у нас, – преспокойно отвечал его сотоварищ. Он значительно превосходил ростом любителя бомбометания, шириной плеч не отличался, но, судя по легкости, с которой таскал тяжеленный петриналь, слабаком не был. Возраста он был примерно одного с коренастым. Носил короткую темно-русую бороду. Одет в коричневый шерстяной кафтан до колен с деревянными пуговицами и капюшоном. Сейчас капюшон съехал, открывая лоб с большими залысинами, придававшими владельцу обманчивый вид мыслителя. На поясе у него висели тесак и пороховница, а готовые патроны были закреплены на той же нагрудной перевязи.
– То есть как это нет?
– А очень просто. Кончились. Ты же и израсходовал, Ингоз. Ежели бы у вас в Карнионе сначала думали, прежде чем что-нибудь сделать…
– Это у нас в Карнионе не думают? Да у нас великие мудрецы были, и школы, и монастыри, когда вы у себя в Эрде в шкурах вонючих ходили и сырое мясо жрали!… Слушай, Пан, а что теперь? – спросил Ингоз совершенно иным тоном.
– Ну, не сам же я тебе эти игрушки сделаю.
– А надо… Мы, конечно, с тобой парни бравые, Пандольф, но надо же сохранять стиль. Мы не можем позорить Дорогу, действуя как простые разбойники.
– Ненавижу ваше карнионское выпендривание, – заявил Пандольф, усаживаясь на траву, чтобы перезарядить петриналь. – Тебе волю дай, ты на каждую пулю, на каждую бомбу будешь ставить клеймо «ДВ».
– А я ненавижу вашу эрдскую скупость, – не остался в долгу Ингоз, также плюхаясь на землю. – Небось каждую порошинку считаешь…
– Должен же кто-то считать то, что ты расходуешь. Прибытку-то нету.
– «Прибытку»! Мы не грабители! Мы работаем за идею!
– А какая у нас сейчас идея?
Этот простой вопрос поставил Ингоза в тупик. Он вытащил из ножен дагу и принялся ее рассматривать.
Не дождавшись ответа, Пандольф провозгласил:
– Так что идея у нас теперь одна – идти к Кружевнице.
– Неохота мне лишний раз пересекаться с этой помешанной.
– Мне тоже. И хотел бы я посмотреть на того, кому встреча с ней в радость. А только надобно выбирать: или, как ты выражаешься, не сохранить стиль, или идти к ней и получить новые бомбы и гранаты.
– И ругани тоже полный воз, ага… – Ингоз замолчал, продолжая обследовать дагу, затем рыкнул: – Святая Айге! Это сукин сын мне рычаг перерубил-таки. Теперь боковые клинки не откидываются. И еще пистолет бросить пришлось…
– Так не бросал бы.
– Ну, хрен с ним, пистолет не жалко. Легко пришло – легко ушло. А вот дага работы редкостной, здесь такую не добыть. Через торговый дом Брекингов заказывал… Видно, это судьба. Придется переться к Кружевнице.
– Ну так пошли тогда. Нечего рассиживаться. Два дня пилить, не меньше.
Пандольф оказался прав. Путешествие заняло именно два дня. У тех, кто не был знаком с Открытыми Землями, на плутание по глухим лесам и угрюмым оврагам ушло бы гораздо больше времени. Но Ингоз и Пандольф, служившие Дороге, умели прекрасно обходиться не только без дорог, но и без тропинок.
Впрочем, у дома, возле которого они во благовремении оказались, тропинка была, уводившая к журчавшей неподалеку реке – одному из притоков Ганделайна. Деревья и кусты поблизости от дома были выкорчеваны, причем не всегда при помощи топора.
– Что-то тихо подозрительно, – пробормотал Ингоз, взирая на дом на пригорке. – И дым из дымохода не идет.
– Может, дрыхнет? – предположил Пандольф.
– Вообще-то вряд ли она день от ночи отличает, но… как-то непохоже.
– Ну, если бы она вышла поупражняться, мы бы услышали.
– И то верно. – Ингоз снова с сомнением взглянул на дом. Несмотря на то что жилище было выстроено в лесу, оно не было деревянным, а сложено из большущих необработанных камней, наподобие построек на Южном побережье. И, как эти же постройки, дом был в один этаж, но весьма вместителен. Кроме того, рядом имелся сарай. Зато не было никаких признаков огорода и наличия в хозяйстве домашней скотины. – Ладно, пошли, что ли…
Они приблизились к дому, и Пандольф, даже не подумав постучать, рванул на себя дверь. Правда, уже с порога сообщил:
– Эй, Кружевница! Это мы! Так что не стреляй и ничем не швыряйся!
Никто не выстрелил. Вообще ничего не произошло.
– Эй! Сайль! Беглая! – продолжал Пандольф перечислять прозвища хозяйки. – Ты дома?
Молчание было ему ответом.
Ингоз тем временем озирался, хотя картина, представшая взору, была ему хорошо знакома.
Вместо очага, какой в обычае в подобных постройках, здесь была сложена печь, в данный момент холодная. Поскольку климат в Открытых Землях довольно мягкий, можно было догадаться, что печь здесь не только для обогрева. На полках вдоль стен выстроилась посуда, как-то не наводившая на мысль о кулинарии.
Посреди комнаты красовались, преграждая путь в глубь дома, верстак и токарный станок, а за ними – перегонный куб. Рядом был стол, никак не обеденный. Казалось, что на нем царил беспорядок, но это был беспорядок со сложной системой – разложенные стопками листы бумаги, густо исчерканные, инструменты, напоминавшие разом и о лавке ювелира, и о камере пыток, непонятно чему принадлежавшие металлические детали. У токарного станка лежала маска, отнюдь не карнавальная, но и не стеклянная, какие использовали алхимики и составители ядов. Она была из грубой кожи, закрывавшая все лицо, дабы уберечь его от ожогов и порезов. Судя по тому, в каком состоянии находилась маска, меры безопасности приходилось принимать не напрасно. Такой же вид имели брошенные рядом перчатки.
Прочую мебель составляли скамья и невесть как сюда попавшее резное дубовое кресло. Всякие намеки на постель и какие-либо личные вещи отсутствовали. Что не значило, будто их не было вовсе. За перегородкой была еще одна комната. Если там сейчас и находился кто живой, то либо спал мертвым сном, либо не желал выходить.
Пандольф соваться туда не стал, а терпеливо уселся на скамейку.
– Пить хочется, – с тоской произнес Ингоз.
– А ты возьми, там на полках бутылей много.
– Ага, нашел дурака. Слышал я, как залез сюда какой-то бродяга и приложился к бутылке с полки. И всю глотку себе сжег.
– А я тебе по старой дружбе железную глотку сделаю, – сипло прозвучало от порога. – Или даже серебряную.
Пандольф заржал. Ингоз всем своим видом выразил неодобрение дурному тону шутки. Впрочем, неизвестно, шутка ли это была. Тут никогда не следовало доверять сказанному.
Через порог шагнуло существо с бадьей воды в руках. Облачено существо было в холщовую рубаху с закатанными до локтей рукавами, парусиновые штаны и залатанную кожаную безрукавку до колен. Ноги существа, несмотря на осеннюю погоду, были босы. Волосы, неопределенного цвета, перемазанные сажей, были схвачены выцветшей тряпицей, чтоб не лезли в глаза.
