Корабль из Атлантиды - Мунн Уорнер (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
Спеша вдоль неподвижной темной плоскости воды, молодые люди и Коренис заметили за неосязаемым барьером некое таинственное неясное шевеление: с другой стороны невидимой стены вслед за ними двигалась размытая смутная тень.
Огибая какое-то препятствие на морском дне, существо повернуло и ткнулось носом в прозрачную плотину, принимающую на себя колоссальное давление океана. И тогда молодые люди смогли рассмотреть его отчетливо: то длиннотелая акула рыскала под водой в поисках пищи – и за ней во мраке глубины маячили другие хищницы! Мягко шевеля плавниками, акула плыла за путниками, не сводя с них пристального взгляда маленьких свиных глазок.
– Морские волки Ахуни-и! – воскликнула Коренис. – Их призвали сюда – и они собираются!
И вот наконец молодые люди и Коренис приблизились к черной каменной башне – целые и невредимые вопреки мрачным ожиданиям Нунганея. Но едва они преодолели первые ступени вьющейся лестницы, как за их спинами послышался шум и крики: беглецов преследовала беспорядочная толпа рыжебородых солдат, бегущих вразброд и без командира.
Было ясно: их вот-вот настигнут. Но трое друзей стремительно взлетели на дюжину ступеней до небольшой площадки, и здесь, заслонив собой Коренис и Нунганея, Гвальхмай повернулся к врагам, готовый принять бой.
Конечно, молодой человек отличался внушительной физической силой и имел преимущество в позиции, ибо находился выше нападающих – но в первой схватке лишь прекрасный римский меч спас его. К счастью, отец Гвальхмая, Вендиций, бывший центурион, хорошо обучил сына. В искусстве владения мечом молодому человеку не было равных среди ацтеков, поскольку их маккаутль с зубцами из вулканического стекла предназначался в основном для того, чтобы бить и сокрушать лезвием, и не имел острия. Римским же мечом, кроме всего прочего, можно было и колоть.
Поначалу у Гвальхмая не представилось возможности для демонстрации боевого мастерства. Мощным натиском враги оттеснили его с площадки и заставили медленно отступать по ступеням все выше и выше. Голубой стальной клинок со свистом описывал круг – и никто из ступивших в него не оставался в живых.
К счастью для ацтланца, доспехи врагов были изготовлены не из таинственного живого орихалька, но из сплава, похожего на него по цвету. Подобно бронзе, металл сей отражал удар мягкого медного клинка и выдерживал удар топора, выкованного из того же сплава, но добрая легионерская сталь разрезала его, словно простое олово.
Выше и выше теснили враги Гвальхмая по широкой лестнице. Но уже на середине первого витка спирали молодой человек услышал звон тугого лука Нунганея. Стрела просвистела над плечом юноши и его противник со стоном повалился наземь, не успев опустить поднятую в замахе руку.
Высокий воин в прекрасных доспехах выбежал из толпы вперед, перебрасывая топор с руки на руку. Голова норумбежца была обнажена, и почти алые волосы его развевались на ветру, словно языки пламени. Экстатическое выражение на лице воина свидетельствовало о том, что он мало дорожит жизнью.
На бегу норумбежец пел песню Солнца:
Он захрипел, когда стрела Нунганея вонзилась ему в горло, упал на колени у края лестницы и, перевалившись за низкое ограждение, полетел вниз, освобождая дорогу бегущим за ним людям. Но даже в последние мгновения жизни лицо воина сохранило выражение восторга.
Словно разъяренные ядовитые пчелы, жужжали в воздухе карающие стрелы. И наконец за отсутствием места для сражения норумбежцы были вынуждены прекратить наступление, дабы убрать с лестницы мертвые тела. Тяжело дыша, Гвальхмай прислонился к стене. Коренис вырвала из каменной кладки одну из тяжелых плит и швырнула ее в толпу. Трое друзей получили возможность короткой передышки.
Затем несколько тяжело вооруженных воинов попытались разобрать завал из трупов и расчистить себе путь, в то время как остальные норумбежцы метали в противников длинные ножи, прикрывая своих товарищей. Гвальхмай в отчаянии прыгнул вниз, дабы отвлечь воинов на себя.
