Путь мертвеца - Борисенко Игорь Викторович (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗

Все они выглядели почти счастливыми, даже вечно недовольный Фонрайль, хитрый и злобный интриган. Его тонкие губы совершенно исчезли, растянутые в улыбке, отчего рот превратился в едва заметную щель, прорезанную между носом и подбородком. Бьлоргезд, по обыкновению шумный, пыхтел и щерил желтые зубы, громко хмыкал и щурил заплывшие жирком глаза. Даже Рэмарде, старший из трех братьев-колдунов, расслабленно облокотился на ручку своего трона и спокойно, мудро улыбался. Его клинообразная борода, почти совершенно седая, расползлась вширь – так велико было удовольствие Рэмарде. Нежась в потоках прохладного воздуха, который гнали на них с помощью опахал многочисленные обнаженные девушки, стоящие позади тронов, Старцы выжидающе смотрели на скорчившегося у их ног мертвеца. Сорген, метающийся в клетке, которой стало для него собственное тело, оставил бесплодные попытки освободиться. Никоим образом он не смог бы добиться контроля над ногами и руками, чтобы снова поступать, как ему вздумается. Никоим образом – кроме одного, единственно верного и возможного шага. Того, который угоден сейчас Черным Старцам. Все остальное обречено на провал и будет похоже на тщетные попытки маленького человечка столкнуть в море огромную гору.

Чтобы проверить свою догадку, Сорген попытался подползти немного ближе к тронам Старцев, одновременно сгибаясь все более раболепно. На сей раз тело повиновалось, но ощущение было такое, что он двигает куклой, чужой и абсолютно мертвой, вялой, едва ли не рассыпающейся на части. Упершись руками в пол и почти уткнувшись лбом в пол, мертвец застыл, совершенно неподвижный и ждущий слова хозяев. Оно не замедлило явиться.

– Темдан, Девлик! – степенно произнес Рэмарде, который непременно заговаривал первым, даже тогда, когда и не собирался вести разговор сам. – Приветствую тебя в наших чертогах.

Только тогда склонившийся мертвец осмелился поднять лицо и взглянуть в глаза Старцам, всем по очереди. Фонрайль раздраженно заворчал и сдвинул густые седые брови, Бьлоргезд гулко хохотнул.

– Я весь ваш, повелители!! – хрипло прошептал Сорген и чуть приподнял с пола ладони, словно пытаясь дотянуться до ног Старцев. Рэмарде торжественно кивнул и снова улыбнулся.

– Мы знаем это, наш признанный меннерорман [4].

Фонрайль, кажется, снова остался недовольным. Пожевав губами, он бросил на старшего брата кривой взгляд. Не обращая на это никакого внимания, Рэмарде поднял со столика, установленного у него в ногах, изящный высокий кубок из стекла, сделал из него большой глоток и поставил на широкий подлокотник. Фонрайль порывисто вскочил со своего места, обежал вокруг такой же, как у Рэмарде, столик и набросился на Соргена, как стервятник. Сухонькой ручкой он впился в короткие волосы на лбу мертвеца и, вывернув его голову так, чтобы заглянуть в черные глаза, зашипел сквозь зубы:

– Ты ведь понимаешь, что с тобой случилось, молодой да ранний Сорген?? Ты там, внутри, глубоко внутри этой мертвой оболочки под названием Девлик. Я это знаю и приказываю отвечать!

Каменное лицо трупа вдруг дрогнуло и исказилось. В нем появились слабые признаки жизни – страдальческое искривление губ, изогнувшиеся дугой брови и промелькнувшие в глазах, в их черной непроглядной глубине искры боли и ужаса. Задрожав в крепкой хватке Старца, Девлик раскрыл темный провал покрытого кровью рта и едва слышно прошептал слова Соргена:

– Да… Я все осознал. Умерев, я стал норгом, Тем, кто служит после смерти. Мое имя – Девлик. Всякий, кто знает его, может произнести и стать полным хозяином моего тела, моих знаний, моей воли. Отныне я – меч в руке Повелителей, карающий жезл, проводник их желаний. Их рука, их устремление, их раб. Я слушаю!

– Почему же ты умер? – вкрадчиво спросил Фонрайль и встряхнул голову Девлика, словно тот мог воспротивиться и отказаться отвечать. – Как же ты позволил этой женщине пронзить себя заколкой, если за день до того устоял в нескольких схватках с могучими Белыми волшебниками??

– Я уже не видел смысла жить дальше. У меня не было никаких целей, ибо враги пали, их владения разграблены и превращены в руины, как мой родной замок. Больше не было причин сражаться и убивать.

