Греческий огонь - Зервас Никос (читаемые книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗

— Маленький идиот. Впрочем, для русского такое безрассудство вполне нормально, — Фост нацепил на вилку кусочек форели. — Итак, он вторично соскочил с крючка. И тогда вы сделали третью попытку.

— Именно так, гроссмайстер. Мы расшевелили в нём жажду славы. Ему понравилось быть знаменитым гаврошем, легендарным хулиганом патриотической окраски. Он стал мечтать о том, чтобы вся страна узнала, что именно он, Ванюшка Царицын, и есть тот загадочный Царевич, о котором визжат газеты. И вот в один прекрасный день мы напугали его тем, что место Царевича может занять другой. И вот он здесь, наш маленький Царевич. Играет извечную русскую роль.

— Роль дурака, — проговорил Фост, пережёвывая тончайший лепесток форели.

— Ритуального дурака, — усмехнулась Цельс.

Часть вторая

Глава 1. Злой город

Новый год, как чума, наступал на Москву. Казалось, невиданный всероссийский пир готовился жителями: тёмные косяки людей с глазами на выкате, с лихорадочными пятнами на лицах двигались, давя друг друга, на земле и под землёй, заполняя магазины. Глядя на лица москвичей, Петруша удивлялся. Казалось, что они движутся не по своей воле, будто кто неведомый, незримый, но властный, гонит их за мандаринами, петардами, водкой и колбасой, как если бы неведомый завоеватель уже стоял где-нибудь в Тушино и требовал вместе с ключами от города закатить невиданное гуляние недели на две…

Мимо неказистого особнячка на площади Никитских ворот угрожающе, как лёд по весне, пёрло покупательское море — к Арбату, навстречу к Тверской и наискось к пассажам на Баррикадах. В домике было невесело. Петруша сидел У камина, перелистывая кадетский фотоальбом. Асенька, очень грустная, всё помалкивала, только время от времени принималась за какую-нибудь работу. То пыль протрёт, то начнёт кастрюлю драить.

— Ася, ну, пожалуйста, улыбнись, — просил Петя.

— Не могу… — прячет взгляд. — Давай я лучше тебе подворотничок постираю. Хочешь?

Ася видела, как переживает Петя за друга. Вида не показывает, а у самого одна дума: как там Ваня? Пока Ася лежала в больнице, Ваня к ней ни разу не пришёл. А Петя приходил три раза и три раза приносил ей цветы. Асе сейчас и вспоминать стыдно, что она себе нафантазировала, тогда, на Кремлёвском балу. Ваня в неё влюбился, она избранница самого Ивана Царицына! Сколько глупостей наделала, заставила переживать дорогих ей людей. До сих пор стыдно. Пришла к отцу Игорю, расплакалась. Всё ему рассказала. Он ей тогда пословицу русскую напомнил: «Не всё то золото, что блестит». Ася не глупая, поняла… А Петя, когда приходил к ней в больницу, всё время повторял: «Ты, Асенька, на Ваню не держи зла, ему сейчас очень трудно». Хороший он, Петя. Верный друг, каких поискать. Вот ведь везёт ему, этому Ваньке, даже друг у него и тот особенный. Только ценит ли он это? Они много говорили с Петей о жизни. Петя в Бога верит. Но тихо, не напоказ. У него есть батюшка, только никто об этом не знает. А с Асей он поделился. Ася чувствовала чутким своим сердцем, что она нравится Пете, она не раз уже ловила на себе тёплый Петин взгляд. Но Петя, конечно же, догадался, как страдала Ася от Ваниного невнимания. Он думает, что Асино сердце по-прежнему болит. А оно уже, слава Богу, отболело. Да, Ваня талантливый, яркий, непредсказуемый, баловень судьбы. А Петя — надёжный. Ася тихонечко из-под чёлки глянула на Петю. Он сидел, задумчиво листая какой-то старый журнал.

— «Городские волки» совсем обнаглели, — ругнулся с порога Паша Мозг. Потоптался в сенях, прошаркал поближе к огню. — Такую рекламу сегодня видел, просто хамство. Реклама водки под названием «Троица»! Актёр в образе Андрея Рублёва — пьяный, с кисточкой в руке. И слоган… прости Господи, знаете какой? «Водка Троица. Святой источник вдохновения».

