Победитель - Аксенов Даниил Павлович (чтение книг TXT) 📗
– Несомненно, госпожа.
Ферен-старший прибыл в столицу как раз для того, чтобы узнать, как сильно в нем нуждаются именно здесь. Совмещать две должности – полководца и «детектора лжи» – было нелегко. Нередко они требовали его присутствия в разных местах в одно и то же время. Старик ни в коем случае не хотел оставлять военной службы. К тому же королю было некем его там заменить. Ферен не обладал выдающимся военным талантом, но был честным и трудолюбивым служакой. В ситуациях, не требующих воображения и отклонения от привычных или заранее отработанных схем, командование Ронела принесло бы безусловную победу.
– Я бы рекомендовал сейчас вооружить солдат метательными копьями, некоторым количеством мощных арбалетов, доступных нам, а в дальнейшем формировать отряды лучников, оснащенных тугими луками. – Ферен заканчивал свой доклад. – Амулеты Террота обеспечат достаточной силой для натяжения тетивы, что придаст стрелам дополнительную скорость. Но в качестве основного оружия для пехоты нужно выбрать что-то потяжелее. Например, молоты или секиры. Амулеты помогут солдатам справиться с их весом, а сила удара значительно возрастет. При некоторой удаче можно будет поражать даже ишибов.
– Почему отряды лучников нужно формировать в дальнейшем? – уточнил Комен.
– Обучение владению луком требует времени. Солдатам нужно хотя бы месяца три тренировок. А его величество утверждает, что столько времени у нас нет. Сейчас же мы располагаем лишь теми лучниками, которые служили еще Миэльсу. Их не так много.
– Скажи-ка, уру, а какова дальность броска метательного копья? – поинтересовался король.
– Если использовать тяжелые копья весом примерно в семь – девять килограммов, а именно их я рекомендую использовать, то солдат с амулетом Террота может эффективно бросить их на расстояние более двадцати метров.
– А если взять полегче?
– Если копье легкое, то можно бросить и на сорок и более метров, но ведь его убойная сила будет очень низкой!
– Думаю, что достаточной, если все пойдет как надо, – улыбнулся Михаил.
Он спросил об этом не зря. Раздумывая, как одно– и двухфункциональные амулеты могут быть полезны, вспомнил о гранатах. Можно было попробовать создать амулет, который «взрывается» при сильном ударе, высвобождая заложенную в него ти-энергию. Для производства этих амулетов требовалась сущая «мелочь»: источник энергии для их зарядки на этапе массового изготовления и хороший резервуар – аналог батареи. Король знал из свитков, как создавать небольшие резервуары, а вот мощные являлись проблемой. У него не было возможности заняться сейчас исследованиями, но он очень надеялся, что кто-нибудь поможет ему. Например, тот же Парет, который дал понять, что заинтересован именно в его правлении. Осталось лишь выяснить степень этой заинтересованности.
Граната, приделанная к наконечнику копья или брошенная сама по себе, может оказаться грозным оружием как против обычных солдат, так и против ишибов. Михаил также думал над возможностью создания боевых жезлов, извергающих пламя или работающих напрямую с ти. Но здесь были дополнительные сложности. Эти жезлы не совместимы с амулетом Террота. Один и тот же человек не мог одновременно нести на себе и то и другое. Была высокая вероятность отказа обоих амулетов. Конечно, адаптировать амулеты друг к другу не являлось бы проблемой. Но тогда возникала опасность разоблачения. Многие бы заподозрили, что он может работать с амулетами на потрясающе высоком уровне. По всему выходило, что боевой жезл пришлось бы использовать вдали от других амулетов. Гранат же эти ограничения касались лишь частично. Они ведь будут взрываться в стане врага. Но следовало подумать, что случится с амулетом Террота, если его обладатель станет носить с собой связку гранат.
– Хорошо, с вооружением разобрались, – подытожил король. – Теперь переходим к недавним событиям. Куда вел подземный ход?
– Он имел два входа, твое величество, – сказал Комен. – Один – из дворца, а второй находился на окраине Парма. Дворцовый вход был заблокирован амулетом, воздействующим на тикаждого, кто к нему приближался. Йонеру пришлось попотеть, прежде чем он обезвредил его.
– Ход засыпать. Что у нас с арестованными?
– Уважаемый уру Ферен еще не принял участия в допросах. Но, как я и подозревал, нам досталась сущая «мелочь». Ни одного лидера. Арестованные бунтовщики мало что знали. Я не терял надежды добраться до самой верхушки заговора, арестовывая по цепочке все новых и новых причастных к нему, но, с позволения твоего величества, одна из транжирок меня вновь опередила.
– Кто? Что она сделала?
