Певец из Кастагвардии - Уэлч Джейн (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
Каспар хотел было выругаться, но вспомнил о поверье, что эта птица способна говорить с мертвыми. Морригвэн слышала его просьбу и, несомненно, найдет способ указать ответ.
Две руны упали к его ногам перевернутыми, знаки на костяных пластинках нельзя было прочесть. Третью держал в коготках, прыгая на одной лапке, крапивник. Он клюнул ее, потом отпорхнул чуть подальше, явно напуганный шипящими ундинами, и весь ощетинился – перья встали дыбом, как у птенца. Чтобы отвлечь ундин, Каспар громко стукнул по алтарю посохом. Те принялись злобно виться вокруг него, и вдруг огненная дунула ему в рот. Горло обожгло болью.
Юноша вскрикнул и отмахнулся посохом. Тут крапивник отважно скакнул на тело Морригвэн и выронил руну ей на плечо. Склонив голову набок, птица задумчиво взглянула Карге в лицо. Потом потянулась клювом к ресницам. Каспар прогнал ее и стал рассматривать руну.
Она лежала к востоку от сердца, обозначавшего Торра-Альту, но все равно неумелый гадатель не видел, какой в этом смысл. Тогда он поднял пластинку, полагая, что сам знак все объяснит, и тут же скривился от разочарования. У Морригвэн в мешочке было больше рун, чем у Брид, и в их числе такие, что Дева ему никогда не показывала. Каспар поискал, нет ли чего подобного в книжке, и не нашел.
Вдруг он расхохотался. Вечно Морригвэн все усложняет. На кости была вырезана не одна руна, а целых три, сплетенные воедино: Нуйн, Дуйр и Хуатэ, символы ясеня, дуба и боярышника. Что значит их сочетание, Каспар не знал, но оно явно обладает могучей силой.
Он сел и стал думать. Как стала бы толковать руны жрица? Нуйн – ключ к пониманию внутренних связей вселенной. Дуйр дарует мощь и защиту, а также открывает путь к сакральным тайнам. Хуатэ – древо целомудрия, чистоты и воздержания. Все вместе никак не складывалось. Спустя некоторое время Каспар вспомнил совет Брид: не надо искать смысл слишком глубоко, подожди, пока он сам придет к тебе. Дева говорила, что нередко самый простой ответ и есть верный, и его легко проглядеть.
Хорошо. Что проще всего? «Направляйся на восток к ясеню, дубу и боярышнику»? Ну, это уж слишком просто. Впрочем, почему бы и нет? К востоку от Торра-Альты, не доезжая Желтых гор, в тенистых долинах росло немало лесов. Олений Выгон, Грачевье, Ежевичная пуща, Лихоросль… Конечно же! Лихоросль! Неужели правда? Там кое-где ясени, дубы и боярышник стоят так тесно, что порой их стволы сплетаются в один узел. Такие деревья пользовались дурной славой, и Май говорила, что ни один лесной житель к ним ни за что не приблизится.
Каспар улыбнулся. Лучше места, чтобы спрятаться самому и укрыть Некронд, и не найдешь. В тех горах никто не селился, а попасть в Лихоросль можно, лишь продравшись через колючие кусты Ежевичной пущи. К тому же там во множестве водятся медведи. Ни один человек в своем уме не станет там ходить.
– Прости меня, Морригвэн, – сказал Каспар, в последний раз взглянул с сожалением на растерзанное тело и, резко встав, махнул Папоротнику: идем.
– А почему сюда? – недовольно спросил тот. – Волчий человек на юг ушел. Нам тоже надо на юг.
Каспар застонал, но ответил:
– Потому что я предсказал, что нам следует направляться на восток, в сторону леса.
– Поганки, – пробормотал лёсик. – И ядовитый плющ. – Вероятно, для оленя это было самое что ни на есть грубое ругательство. – Вот узнает леди Керидвэн, как ты со старушкой обошелся, – что скажет?
Каспар старался избегать мыслей об этом. Он ведь произнес имя Великой Матери, и та послала ему на помощь крапивника. Надо быть увереннее в себе. Как Брид. И как Халь… Нельзя, чтобы Папоротник заставлял тебя сомневаться.
Лёсик взглянул на юношу и засопел носом. Он где-то подхватил дурную привычку постоянно что-нибудь жевать, и запас зелени у него во рту никогда не иссякал.
– Папоротник, Великая Матерь указала мне искать Некронд на востоке, в Лихоросли. По-твоему, кого я стану слушать – ее или тебя?
Нахмурившись, Папоротник зашагал следом за Каспаром.
