Сказка для волка - Барбуца Евгения Васильевна (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗
Дядя Боря, не теряя времени, достал из кармана своего халата телефон и набрал какой-то номер.
– Владислав Игоревич, срочно приезжай. – Дядя нервно расхаживал по комнате, не спуская с меня глаз. – Да мне плевать, как ты это сделаешь, но чтобы максимум через полчаса был у меня! У Русланы срыв!
А дядя у меня забавный. Заставить человека нестись с одного конца города на другой, еще и за тридцать минут, вот что значит правильно поставленные задачи. Смешно. И я смеялась. А дядя Боря сидел рядом со мной на кровати, крепко прижимая мое содрогающееся тело к своей широкой надежной груди.
Доктор прибыл уже тогда, когда смех мне заменила икота. С дядиного позволения мне сделали укол.
Мне стало так спокойно, абсолютно ничего не хотелось, а главное – было невероятно лень думать. Тела своего я не чувствовала, оно было настолько легким, что не вызывало во мне какого-либо дискомфорта или других ощущений. Не было ни мыслей, ни воспоминаний, я просто сидела на своей кровати и смотрела в одну точку.
Под вечер действие лекарства прошло, но я по-прежнему продолжала сверлить взглядом точку на стене. Рядом со мной все это время находился доктор. Дядя периодически отлучался по делам, но каждую свободную минуту старался провести подле меня.
– Что с ней, Владислав Игоревич? – в который уже раз вопрошал дядя у бедного доктора.
– Шок, ступор, посттравматический синдром, – нервно размахивал руками доктор.
– Долго она такой будет? – не отставал дядя.
– Я не знаю, – устало отвечал доктор.
– Понятно, – обреченно вздыхал дядя Боря. – Езжай домой, Владислав Игоревич, спасибо тебе.
Доктор, не теряя более ни минуты, скользнул за дверь, оставляя дядю наедине со мной.
– Дочка, – тихо обратился он ко мне, – не знаю, слышишь ли ты меня. Я свое слово держу, ты не в больнице. Ты тоже обещала, помнишь? Слово дала, что больше меня не напугаешь.
Он взял мою безвольную кисть в свои горячие и сильные ладони. Никакой реакции. Так спокойней, так не нужно думать и можно поверить в то, что все случившееся лишь сон.
– Руслана, я знаю, рано или поздно ты очнешься, – неуверенно начал он. – Александр Назаров беспокоится о твоем здоровье. – Тут дядя невесело хохотнул. – Кто бы мог подумать, что безжалостный ублюдок будет переживать за тебя? Дочка, почему ты позвонила ему, а не мне? Как вы вообще там оказались?
Естественно, дядины вопросы остались без ответа.
Следующие три дня проходили в подобном ключе. Я не реагировала на внешние раздражители, не позволяя вывести себя из странного оцепенения, разрешая мыслям медленно ворочаться в голове. Дядя же всячески пытался достучаться до моего сознания. Ухаживать за безвольным телом в моем лице дяде помогала Анна Михайловна. Она безропотно выполняла всю грязную работу. Уход за психами и парализованными больными, скажу я вам, не самое благодарное дело. Все эти капельницы и кормления через силу… про естественные потребности я вообще молчу. Утка – наше все.
Периодически дядя заходил ко мне с различными сообщениями. То со мной желает говорить полиция, то Александр звонит.
А однажды он пришел ко мне и, встав в дверях, долго молчал.
– Наверное, все же лучше, что ты сейчас не здесь. Сегодня похороны Маши.
И ушел.
После этого я медленно поднялась с постели. Сколько дней прошло с тех пор, как я в последний раз двигалась? Конечности мерзко дрожали от слабости, суставы побаливали от долгого бездействия, но все же я двигалась. На дрожащих ногах дошла до душа, где быстро ополоснулась. Стало немного легче, облачилась в черное платье, волосы оставила распущенными, после чего осторожно побрела к входной двери.
Там-то меня и встретил дядя Боря. Он был одет в черный деловой костюм, белую рубашку и черный галстук. Ему абсолютно не идет подобный стиль.
Я лишь взглянула на него, молча и невыразительно, лицо до сих пор не обрело былой подвижности.
– Дочка… – растерялся он. – Очнулась?
Я попыталась обойти его, чего мне, естественно, не позволили.
