Наша светлость - Демина Карина (серия книг TXT) 📗

И вообще здесь находиться.

— Мы теперь будем тут жить. — Долэг, забравшись на край огромной латунной ванны, открыла воду. — Ну, пока лорд Кайя не вернется.

— Их светлость. — Первые слова дались с трудом.

Долэг стянула ночную рубашку и велела:

— В ванну лезь. Ты так выглядишь, что я бы на тебе точно не женилась.

Зачем она про женитьбу сказала? Это слово вдруг возродило в памяти вчерашний разговор во всех его ужасающих подробностях. Мало того что Тисса про письма Гийома… и письма Гийому рассказала, так и на будущего мужа нажаловалась… Ушедший, пусть пучина ванны ее поглотит.

Желанию не суждено было сбыться. Хотя в целом несколько полегчало.

Долэг помогла выбраться из ванны, подала полотенце… с монограммой их светлости. И платье, если Тисса не ошибалась, тоже принадлежавшее леди Изольде.

— Садись, — мрачно сказала Долэг, берясь за гребень. И Тисса закрыла глаза, пытаясь представить, что ее ждет. Определенно — ничего хорошего.

И это в высшей мере справедливо.

— А где их светлость?

— В кабинете сидят. Ей письмо пришло. И бумаги про тебя… леди Иза тебя ждет. Не вертись, а то хуже будет.

Куда уж хуже-то?

За огромным столом их светлости леди Изольда выглядела еще более хрупкой, чем обычно. Она почти потерялась среди бумаг, книг, свитков и карт, которые свисали на пол, прижатые лишь серебряной чернильницей.

Леди Изольда читала письмо и улыбалась. Она почти всегда улыбалась, но сейчас как-то иначе, особенно тепло, как будто не бумаге — человеку.

— Ваша светлость? — Колени Тиссы подкашивались, а руки дрожали.

— Доброе утро… точнее, день, но все равно добрый.

Леди Изольда спрятала письмо в шкатулку, а ту — в ящик стола. И как-то сразу стало понятно, что она точно не отправит письмо в камин, а будет хранить и перечитывать. Возможно, выучит наизусть… или уже выучила. Тисса попыталась вспомнить хотя бы одно из тех, которые сожгла столь немилосердно. Но голова была пуста, а совесть — свирепа.

— Садись. И успокойся, ничего страшного не произошло. Леди Льялл понадобилось срочно уехать. И вы с сестрой временно поживете здесь. Во избежание дальнейших инцидентов.

— Д-да.

Ничего не произошло? Но Тисса же помнит…

— Это, — леди Изольда передала гербовый свиток, — договор о намерениях. Я думаю, что тебе следует с ним ознакомиться. Пожалуйста, прочти внимательно.

Тисса читала.

Много слов. Некоторые непонятны, хотя отец позволял ей читать договора об аренде, и купле-продаже, и другие разные, но… этот отличается.

Он неправильный!

Это женщина должна приносить мужу приданое, а не…

У Тиссы и вправду будет свой дом? И содержание.

Обеспечение Долэг.

Суммы невообразимы. Зачем столько? И зачем это ему вообще?

Тисса молча вернула бумаги.

— Все хорошо? Я подписываю. — И леди Изольда взялась за перо, держала она его как-то не так, неудобно. Ей, наверное, непривычно пользоваться перьями. В ее мире используют… А что используют в ее мире? Тисса решительно не представляла, чем можно заменить такую обыкновенную и привычную вещь, как хорошее гусиное перо.

Но вопрос требовал ответа, и Тисса вынуждена была сказать правду:

— Нет.

— Почему?

— Это… нечестно. — Тисса вцепилась в подлокотники. — Из-за тех писем… которые Гийом… и которые я… писала. И принимала тоже. Читала.

— Ну и на здоровье, — спокойно ответила леди Изольда и пощекотала кончиком пера нос. — Тисса, главное, что дальше писем дело не зашло. Но вообще, если тебя это волнует, то есть два варианта. Мы идем и сознаемся в переписке. Или молчим и забываем, что она вообще была.

Признаться?

Рассказать обо всем?

Да ни за что! Леди Изольда — одно дело, а тан… если узнает, он придет в ярость.

