Цепные псы Апокалипсиса - Поляков Владимир "Цепеш" (серии книг читать бесплатно .txt) 📗

– Да, недавно наставник рассказывал об этом, но к практике перейти я не успела.

– Сейчас достаточно и этого. Правда обучение обычным порядком скорее всего займет слишком много времени, а в нашем случае это неприемлемо, - не давая девушке, уже открывшей было рот, ни малейшего шанса возразить или попытаться высказать то или иное мнение, я продолжил. - Я просто напрямую подключусь к твоему разуму и покажу, как именно следует управлять артефактом с помощью одного только мысленного усилия. Ты способная девушка и способна будешь понять.

– Спасибо за комплимент, но я…

– Не беспокойся, я вовсе не намерен зондировать твою память и сразу же заблокирую себе доступ туда. Слово мага.

Пожалуй, это было единственное обещание, способное ее успокоить. Оно и неудивительно, упомянутое мною проникновение в чужой разум, чаще называемое зондированием, всегда вызывает самую отрицательную реакцию. Одно дело, когда ты получаешь ментальный удар от врага и совсем иная ситуация, если добровольно открываешь свое сознание. В первом случае добраться до глубин личности попавшего под ментальный удар очень сложно, практически нереально. Даже будучи без сознания, оккультист на уровне инстинктов будет ставить все новые и новые блоки, преграждающие доступ к глубинным слоям сознания, моделировать ложные пути, ведущие в никуда.

В случае же добровольно открытого сознания картина кардинально меняется. Получивший доступ в "святая святых" имеет уникальную возможность считать из чужой памяти все до мельчайших подробностей, не испытывая при этом ни малейших преград. Казалось бы, что тут такого страшного? А представьте себе, что все ваши мысли, абсолютно все, стали известны кому-то еще. Не нравится? Вот так то. Только по этой причине мне и пришлось дать Шэрол Слово мага, нарушить которое немыслимо для любого из нас.

– Расслабься, выбрось из головы все мысли, - голос обволакивал вязким туманом, вводил ее в подобие транса. - Нет больше ни угроз внешнего мира ни повода для волнений. Есть лишь ты, эта комната и мой голос… Голос, мой голос, твой голос. Сказанное мной ничем не отличается от твоих мыслей, да это они и есть. Разве может мой голос, одна из твоих мыслей, часть тебя, повредить самому себе? Твой разум открыт для мыслей, твоих мыслей, моих мыслей…

У девушки оказались неожиданно прочные барьеры, ограждающие разум от постороннего проникновения. Дракон, старый халтурщик, как всегда решил не утруждать себя проверкой ученицы на способности к иным областям оккультизма, ограничившись тем, что у нее действительно обнаружились относительно неплохие задатки демонолога. А ведь при должном старании из нее вполне реально сформировать неплохого специалиста именно по моей специализации. В любом случае она будет лучше разбираться в этой области, чем в демонологии, способности к которой у нее довольно скромны. Нет, я и не собирался читать ее сознание, но вот оценить теоретический потенциал невольной напарницы - совсем другое дело, никоим образом не относящееся к данному Слову.

– У меня действительно неплохие задатки? - прилетела мысль Шэрол, в которой утверждение явно преобладало над вопросом. - Приятно слышать, особенно если слух о том, что при ТАКОМ разговоре ложь невозможна в принципе, является правдой.

Факт. Лгать в таких случаях нереально в принципе, точно так же, как бесполезно врать самому себе. Однако, с ходу услышать чужие мысли, пусть нисколько не скрываемые - неплохое начало. О защите свого разумя я не испытывал и тени беспокойства, мне не требовалось для этого никаких оградительных барьеров в привычном смысле… Все пути к моему сознанию сторожили самые надежные церберы - страхи людей и прочих разумных существ во всем своем многообразии, способные свести с ума, погрузить вторгнувшегося чужака в пучину безумия. Оттуда же я в случае необходимости брал материал для атакующих заклятий, уникальных для каждого случая, каждой намеченной цели. Но сейчас у меня была другая цель, далеко не стол сложная как обычно. Требовалось всего лишь преподать небольшой урок в кратчайшие сроки.