– А что это у тебя в сумке? Все вы варвары. Мясом пахнет, чую. – Он красноречиво ткнул в Каспара обвиняющий палец.
Хотя обостренное чувство опасности, которым обладал лёсик, могло пригодиться, Каспар уже жалел, что взял его с собой.
– В последний раз тебе говорю: они ушли по дороге прямо на юг, – повторил Папоротник.
Тонкие сильные ноги Огнебоя несли Каспара на север, к каменному мосту над Жеребячьим бродом – ближайшей переправе через Лососинку.
– Может, Морригвэн поумнее тебя будет? – огрызнулся он. – Ты вообще кто такой, чтобы ныть все время?
– Это ты кто такой? – ответил лёсик. – Я пока что нипочем не знаю, что ты важнее меня.
Каспар закусил губу. Он не чувствовал себя никем важным. Возможно, Папоротник прав. Но все же юноша намеревался перейти через реку и ехать по тропе на восток, в Лихоросль.
– Не нравится – оставайся дома, – сказал он.
Лёсик оглянулся на высокий Тор, вздохнул, пожал плечами и затрусил вслед за Каспаром.
ГЛАВА 6
– Тебе нельзя было бросать пост, Пип, – проговорил Абеляр, все больше сердясь на мальчика. – Надо было сначала спросить разрешения у мастера Спара. Он твой командир.
– Тоже мне, – самым непочтительным образом фыркнул Пип.
Подобного Абеляр никак понять не мог. Подумать только – ни слова не говоря, Пип попросту вышел за ворота и припустил за ними! Впрочем, пусть его Брид воспитывает (жрица пожурила мальчика, но не слишком искренне). Сам лучник не мог избавиться от мысли: не совершил ли он страшной ошибки, бросив мастера Спара одного в Торра-Альте? Конечно, тот сам так распорядился, но, может, следовало его отговорить? Юноша обладает огромным запасом внутренних сил и могучей целеустремленностью, но когда остается за главного, ему не хватает уверенности в себе. Правда, есть еще капитан, а он многого стоит.
– Можно мне сесть на Фею? – капризно спросил Пип.
– Нельзя, испортишь лошадь, – ответила Брид, не сводя глаз с дороги. – Он должен был давно уже приехать. Что его задержало?
Пип надулся и стал дергать тетиву лука. Потом прицелился в узловатый нарост на коре какого-то дерева. Промахнулся дюймов на восемь.
– А теперь давай-ка вытащи стрелу, – велел ему Абеляр. – Мастер не для того целыми днями трудится, чтобы ты тут мили до Фароны отмечал его стрелами.
– Тебе надо, ты и вытаскивай, – огрызнулся мальчик с нехорошим блеском в глазах. – И кстати, раз уж о том зашла речь – все кругом говорят, как ты здорово стреляешь, а я что-то ни разу не видел. Не верю, вот!
С тех пор как Абеляр отругал его за оставление поста, Пип относился к нему без былого уважения.
Лучник замахнулся дать ему подзатыльник. Давно пора приучить парня к порядку да поукоротить ему язык. Странно, почему барон этого так и не сделал. Когда-то отец Пипа отдал жизнь за Каспара – может, тут и крылась причина необычайной мягкости Бранвульфа. Эта мысль замедлила Абелярову руку, и мальчику удалось, пригнувшись, избежать удара, который иначе выбил бы его из седла.
Больше не испытывая свое терпение, Абеляр пришпорил лошадь и нагнал Брид. В молодости он дважды посещал Фарону и хорошо помнил долгий и нудный путь по размокшему тракту, но за четыреста лет многое переменилось. Харчевня на полпути никуда не делась (проезжая мимо, лучник улыбнулся – воскресил в памяти свой последний визит сюда), однако земли вокруг стали совсем иными. На месте густых лесов, где во множестве водились кабаны, раскинулись теперь поля.
При виде йотуннских буйволов – толстых, с белыми тучными телами и черными головами – Абеляр чуть не присвистнул. Огромные животные стояли так тесно, что порой цеплялись друг за друга длинными рогами. Чтобы они не разбредались, пастбище прочно оградили. Когда съедят всю траву на этом месте – их перегонят на следующее.
Лучник махнул рукой в сторону от дороги.
– Вот там, как сейчас помню, был густой лес – вековые дубы, буки со стволами в три обхвата, кряжистые, здоровенные. Их древесины хватало, чтобы обеспечить работой всю округу: дровосеков, колесных дел мастеров, строителей, плотников… Не говоря уж о букорезах.