– Тагга Мирена Фрарест. Признанная красавица и любовница многих очень знатных особ. Любовница в прошлом, конечно. Она принесла список, в котором перечисляются все, кто причастен к заговору. Даже более того: список снабжен комментариями, из которых ясна роль каждого.
– Ему можно верить?
– Это я сейчас проверяю, но думаю, что да.
– Почему она не пришла ко мне?
– Не знаю точно, твое величество, но тагга заявила следующее: «Пусть король судит не по моим словам, а по моим делам».
Михаил нахмурился. Это был сильный поступок. Сопровождаемый красивыми словами. Но король не испытывал никаких иллюзий, потому что мог видеть через призму романтических действий. Это все означало лишь одно: награда, которую потребует тагга, будет не просто велика, а очень велика. Тут тысячей золотых не отделаешься. Вообще же романтика настораживала его. Потому что при том же качестве требовала большей оплаты. Взять, например, благородного рыцаря и наемника. Они могут выполнять ту же самую работу с тем же самым результатом, но рыцарь, чей титул воспет в песнях, будет стоить дороже. Или другой пример: к девушке сватаются торговец и поэт. Торговцу нужно лишь ее тело, а поэту нужно все: и тело, и душа. При этом не факт, что поэт лучше торговца. Просто он требует большей платы, – неосязаемая романтика выше ценится.
– Гм… Комен, постарайся убедить эту даму в том, что ее информация важна, конечно, но не критична.
– Понимаю, твое величество.
– Мне бы очень хотелось знать, откуда прибыл этот имис, кто его нанял и за сколько, кто ему помогал, что они собирались делать в случае удачного покушения и, наконец, причастны ли к этому другие страны. Вообще же нам очень нужна разведка, Комен. Если бы она была, то многих проблем удавалось бы избежать.
– У нас нет доверенных людей, твое величество. Нужно время на то, чтобы они появились. Насчет имис представлю доклад на днях. Думаю, что к тому времени информация будет полной.
– Хорошо, Комен. О доверенных людях я тоже подумаю. У меня имеются кое-какие идеи. Вот еще что: хотел посоветоваться, прежде чем принимать одно решение. Собираюсь отобрать имущество у всех, кто последовал за Миэльсом, а также у заговорщиков. Теперь это будет вполне реальным – ведь, похоже, кроме юга, который наш уже давно, мы сумеем присоединить и остальные части королевства. А потом передадим конфискованное имущество либо близким родственникам прежних владельцев, которые мне верны, либо в казну. Думаю, что это может поправить наши финансовые дела. Ксарр будет очень рад. Я вообще собираюсь привести к присяге всех дворян, включая женщин. Но не вызовет ли указ дополнительных волнений?
– Не думаю. Насчет земель – это общепринятый способ действий. Он никого не удивит – напротив, вполне ожидаем. А присяга дворян, и даже женщин… очень необычно, но привести к бунту не должна.
– Еще было бы хорошо найти способ получать с отобранных земель доход, – пробормотал король.
Покушение заставило его резко ускорить работу над новыми амулетами. Новая «машина» позволяла рассчитывать и моделировать более сложные функции. Конечно, Михаил никогда не был специалистом по компьютерам, а особенно по аналоговым. Но он был профессиональным ученым. Его работа заключалась в создании новых прикладных образцов медицинской техники и соответствующего программного обеспечения. Ученые, как правило, небогаты. Даже самые лучшие. За редкими исключениями, они не могут позволить себе нанимать фирмы для реализации их разработок. Поэтому хороший исследователь, особенно в области физиологии, просто обязан уметь делать различные вещи сам. К примеру, лично Михаил мог запросто собрать устройство для записи и фильтрации активности клеток, написать вполне функциональную программу для анализа разнообразных сигналов и многое-многое другое. Злополучный томограф, с помощью которого он попал в мир Горр, тоже был сделан практически только его руками. Конечно, он консультировался с коллегами или с физиками, использовал уже готовые разработки, часто действовал просто по аналогии, если принцип был не совсем ясен, но это все никак не умаляло его личных умений и знаний. Ему было далеко, скажем, до квалифицированного и профессионального программиста, кому он явно уступал как в скорости выполнения работы, так и в красоте ее. Но программы работали, а выдаваемый результат был вполне корректен. Абсолютная память, которую он приобрел в новом мире, немало способствовала повышению общей эффективности его трудов. Михаил еще в той, прошлой жизни считал, что каждый ученый должен быть не только специалистом в своей области, но и знать понемногу вообще отовсюду. Казалось бы, какое отношение к его деятельности имеют теоретическая физика или археология? Но он по возможности старался читать статьи даже по этим предметам, публикуемые в хороших журналах типа «Nature» и «Science». Конечно, проникновение в детали было недоступно ему, но общий смысл вполне понимал. Пожалуй, с ишибами мира Горр его роднило лишь одно качество – любознательность.