– Внимательно следи за тем, что я буду делать. Посмотри на оружие, которое держит твоя рука так, как привык это делать я. Видишь, в шпаге нет материи, одна лишь энергия, соединенная магическими скрепами, - говоря, я чувствовал неослабное внимание Шэрол, действительно сумевшей подсоединиться к моему восприятию действительности. - Но одного звена тут нет, оно убрано специально, чтобы дать оружию возможности, отличные от шаблонных.

Артефакт окутало слабое серебристое сияние, только то место, в котором по всем привычным канонам должен был находиться фиксирующий стабильность элемент, окрасилось багровым огнем.

– А теперь ударим по во-он тому предмету…

Короткая мысленная команда, багровая вспышка и лезвие шпаги, удлинившись как минимум вдвое, разрубает пополам несчастную деревяшку, когда-то бывшую стулом, после чего приобретает первоначальный вид.

– Вот так это и делается. Но тебе наверняка будет не совсем удобно всегда носить с собой довольно габаритное оружие.

– Куда тут денешься, - приходит в ответ мысль, слегка приправленная иронией. - У всего есть свои недостатки.

– Все недостатки можно исправить, нужно лишь уметь это делать.

Легкое касание узловых точек и артефакт словно проваливается внутрь себя, стремительно теряя форму и размеры, переплавляясь в охватывающий запястье браслет. Еще одно касание и вновь появляются хищные очертания шпаги.

– Попытайся сама свернуть артефакт в компактное состояние, - подталкиваю я Шэрол к завершающему шагу. - Просто повтори то, что делал я, не внося ни малейших изменений.

Артефакт дернулся раз, другой и, наконец, словно бы против воли, нехотя свернулся в браслет. Что поделать, отсутствие должного навыка никогда не шло на пользу. Однако, пока хватит и этого, тем более времени потренироваться в управлении своим оружием у Шэрол будет предостаточно, интуиция редко меня подводит. И вообще, что-то задержался я здесь, пора начинать поиск Ключей.

Глава 9. Смерть как честь

И снова Город и снова надо быть в постоянной готовности отразить нападение. Можете считать меня безумцем, но я не могу представить свою жизнь иной, без постоянного риска, без ледяного дыхания стоящей за спиной смерти. Вечное пламя, окутывающее наши души, проклятые святошами всех мастей и рангов - именно оно не дает спокойно сидеть на месте, толкая на новые раунды Игры. Кометами мы проносимся по великому множеству Перекрестков, оставляя за собой шлейф из малопонятных большинству интриг, радости вечной погони за недостижимой целью и трупы подвернувшихся на пути врагов.

Выбираясь из тюремных застенков на свежий воздух, нам пришлось задержаться лишь в одном месте, да и то исключительно по моей инициативе. Какое-то важное воспоминание настойчиво стучалось из глубин памяти, на уровне подсознания настойчиво звучал сигнал, предупреждающий о его важности. Я никогда и ничего не забываю, это мой дар и моя вечная головная боль. Достаточно лишь небольшого усилия и минувшие события проходят перед внутренним взором, словно фильм в ускоренном режиме, вот только сопровождается это болью, заставляющей припоминать особо изощренные пытки из арсенала святош-инквизиторов. Не то, не имеет особого значения… Есть! "…как апофеоз картины выглядел человек в форме полицейского, подвешенный на свисающий с потолка большой ржавый крюк. На лбу у него был вырезан какой-то странный, непонятный мне символ. Я на всякий случай запомнил его точное начертание, ведь не просто так его чертили на теле еще живого человека."

Вроде бы мелочь, но одна деталь заставляла обратить самое пристальное внимание как на сам символ, так и на труп, на котором он был начертан. Единственный человеческий труп, не подвергнувшийся трансформации в то или иное существо… С давних пор у меня появилась полезная привычка подбирать все то, что может пригодиться впоследствии, не раз выручавшая из довольно щекотливых ситуаций. Естественно, я и не намеревался тащить с собой весь труп, а вот часть кожи со лба, на которой и был начертан символ - это самое то. Хм, примечательная картина! Едва я срезал с мертвого тела необходимую мне вещь, как следы остаточной магии покинули труп и сконцентрировались в куске мертвой плоти.