Рыбалка в море демонов - Ши Майкл (книги хорошего качества TXT) 📗
Пират не отвечал. Но устремленный на меня взгляд его широко распахнутых глаз цвета боли яснее слов говорил, как много знает он о том, что я пытался ему сказать, – так много, что я и не догадываюсь и, надеюсь, никогда не догадаюсь. И я вдруг почувствовал себя дураком, бессильным облегчить его страдания. Тут только я заметил, что, оказывается, на протяжении всей своей пламенной речи потрясал зажатым в руке топором, который и сейчас еще поднимал высоко в воздух. Спаалг скользко хихикнул и заметил:
– Именно благодаря мне он и живет так долго. Материал, из которого состоит человеческая память, недостаточно стоек, чтобы…
Желание запустить в него топором едва успело обрести осязаемую форму в моем сознании, а оружие уже со свистом резало воздух. Спаалг, сохраняя всегдашнее хладнокровие, камнем отвалился от полотна. Лезвие топора наполовину погрузилось в холст там, где за долю секунды до этого торчала голова демона, в то время как он аккуратно, без единого всплеска вошел в воду и вынырнул, улыбаясь. И тут же запел:
Пока он распевал, Гильдмирт протянул руку, и демон тут же выскочил из воды щупальцами кверху, как выдернутая из грядки репа. Однако это не мешало ему продолжать.
Гильдмирт еще раз повел рукой, и демон, по-прежнему головой вниз, понесся по воздуху к двери, через которую мы попали в зал. Песня не прерывалась на всем протяжении его воздушного путешествия, ни в особняке, ни за его пределами, ни даже когда расстояние совершенно заглушило слова.
– Что ты с ним сделал? – еле слышно спросил Барнар, не сводя глаз с точки, которая удалялась от нас на фоне облаков в обрамлении дверного проема.
– Зашвырнул в Фенкраккенову Мясорубку, часть берега, где приливы особенно высоки и опасны, беспрерывно дуют сильнейшие ветра и не переставая льют дожди. Это примерно в тысяче лиг отсюда. Завтра он вернется.
– Извини, что испортил картину, – произнес я, с трудом подбирая слова.
Тут только он взглянул на холст и слегка вздрогнул, точно и думать забыл о топоре, недавно просвистевшем в воздухе. Его плотно сжатые губы лишь слегка приоткрылись, точно не в силах улыбнуться по-настоящему, мелкие смешливые морщинки залегли вокруг глаз, которые были теперь не кроваво-красными, но густо-розовыми.
– Кто знает? – сказал он и пожал плечами. Отвернулся, подошел к буфету и стал складывать провизию в мешок. Недоумевая, я повернулся к Барнару. Но тот лишь ткнул в картину толстым пальцем, так что мне ничего не оставалось, кроме как посмотреть в указанном направлении.
И тут я увидел. В результате моего броска топор неожиданно удачно вписался в картину. Угол, под которым он вонзился в холст, был таков, что топор тоже казался нарисованным, особенно, если слегка прищуриться. Лезвие его рассекало цепь надвое как раз под запястьем Гильдмирта.
– Пусть так и будет, если есть какая-нибудь сила выше этого ада, – прошептал я Барнару тихонько, чтобы не мучить Пирата напрасными надеждами. Мой друг торжественно кивнул.
– Джентльмены, – окликнул нас проводник. – Прошу садиться. Если уж мне суждено взяться за это дело, то лучше начать немедленно, а то что-то на душе черно.
Мы забрались в лодку. Гильдмирт поднял парус, который немедленно вспучился и надулся, хотя в зале царило совершенное безветрие. Несмотря на то что Пират сидел на месте кормчего, шлюп соскользнул со стола и двинулся к двери без всякого его участия. Ялик, как собачка, покорно бежал за ним.