— Все ошибаются, Тисса. Главное, чтобы ошибки не повторялись. Магнус считает, что Гийом нанял тех людей, которые…

…избили тана. И поставили клеймо…

…он ведь писал про раба… и про справедливость… Тисса должна была понять. Предупредить.

Сделать хоть что-то, а она…

Почему-то очень явно вспомнилась рука, обхватившая шею. Узнав о письмах, тан просто довершит начатое и будет всецело прав.

— Не надо ничего говорить. Пожалуйста.

— Хорошо. — Леди Изольда поставила широкий небрежный росчерк. — И не бойся Гийома. Сюда он вряд ли вернется. А если вернется, то… подземелья у замка глубокие.

О да. Найдется там место и для Тиссы.

Ох, не была я уверена в том, что молчание — верный выбор.

А сказать…

Урфин взбеленится. Точно взбеленится, жертва самолюбия. В лучшем случае гадостей наговорит. В худшем… о худшем лучше и не думать. Нет, ударить Тиссу он не ударит, но вот договор разорвать вполне способен. Причина ненавидеть Гийома у него, тут сомнений нет, веская. Но ведь эти двое сами сцепились, без посторонней, так сказать, помощи. И девчонку в свои разборки втянули.

— Гийом тебя не любил. — Возможно, то, что я скажу, жестоко, но Тиссе следует знать правду, сугубо для профилактики рецидивов влюбленности. — Никогда. Ни секунды. Подозреваю, что он любит лишь себя самого. А на тебя обратил внимание, поскольку это сделал Урфин. Соблазнить невесту врага — это старый мужской способ нагадить ближнему своему.

Вот только вряд ли Гийом учел непробиваемую порядочность Тиссы. Небось надеялся на быструю победу. И письма, подозреваю, были щедро пересыпаны признаниями в любви да обещаниями чудесного будущего на двоих. Положа руку на сердце мне бы в ее возрасте этого хватило.

Может, зря я ругаю здешнее воспитание?

— И тебе следовало бы сразу рассказать о письмах…

— Да, ваша светлость.

Бестолковое сожаление: не знаю ни одной девицы, которая бы донесла на тайного поклонника, тем более если душа желает высоких материй, а поклонник более чем симпатичен.

Сволочь только… но это вообще с поклонниками частенько происходит.

— Я надеюсь, если подобное повторится…

…не приведи Ушедший…

— …то ты поступишь правильно.

…или хотя бы отвечать не станешь… а улики — в камин. Он все проглотит.

— Да, ваша светлость.

Опять не складывается беседа.

— Изольда. Или леди Изольда, если тебе воспитание иначе не позволяет.

А Гийом-то небось взбесился, когда юная дева нагло проигнорировала расставленные силки, отмазавшись наличием жениха в перспективе. И не это ли стало поводом для новых разборок?

— Тисса, я не считаю тебя виноватой в чем-то. Нечестной. Или плохой. Ты сделала глупость, но не самую страшную…

…очень на это надеюсь.

— …и сейчас тебя мучит совесть. Это тоже нормально. Но будь разумной девушкой…

…интересно, существуют ли такие?

— …и не позволяй тому, чего нельзя изменить, ломать себе жизнь. Лучше исправлять то, что исправить можно.

Эх, с какой это напасти я столь стремительно поумнела? Не хватает для полноты образа подагры и такого противного старческого скрежета в голосе, который прорезается при регулярном чтении нотаций и выдаче премудрых советов.

Пора прекращать.

— Как исправить? — В голосе Тиссы полнейшая безысходность.

Мир ужасен. Жизнь окончена. И все прожитые годы твердят о том, что нынешняя ситуация выхода не имеет. Разве что в петлю. До чего знакомо…

— Для начала — позавтракать. Потом нанесем визит их сиятельству…

…уже подозреваю, как они обрадуются, представ пред очами невесты в крайне негероическом обличье…

— …торжественно вручим бумаги…

Вздох. Совесть, она такая. Пока привыкнешь — намучаешься.

— …потом займемся финансами и делами государственной важности.

Это беднягу совсем не вдохновило. Ничего, пусть привыкает, подозреваю, что дружить нам придется семьями. И лучше бы дружба была искренней.

Мюррей появился в полдень.

Пришел один, переправившись на какой-то очень уж ненадежной с виду лодчонке, которую бросил на берегу. И доспех не надел.

Он стал старше и почему-то ниже — теперь едва доставал до подбородка.