Петруша ничего не сказал, только глаза опустил.

— Чувствуют свою безнаказанность, — вздохнул Ярослав Телепайло, в задумчивости растягивая резинку любимой рогатки. — Эх, жаль, Иван пропал. А то бы мы им ответили по-нашему, по-кадетски.

— Сегодня Жора принёс книжку, — тихо сказала Ася. — Писателя зовут Эразм Пандорин. Вот Петруша говорит, что это новый псевдоним Сахарского, там столько хульных слов про наших святых. Про царевича Димитрия, например.

— Погоди, — кадет Лобанов удивлённо сдвинул брови. — Царевич Димитрий — это же совсем маленький мальчик, которого зарезали в Угличе триста лет назад!

— Ему молятся, чтобы детки не болели, — кивнула Ася.

— Да что ж они на ребёнка-то буханку крошат?! — воскликнул Паша. — Он-то им почему мешает?

— Мешает, Паша, — промолвил наконец Тихогромов. — Понимаешь, им нельзя оставить в нашей истории ничего святого. Они хотят доказать, что все русские — сплошь рабы, скоты и пьянь. А маленький мученик Димитрий после смерти оставил нетленные мощи, от которых перед всем народом на Лобном месте исцелился слепой человек. Им этот факт как нож в горле.

— «Царевич сгнил, остались одни кости… — шёпотом прочитал Мозг, раскрыв детскую книжку Эразма Пандорина на заложенной странице. — Привезли падаль, невесть откуда взятую… Калек заготовили, один слепой — коснется гроба и прозреет»…

— Господи помилуй, — Ася отвернулась, перекрестилась.

— Почему они так любят всякую мерзость и падаль? — Мозг отбросил книжку. — Чтобы вообще ничего чистого, доброго не осталось?

— Потому что они — нечисть, — спокойно ответил Петруша. — А чистота им глаза режет. Она их обличает…

Он неуклюже поднялся с дивана и подошёл к окну. Над площадью Никитских ворот светилось рекламное панно. Слева — огромная бутылка характерной формы, на этикетке пылало:

Сбоку, словно вытравленные кислотой по металлу, чернели слова:

А рядышком с водочной рекламой, по правую руку — взмывала к небу, будто белая межконтинентальная ракета… колокольня Ивана Великого. Золотой боеголовкой горел купол. Ася подошла и стала рядом.

— Петенька, — сказала тихо, — ты не переживай, Иван вернётся.

— Вернётся, — глухо повторил Петя и со вздохом добавил: — он далеко зашёл, понимаешь? Как нам теперь его возвращать?

Ася помолчала немного, что-то напряжённо соображая. Взглянула радостно:

— Я придумала! Нам всем надо на молитву вставать. Как на вахту, понимаешь? Тебе, мне, Ставрику, Кассе, Наде Еропкиной, дедушке её, Пашке, Ярославу. Мне отец Игорь говорил, что есть такая молитва по соглашению. Все в одно время встаём на молитву, лучше вечером, перед сном. По часам. Минута в минуту. И просим: «Господи, вразуми Царевича!»

— Эх, хорошо бы ещё и Телегина подключить, — оживился Петя. — Телегин, он такой, он всё может…

— Давай и Телегина!

— Где его искать-то, Асенька? Телегин из Москвы уехал, он теперь где-то рядом с Оптиной пустынью живёт, в Козельске что-ли.

— Давай, сгоняем туда на денёк, — весело предложила Ася.

— Асенька, какая же ты хорошая!..

Генерал впился глазами в экран. В этот момент мимо него решительно прошлёпали пушистые домашние тапочки. «Тапочки» протянули руку к пульту, и телевизор погас прямо перед носом генерала.

— Надежда, — сурово сдвинул брови генерал, — что ты себе позволяешь?

— Дедушка, — Надя была настроена воинственно, — ты забыл? Забыл, да? Посмотри на часы. Нам же за Ваньку молиться надо!