Волчица и пряности (ЛП) - Хасэкура Исуна (читать книги полные .txt) 📗
— Я доверяю тебе.
Это было короткое заявление, но куда более сильное, чем длинные договоры, которые обычно заключают торговцы. Мильтон с серьезным видом кивнул и опустил поводья.
— Рассчитываю на тебя.
Они обменялись рукопожатием, и Флер ответила:
— Это я хотела сказать.
Мильтон снова взялся за поводья и перевел взгляд на свою лошадь, но тут же опять повернулся к Флер.
— С твоего позволения, на этом закончим сегодняшний разговор, хорошо?
Он смотрел серьезно, хотя, пожалуй, серьезность эта была напускная.
— Ты умеешь говорить лучше, чем я ожидала.
— Достигли ли твои слова сердца слушателя, понимаешь только в момент прощания.
— Вести себя так, будто тебе интересна собеседница, чтобы она всю ночь затем думала лишь о тебе… ты это имеешь в виду?
Даже сама Флер была удивлена тем, насколько естественно у нее вырвались эти слова. Такое освежающее чувство — когда надеваешь проржавевшую маску аристократки, долго хранившуюся в глубине души.
— Похоже, я недостоин называться торговцем, если мои мысли так легко читают.
— Вот как? А я ведь еще не спросила о времени следующей встречи.
Она продолжала играть роль высокородной девы, ожидающей следующего визита рыцаря. Ее сердце просило, чтобы каждый день тянулся долго, как три осени, — настолько приятно было играть эту роль.
— Вечером через три дня.
— Буду ждать.
Почти неосознанно она сделала прощальный жест, подумав про себя, уж не голубая кровь ли заставила ее так поступить. Она даже не смогла удержаться от того, чтобы вздернуть слегка подбородок. Впрочем, тут же попыталась скрыть это движение — опустила голову и отвела глаза.
— До встречи.
С этими словами он двинулся прочь, хотя Флер была уверена — он притворился, что не заметил ее реакцию. Звук лошадиных копыт постепенно растворился в общем гаме.
Вечером через три дня. Так она пробормотала про себя, наблюдая за удаляющейся спиной Мильтона, — и вдруг поймала себя на том, что держится руками за грудь. Она поспешно разжала пальцы и расправила морщинки на одежде.
Мильтон поздоровался со стражами и успешно прошел досмотр. Лишь раз он обернулся на Флер. И тут же она зашагала прочь, чтобы со стороны показалось, что она давно о нем забыла. Хотя на самом деле она просто боялась и дальше смотреть ему в спину.
Вечером через три дня. Посреди гвалта и гомона пробудившегося к жизни города Флер мысленно повторяла эти слова, будто держась за сокровище.
Весеннее солнце одаряло землю ярким светом.
Здания в городе стояли так тесно, что между ними и лист бумаги не просунешь. Поэтому, хотя казалось на первый взгляд, что солнце должно заглядывать в каждый дом, на самом деле это было роскошью. А если даже солнечный свет, неистощимый дар небес, считается роскошью, легко понять, как тяжела жизнь простолюдина.
Такого рода мысли одолевали Флер, когда она сидела у окна, опершись щекой на руку, и смотрела, как птички клюют оставшиеся от обеда крошки.
— Юная госпожа.
Что за неудачный момент. Впрочем, сердиться Флер не могла и потому лишь продолжила рассеянно смотреть в окно. Если кто и мог сейчас сердиться, то это Ора.
— Юная госпожа!
Напуганные птицы разлетелись. Этого хватило наконец, чтобы Флер подняла голову и лениво обернулась на причину суматохи.
— Зачем надо было говорить так громко…
— Если это понадобится, чтобы вы меня слушали, я могу крикнуть еще громче!
— Ладно, ладно… просто день такой замечательный…
Выдохнув последнее слово, она зевнула и потянулась, не вставая со стула. На столе перед ней были разложены бумаги, перо и чернильница. Ближайший к ней лист был весь исписан аккуратным почерком Оры.
На нем были выписаны ходовые фразы, используемые торговцами в договорах. Там были такие слова, как «покупка», «продажа», «заем», «долг», и даже молитвенные фразы, которыми нередко завершаются договоры. Торговцам нередко приходится иметь дело с чужестранцами, поэтому для удобства они предпочитают пользоваться одними и теми же избитыми сочетаниями слов.