– Значит, ты все-таки не до конца прочувствовал Великую Черную Необходимость! – торжествующе воскликнул Фонрайль и отпустил волосы мертвеца. Впрочем, голова Девлика так и осталась запрокинутой. – Ты следовал за ней до тех пор, пока это было нужно тебе? Так, так. А затем Великому магу Соргену стало не по пути с Теракет Таце? Хе-хе-хе… Но ты не мог избежать нас, никогда и ни в коем случае, и именно поэтому та заколка пронзила тебе грудь.

"НЕТ!" – вскричал Сорген в глубине мертвого разума, но сил, чтобы возразить Хозяину, у него не было. Он мог только стенать и плакать про себя, в полной тишине и мертвом спокойствии. Чтобы уронить хотя бы одну настоящую слезу, нужно было, как минимум, воскреснуть, потому как мертвые глаза не умеют плакать.

– Неужели ты оказался таким глупым, мальчишка? Неужели ты не подумал, что в каком-то смысле твоя жизнь станет продолжаться дальше, только более жутким, отвратительным способом? – продолжал допытываться Фонрайль. Голова мертвеца мелко затряслась, отчего искаженное мукой лицо очутилось во власти растущих и тут же пропадающих теней, извивающихся, дерущихся, умирающих и снова воскресающих. Очевидно, нетерпеливому старцу показалось, что раб промедлил с ответом. Он снова схватил его за волосы и потряс перед носом Девлика похожим на куриную лапку кулачком. – Отвечай!! Отчего ты позволил ей убить себя, тупица?

– Я… – заключенный в оковы мертвой плоти Сорген ужаснулся, когда понял, что не в силах скрыть даже самые сокровенные мысли. Сейчас он был открытой книгой, которой волен воспользоваться всякий, кто раскроет обложку. Мертвые, неподвластные разуму губы Девлика зашевелились, покорно отвечая Фонрайлю. – Я… не хотел больше быть таким, каким стал. Я пошел неправильным путем. Я думал, что вернуться можно лишь одним способом – умереть… умереть и потом воскреснуть к новой жизни.

Бьлоргезд громко рассмеялся, как только заслышал эти слова. Фонрайль криво ухмыльнулся и мгновенно потерял вся свою прыть. Неторопливо отряхивая ладони, словно они были испачканы пылью, он отвернулся и побрел к трону. По дороге старик что-то бурчал, но разобрать его слова было невозможно.

– Значит, ты действительно остался глупым мальчишкой, – грустно вымолвил Рэмарде. – Впрочем, это случается не в первый, и не в последний раз – когда мальчишество остается в каком-нибудь достойном муже и приносит страдания ему и его друзьям. Понимаешь, в тебе зрел необычайной силы запас колдовского искусства. За жалкие пять лет ты превратился в могучего чародея, а ведь почти все остальные члены Теракет Таце трудились в поте лица по полвека и больше, чтобы достигнуть того же. Если бы ты не пал жертвой своего мальчишества, через какое-то время тебе просто не было бы равных среди Черных братьев… а может, и во всем мире! Но ты решил остановиться. В мертвом теле не разовьешь никакого навыка, знаешь ли. Теперь, когда нам ясны твои устремления и настроения, я вижу, что все это случилось к лучшему. В будущем ты мог стать опасным, слишком опасным, несмотря на данные клятвы и все прочее… Как оказалось, своей смертью ты услужил нам, ибо мы получили не вольнодумца, от которого всякого можно ожидать, а послушный инструмент с весьма полезными и развитыми магическими умениями. Спасибо, спасибо!

– Глупо хвалить мальчишку! – громко проворчал Фонрайль. – В случившемся нет никакой его «заслуги», Рэмарде. Это только наша предусмотрительность, наша ежовая рукавица, в которую мы садим всех этих орманов.

– Хвалить себя – невежливо, – поучительно ответил Рэмарде и лукаво улыбнулся в бороду. – Да и какая разница теперь? Что случилось, то случилось, этого не переменить. Да, мой мальчик, точно так, потому как «возрождение» мертвого тела к полноценной жизни – штука вымышленная. Я слышал истории о том, что с помощью неких совершенно загадочных сил возможно вернуть себе жизнь обратно, но не видел не единого человека, которому удалось бы это сделать. А я, поверь, повидал на своем веку всякого и всяких. Даже те, кто повелевает миром, не способны восстать из мертвых, буде их удастся умертвить. Как это ни грустно признать, увы.