Напряжение (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич (книги бесплатно без .TXT) 📗
…
— Федя, ты просто не знаешь, чей телефон сейчас высветился на определителе. А я знаю! Я жить хочу, Федя!
— Вы отпросились на пару минут, — перед стройным рядом понурившихся детей, одетых в форменные цвета Преображенского лицея, выхаживал мастер — преподаватель, сложив руки за спиной. — Я посчитал вас достаточно самостоятельными, чтобы пройти десять шагов по парку и спокойно купить себе мороженое. Что в итоге? Я спрашиваю вас, господа, и жду ответа.
Строй продолжал молчать, досадуя на любопытные взгляды прохожих.
— Учитель, мы виноваты, но можно без посторонних? — высказал общее мнение первый в строю.
Увы, в парке негде было спрятаться, так что при всей деликатности мастер — преподавателя, словесная порка была близка к публичной. Мужчина досадливо поморщился и повел рукой, поднимая пылевую завесу между потихоньку скапливающейся толпой и учениками.
— Сейчас?то вы скажете мне, почему какой?то босяк чуть не обворовал одного из вас, наорал и спокойно ушел целым и невредимым?
— От него жутью несло, — проворчали из строя.
— И что?! — Толпу обдало потоком той самой жути. — Мы вас плохо учим этому противостоять?! Порадуйте наставника — еще скажите, что кто?то навалил в штаны из?за бездарного шкета!
— Я могла его побить, — тихо шепнула девочка в конце строя. — Но я сама была виновата, я без очереди…
— Двадцать кругов вокруг корпуса вместо ужина!
Девочка вскинулась, но тут же погасла, уставившись в землю.
— Я бате расскажу, он ему… — прогудел в землю владелец золотого телефона.
— Уважаемый свет — Николай Алексеевич, — мягко обратился к нему преподаватель, — вы удивитесь, но ваш уважаемый отец не 'он ему', а 'он вам', да розгами, да с оттяжечкой! Желаете заключить пари?
Парень живо закачал головой и украдкой притронулся к пятой точке. Видимо, знакомо.
— Вы должны уметь ставить таких на место сами! Не через отца или братьев! И не кулаками, драгоценная моя! Словами! — Строй еще раз обдало жутью. — Простолюдин должен знать свое место! Как вы собираетесь помогать своим родителям, заслужить уважение слуг рода… если не можете заставить уважать себя одну — единственную охамевшую интернатовскую крысу?! Стыдно, господа!
— Простите, учитель!
— Кричат не на вас! Кричат на ваш герб, на сотни поколений предков! Крадут не у вас, а у всего рода! В ваших словах и действиях, в умении защитить себя и свою собственность — честь рода! — Мастер — преподаватель прекратил расхаживать и теперь смотрел на отрешенные лица своих воспитанников.
Вроде, проняло — выходы в город оказались полезней, чем он думал.
— Мы найдем его, учитель!
— Если вы решите отомстить, покалечив или убив, сами или через родню, я в вас разочаруюсь.
— Н — но!..
— Но если вы найдете его сейчас, и не трогая руками объясните всю глубину его заблуждений. Не трогая руками! И приведете ко мне, чтобы он принес извинения в моем присутствии, это будет лучшим оправданием для вас и поводом гордости для меня. Даю вам час.
— Да, учитель! — Теперь хор звучал уверенно, лица в строю горели злой решимостью и желанием добиться цели.
— И помните — мстить следует равному. Вы — честь рода. Не пачкайте честь такой низостью, как смерть или боль того, кто даже не может достойно ответить.
Глава 10. Извинения
Самую чуточку прохладная вода омывала ноги, освобожденные от кед и носков — они лежали чуть выше, на каменном уступе. Спину согревала поверхность скалы, сверху улыбалось солнышко, а я, обернув вокруг головы футболку, лакомился пломбиром, восьмым по счету. Еще одно мороженое лежало в воде, завернутым в пакет, с другой стороны небольшого озерца, под металлической трубой с холодной водой. А десятое по счету, вернее — второе, я по — честному отдал Славке, выловив нашу группу возле вольера с жирафами.