Не только денежные суммы — любое, даже одно-единственное слово в договоре торговец не должен позволить себе ошибочно понять, особенно если речь идет о таких больших деньгах, потеря которых может привести к разорению. Необходимо знать все ловушки, которые торговцы-хищники ставят на глупцов, — это, так сказать, основные правила игры.
Вспоминая нарочито подчеркнутые слова Оры, Флер отложила этот лист и взглянула на следующий. Там была большая таблица обменных курсов разнообразных денег. Для Флер это казалось каким-то сверхсложным заклинанием.
Конечно, человек, желающий стать независимым торговцем, должен запомнить все эти числа, и Флер знала, что ей придется это сделать, даже без понуканий Оры.
— Юная госпожа.
Его голос лишился всяческих интонаций; Ора явно рассердился всерьез. Флер хмуро посмотрела на него.
— Ох, не злись ты так… я тоже ненавижу, что я такая.
Будучи наблюдательным человеком, Ора не мог не понять, что Флер имела в виду вовсе не леность, вызванную прекрасной погодой. Наморщив брови, он лишь одним глазом изучал Флер.
Следующие слова он явно выбирал тщательно — умный и преданный человек, не бросивший Флер, несмотря на то, как безнадежно она себя вела с ним. Его слова прозвучали даже вежливо.
— Юная госпожа, как ваш наставник и счетовод, я должен сказать вам прямо.
— Хмм?
Он коротко вдохнул.
— Не принимайте вещи за что-то другое.
Что за глупый разговор. Такие напыщенные речи Флер терпеть не могла. Торговцы словно от рождения любят говорить туманными фразами, которые как хочешь, так и понимай.
Лицо Флер помрачнело — чего Ора и добивался. Он притронулся к голове и продолжил:
— Я не должен говорить дурно, но нынешний глава семьи Пост унаследовал свое место, соблазнив жену предшественника. Я слышал, в этой семье все делают женщины. А значит…
— А значит, и Мильтон, в жилах которого та же кровь, унаследовал с ней и стремление полагаться на женщин?
Договорив, Флер уткнулась взглядом в стену. Повисло молчание, посреди которого слышался лишь птичий щебет; быть может, те же птахи, что клевали крошки, сейчас и пели. Потом посреди щебета раздался вздох мудрого счетовода.
— Да-да, я знаю: он Мильтон Пост, торговец, пользующийся тем, что у него кровь аристократа, а я всего лишь женщина.
— Я не это имел в виду…
— Нет нужды объяснять; я понимаю. Я знаю правду. Я всего лишь птица, которой некуда приземлиться. Если я спрыгну с этого подоконника, то должна буду летать вечно.
Произнося эти слова, Флер угрюмо глядела на огород. Ора открыл рот, будто желая что-то сказать, но промолчал. Его бывший господин был и мужем Флер. Ора собственными глазами видел этот союз и ненавидел его даже больше, чем сама Флер.
И поэтому, когда семья Болан перестала существовать и Флер оказалось некуда идти, он помог ей. Она была его искуплением — несчастная дочь аристократа, вынужденная на замужество, полностью лишенное любви.
Но он был твердо настроен не сдаваться. Должно быть, как раз жалость и диктовала его действия. Конечно, все это Флер лишь предполагала, но, как бы ужасны ни были эти предположения, скорее всего, они были верны.
Поэтому она повернулась к Оре, будто смеясь над самой собой.
— Значит, в торговле человек меняет тон, как только дело заходит о прибыли, верно?
Старик молча сел. Он смотрел на Флер серьезно, потом наконец кивнул.
— А слова слишком дешевы… вот почему нам нужны договоры.
— Чтобы быть настоящими торговцами?
Чтобы Оре было полегче, она улыбнулась так естественно, как только могла. Когда его лицо наконец немного смягчилось, Флер негромко кашлянула и потянулась. Ей многое еще предстояло запомнить.
— Ладно, продолжаю. Я буду стараться изо всех сил, поэтому ты в меня верь хоть немного и позволь учиться с такой быстротой, как мне удобнее, хорошо?