Снова поднялся лязг, звон и стук оружия. Но пики с деревянными древками, несмотря на свою длину, не могли сравниться со стальным мечом в руках человека, которого обучал лучший воин из личной охраны Артура, Короля Британии. Наконец Нунганей, истратив все свои стрелы, принялся подбирать летящие со стороны противника ножи и без промаха метать их обратно – этим искусством молодой абенаки владел в совершенстве.
Итак, некоторое время троим друзьям удавалось удерживать лестницу. Новые и новые толпы норумбежцев волнами набегали на подножье Башни от теперь уже полностью пробудившегося города. Бесчисленные полчища воинов – полных сил, не обескровленных и безумно возбужденных от мысли о жестокой схватке, – оттесняли троих героев все выше и выше, к следующей площадке. Наконец Коренис повернулась и бросилась вверх.
Пораженный ударом топора, Нунганей лежал на ступенях – оглушенный, но живой – и Гвальхмай прикрыл товарища, приняв бой с дюжиной разъяренных воинов, похожих на ожившие золотые статуи. Молодой человек знал, что не оставит товарища, и решил умереть достойно.
– Падай на землю, ацтланец! – прозвучал громкий повелительный голос Коренис, и Гвальхмай мгновенно повиновался. Разряд огненного оружия воспламенил, казалось, сам воздух над его головой и с оглушительным грохотом смел прочь всех нападающих норумбежцев. Двадцать футов витого пандуса рассыпались в прах, и в лестнице образовался провал, преодолеть который мгновенно не представлялось возможным.
Но, очутившись за пределами досягаемости, друзья по-прежнему подвергались опасности под дождем копий, ножей и пущенных со страшной силой топоров, которые с грохотом падали на стертые ступени, высекая искры из камня. Отшвырнув в сторону разряженное оружие, Коренис схватила обоих юношей, легко побежала вверх и на следующем повороте витка скрылась от глаз норумбежцев.
Девушка достигла горизонтальной площадки, которая тянулась по всей окружности Башни, и опустила свою ношу наземь недалеко от ведущей на вершину лестницы. Молодые люди постепенно отдышались, и в глазах Нунганея появилось осмысленное выражение. С воинственным кличем абенаки вскочил на ноги и схватился за топорик – единственное оставшееся у него оружие.
И тут Гвальхмаю показалось, что его друг смутился. Было непривычно видеть, как под слоем предсмертной раскраски внезапно смягчилось это суровое мрачное лицо. Гвальхмай ухмыльнулся другу, и медленная теплая улыбка появилась на красиво очерченных губах металлической девушки – первая за долгое время их отступления. Улыбка мгновенно исчезла, когда снизу донеслись крики и щелканье бичей. Трое выглянули за ограду площадки.
Прямо внизу, в полусотне футах от них, зиял провал в пандусе. К нему гнали толпу краснокожих абенаки. Нагруженные тяжелыми деревянными балками и толстыми досками рабы едва переставляли ноги.
Норумбежцы безотлагательно приступили к делу. Длинные доски ставили вертикально и давали им падать к противоположному краю пролома. После того, как несколько досок отскочили при ударе и исчезли в пропасти, одна, наконец, легла прочно. Краснокожий раб проворно перебежал по ней на другую сторону расселины и крепко держал конец доски, пока его товарищи под бдительным оком надсмотрщика осторожно проталкивали по ней толстую балку. Когда та надежно стала на место, эту операцию повторили еще несколько раз, и затем остов моста молниеносно покрыли настилом.
Внезапно Гвальхмай обнаружил, что девушка, прежде стоявшая рядом, куда-то исчезла. Юноша оглянулся: действуя оторванным от подъемного механизма остроконечным брусом, как клином, Коренис выковыривала из мощеной площадки колоссальную плиту.
Гвальхмай подскочил к девушке, дабы помочь ей сбросить камень на мост. Нунганей заметил его движение и, поняв намерение товарищей, прыгнул к ним с искаженным лицом, забыв о своей невозмутимости.