К слову, жирафы были неправильными и желто — коричневыми, а не красно — синими. Но вообще — высокие, да. Пока все смотрели на них снизу вверх, я выцепил товарища, сообщил, что надо передать Толику, и торжественно вручил его долю. А за то, что было дальше — вообще не в ответе! Хотя мог бы догадаться и предупредить, если честно. Просто пакет с остальными восемью штуками я благоразумно спрятал за десяток шагов от того места, и в тот момент переживал, как бы захоронку никто не нашел.
В общем, Слава вернулся к группе с мороженым в руке. Вы видели, как стая собак окружает кота? Как они смотрят на свою законную добычу голодными глазами, расходясь полукругом и отсекая пути к бегству? Как медленно приближаются под тихое рычание, чуть наклонив головы?
— Слава, Слава, Слава, — шипела стая, — дай кусочек, дай попробовать, дай лизнуть. Мы немножко, мы чуть — чуть, ты нам друг, ты нам брат.
Слава не отвечал, он пытался запихнуть пломбир в рот целиком. Выходило не очень. Осознав это, Слава предпринял главный прием кота — залез на дерево. Теперь уже жирафы с интересом смотрели снизу вверх.
— Слава, немедленно слезь! — Волновалась учительница.
— Мы поможем, мы спасем, — улыбнулась стая и тоже полезла на дерево.
Сверху полетели шишки и мелкие ветки, а Слава явно наметил прыгать по ту сторону ограды. Потом пришел солидный дядька и потребовал прекратить бардак, пригрозив всех выгнать и больше не пускать. Пришлось спускаться — тем более Славка уже довел мороженое до того состояния, когда его можно засунуть в рот полностью.
В общем, я поспешил покинуть тайный пост под елочкой и свернул на другую тропинку. Скоро Славик прожует содержимое щек и сможет говорить, а вопрос 'где взял' уже повторили раз десять. Мы, конечно, друзья, и он вряд ли меня выдаст, но лучше в этот момент быть подальше.
Потом на меня с криком 'Попался!' выпрыгнул какой?то идиот в фиолетовом. Я почему?то решил, что он хочет украсть мороженое.
— За что? — С обидой спросили меня, прижимая руку к левому глазу. — Я просто поговорить хотел!
Неловко вышло.
— Извините, — покаянно сказал я лежащему на тропинке телу.
И в качестве извинений положил ему на губы кружочек этикетки с приличным кусочком мороженого — как от сердца оторвал.
— Вот, кушай. Кушай — кушай, не стесняйся! — С искренней улыбкой предложил я.
Парень механически задвигал ртом, слопав вкладыш от пломбира целиком. Дикие они какие?то, эти фиолетовые, наши бы ни за что бумагу не стали есть. Ароматизированная туалетная бумага всех отучила. То еще коварство — как вспомню, дрожь пробирает.
Похлопал я его по плечу и пошел дальше, с интересом крутя головой по сторонам, пока не заметил небольшую калитку меж кустов на очередном пересечении троп. Металлическая, закрытая проволокой, она грозно сообщала красной краской 'Не входить!' и чуть ниже 'ОПАСНО!' и еще чуть ниже 'Только для персонала!'. Была бы там еще четвертая строчка с таким же заманчивым текстом, я бы точно нарушил запрет и вошел. А так — просто перелез через забор чуть правее.
За оградой оказалась крутая тропка вверх, с небольшими выступами, на которые кое?как удавалось ставить ноги, а кое — где пришлось помогать себе руками, взяв пакет в зубы. Через шагов сорок нашлась лесенка, ведущая еще выше — оказывается, за кустами и деревьями в парке таилась настоящая скала! Я быстро взобрался наверх, очутившись на плоской вершине, размером в две мои комнаты. В середине площадки был пруд, касавшийся одним своим краем дальнего конца скалы. Там, где я поднялся, нашлась та самая труба, из которой текла холодная вода, наполняя углубление в скале. Дальше вода прогревалась и падала на три метра вниз настоящим водопадом, впадая в еще одно озерцо, с тигриной семьей на одном из ее берегов. Чуть дальше нашлась и решетка забора, с людьми за ними.
За спиной светило солнышко, так что вряд ли меня кто видел — зато для меня значительная часть парка оказалась как на ладони. И увиденное мне не особо понравилось — всюду носились фигурки в фиолетовом, явно кого?то разыскивая. Интуиция подсказывала (я съел пол мороженного за три укуса) — меня.