– Руслана! – Боль в дядиных глазах почти достигла меня.
Он изрядно похудел, осунулся, в волосах прибавилось седины. Это с ним сделала я и продолжаю делать. Ласково глажу его по щеке, мне так хочется его успокоить, но отчего-то язык не слушается меня. Я не могу говорить. Не могу кричать и плакать. Остается корежиться от просыпающейся боли, запертой в клетке собственного тела.
– Ты хочешь на похороны? – Дядя всегда был умным мужиком, да и годы жизни со мной сыграли немалую роль.
Я молча кивнула. Больше он у меня ничего не спрашивал. На кладбище мы прибыли в таком же гробовом молчании.
Стояла яркая солнечная погода, Машке бы понравилось.
Проводить Марию пришло довольно много людей. Ее подруги, ухажеры, партнеры ее отца, многочисленные родственники.
Хоронили ее в закрытом гробу. Отчего-то мне казалось, что все это нереально, что гроб пуст и Маня вот-вот выпрыгнет из-за ближайшего памятника и с криком «Шутка!» бросится мне на шею. Но ничего подобного не происходило. В голос выла женщина – мать Маши. Маня на нее похожа. Была. Машин отец стоял рядом с женой, мне хватило одного лишь взгляда на него, чтобы почувствовать холодные щупальца страха вновь. Испугалась я не бледности некогда смуглого здорового мужчины, не его неестественной худобы и не его сильно постаревшего вида, испугалась я его глаз. Сухие, воспаленные пустые глаза. Это страшно, действительно страшно, когда человек, которого ты знала как уверенного в себе властного мужика, ссутулившись, стоит над могилой собственного ребенка, где хоронят его душу. Ведь он даже не плакал, не мог больше. Подобное нельзя описать словами. Безысходность, пустота – это все не то. И хочется выть от тоски и боли, когда видишь, как он подходит к гробу собственного ребенка и падает на колени словно подкошенный, не в силах больше сделать шаг. И только посиневшие губы шепчут: «Доченька, да что же это? Не шути так с папой. Доченька».
Отчего-то ничего более я запомнить не смогла, ни лиц гостей, ни их количество, лишь родителей, что пережили свою дочь. Женщину, из глаз которой ушла жизнь, и мужчину, который сломался, потеряв единственный смысл жизни. Чуть позже дядя попытался мне что-то сказать, я уловила имя Александра, но внимания не обратила.
– Руслана, постой здесь, я сейчас вернусь. – И дядя отошел к какому-то грузному мужчине.
Окружающие сторонились меня, словно чумной, а я оставалась ровно на том месте, где меня оставил дядя Боря. Солнце слепило глаза, желая хоть как-то укрыться от него, я опустила веки. Но вдруг меня укрыла чья-то тень, вызывая невольное любопытство и заставляя открыть глаза.
Напротив меня стоял Машин отец. Внешность его была непримечательной, выше среднего роста, чуть полноватый… был когда-то, рыжий, с усами. А сейчас седой. Он смотрел на меня пустыми глазами, в которых постепенно разгорался нездоровый огонек.
– У меня к тебе всего один вопрос. – Голос его был сиплым, он словно говорил через силу. – Почему она, а не ты?
Тут-то меня и прорвало. Слезы брызнули из глаз, губы затряслись, я больше ничего не видела сквозь сплошной поток слез.
– Не трогай ребенка, Михаил, – услышала я. – Она тоже чья-то дочь.
И меня приобняли за плечи.
– Са-ша? – не поверила я.
Мои первые слова за долгое время.
– Я, маленькая, – шепнул он мне на ухо.
Машин отец посмотрел на меня, как на диковинную зверюшку, после чего искра осознания пронзила его взор. Ссутулившись, он побрел в противоположную от нас сторону.
– Александр, – подбежал к нам дядя, – что произошло?
– Прости меня, дядя Боря. – Я бросилась ему на шею. – Спасибо тебе.
Любой нормальный человек, если бы знал, в каком состоянии я находилась еще два часа назад, удивился бы той легкости, с которой дядя привез меня в столь людное место. Но ведь это мой дядя. Он слишком хорошо меня знает.
– Руслана, все хорошо. – Он сжал меня чуть крепче. – Сейчас мы поедем домой, поговорим, а потом отправимся к морю. Хочешь на море?