Взобравшись на гребень откатывающейся волны, мы покинули полузатопленный зал. Покрытый облаками каменный свод космоса, ставшего для Гильдмирта тюрьмой, показался нам свободой после той гробницы, что служила ему домом. Парус продолжал увлекать нас вперед, несмотря на встречный ветер, и мы заскользили над водяной тюрьмой, где томились пленники Гильдмирта, к воротам, запиравшим проход между окончанием мыса и пирсом. Внутри особняка мы считали немыслимым задавать Пирату какие-либо вопросы, чтобы не бередить и без того не заживающие раны, но здесь, на открытом воздухе, после того как нашему путешествию было положено такое бодрое начало, любопытство перестало казаться жестокостью. И вот, сидя на носу лодки, я заговорил, не оборачиваясь, однако, назад:
– Так значит, ты не можешь убить Спаалга, Пират?
– Нет. И не стал бы, даже если бы мог. Только он один может освободить меня.
– Кажется, где-то у Ундля говорится, что спаалги – червеобразные…
Барнар кинул на меня быстрый взгляд. Из сострадания к нашему проводнику он тоже не оборачивался. Так мы и стояли, следя за приближением ведущих к морю ворот, когда до нас донесся, точно издалека, нарочито спокойный голос Гильдмирта. Похоже было, будто он произносит какой-то заученный раз и навсегда текст, регулярное повторение которого сам вменил себе в обязанность.
– Спаалги нашли способ поражать оборотней недугом. Они откладывают свои личинки в тела крупных демонов, где те и лежат неподвижно до поры до времени. Человек или любое другое существо, пожелав сменить форму, должен войти внутрь тела представителя того вида, кем он хотел бы на некоторое время сделаться, просто чтобы привыкнуть. Если выбранный в качестве тренировочного экземпляр окажется зараженным личинками спаалга, то они могут перейти в тело вошедшего в него оборотня и воспользоваться им, как пожелают. Так, некоторые нервные окончания моего тела удлинены нервами спаалга как раз в тех местах, где наши страсти совпадают и потому взаимно усиливают друг друга. Поэтому, доведись мне покинуть этот мир сейчас, я сойду с ума, томимый жаждой изобилующего в нем золота, изнывая от тоски по утраченной магии и тысячам возможностей практиковаться в ней, пользуясь многочисленными обликами, доступными мне здесь. Тут я медленно умираю от истощения духа. Наверху неутолимый голод разорвет мой рассудок на части в считанные дни.
XII
Мы лежали посреди палубы, опираясь спинами о противоположные борта и вытянув ноги к мачте. Барнар сунул руку в стоявший рядом с ним мешок с провизией и достал оттуда еще один мех вина. Он улыбнулся, любовно взвесил его на ладони и фыркнул:
– Эликсир. Г-м. Единственный настоящий эликсир, который я знаю, находится здесь.
– Ну, может, ты и прав. Однако смесь, за которой охотился мальчишка, должно быть, сильная штука, раз перенесла его сюда раньше, чем он успел к ней хотя бы прикоснуться. – Шутка, хотя и моего собственного изготовления, порядком меня позабавила. Барнар только покачал головой.
– Что ж, может, и сильная. Зато мой эликсир по-настоящему чудодействен. Он переносит меня из этой дыры назад, на землю, ни на дюйм не сдвинув с места. – Отплатив мне той же монетой, Барнар расхохотался за двоих, но я все равно рассмеялся вместе с ним. – Истинная правда, о хитроумный Чилит, и твое чудо стоит того, чтобы его отведать. Передай. Спасибо.
– На здоровье. Однако позволь мне повторить: с этой минуты, как только речь зайдет об этой Сазмазмовой штуковине, не упоминай при мне слова «эликсир». Только то, чем мы с тобой наливаемся сейчас, по-настоящему заслуживает этого названия. Я все сказал. Передай-ка. Спасибо.
– Пожалуйста. Гром меня разрази, какое отличное послевкусие!
– М-м-м. Да. Почти такое же замечательное, как и вкус.
– Не говоря уже о букете. Передай.
– Конечно. Но если уж говорить по существу, то надо признать, что вино столь же великолепно, как и мысль Гильдмирта прихватить его с собой.
