Путь Эвриха - Молитвин Павел Вячеславович (книги хорошего качества .TXT) 📗
— Ты начал беспокоиться, что не получишь свою долю лошадей и баранов? — предположил нанг хамбасов. — Но причин для беспокойства нет. Свадьба нужна была мне для того, чтобы Тайтэки не вернулась на мое ложе в качестве законной супруги. Хватит ли тебе трех дней для подготовки к набегу?
— Хватит. Однако мне бы хотелось уточнить, какую часть добычи получу я и мои люди, — невнятно буркнул Канахар, сосредоточенно ковыряя щепкой между зубами. — И, кстати, почему Тамган взял в свой шатер твою жену вместе с дочерью, а ты не желаешь признавать ее ныне своей супругой?
— Она родила ему сына! — коротко пояснил седой воин, сидящий по правую руку от Фукукана.
— Сына? Ну и что? Дивные у вас в Вечной Степи порядки! Сколько лет живу здесь, а разобраться в них так и не сподобился, — покачал головой куне и махнул рукой, предлагая гостям вернуться к делу. — Итак, настало время решить, велика ли будет наша доля добычи и стоит ли моим людям точить мечи. Испортить отношения с соседями нетрудно — сжечь дом — дело нехитрое, куда труднее возвести новый.
— Ой-е! Отношения у тебя с Тамганом давно уже неважные, и, выгнав Хаккари из своей постели, ты, надо думать, испортил их окончательно, — вновь вступил в разговор седовласый советчик Фукукана. — Зачем нам притворяться друг перед другом? Мы разделим добычу так, как уговаривались…
Ну все, дальше ничего интересного они не скажут, поняла Кари. Осторожно, чтобы ничем не выдать своего присутствия, спустилась с приставной лесенки и начала пробираться между развешанными на толстых веревках рыбинами.
Подслушанный разговор не ужаснул и не поразил ее. Еще по весне в замке шептались, что Канахар случайно будто бы встретился на охоте с Фукуканом, и Кари сделала в памяти зарубку — неспроста эта встреча произошла и без последствий не останется. Куне, хотя и привык рядиться в этакого медведя-невыволоку, которого кроме девок и пива ничего не трогает, на самом-то деле хитер и изворотлив был редкостно и выгоду свою умел в любой ситуации отыскать быстрее, чем муха коровью лепешку. И уж, верно, недаром оказался он в Ломаной Чащобе, куда может быть раз, самое большее два раза в год и наезжал, одновременно с Фукуканом, коему на левом берегу Бэругур тем паче нечего было ловить.
Слухи о том, что кунс не ладит с Тамганом, тоже не проходили мимо ушей Кари, и, по ее мнению нанг хамбасов должен был совсем уж простаком уродиться, чтобы не попробовать клин в эту щель вогнать. И он таки, подождав, пока Канахар прогонит ее со своего ложа, клин этот вогнал.
Девушка остановилась перед особенно приглянувшимся ей подлещиком, ловко отвернула серебристую тушку от головы, оставив последнюю болтаться на веревке, и присела на ворох колкой прошлогодней соломы, чтобы обдумать свое отношение к происходящему. С одной стороны, после всего услышанного ей надлежало немедленно бежать из замка и скакать к Тамгану, дабы предупредить его о готовящемся на ее родное племя нападении. Нынче она Канахару не жена, и пропади он пропадом, бесплодный урод, немощность свою на ни в чем не повинных женщин сваливающий. С другой же стороны, кокуров ее возвращение вряд ли порадует — лишний рот накануне зимы кому надобен? К тому же как бы не обвинили ее соплеменники в том, что не сумела она подарить кунсу дитя, не смогла привязать к себе и тем самым накликала на них беду. Попробуй-ка втолкуй им, что Канахар бесплоден, а на нее с первых же дней поглядывал, как на неизбежное зло, которое должно претерпеть ради выгодного в ту пору союза с кокурами. Объясни-ка им, что кунсу без разницы, кто под ним баба, девка или доска с дыркой! Не успеешь рот открыть, как зашикают, а Тамган, пожалуй, вновь ее замуж пристроить надумает — очень это на него похоже.
Кари неспешно чистила рыбу и думала о том, что, как она ни поступи, — ничего хорошего ее в будущем не ждет. И ежели поразмыслить, прозябание в замке даже предпочтительнее возвращения в племя и нового замужества. Сегваны не долго будут помнить, что она была женой Канахара, и скоро оставят ее в покое. Если же ей взбредет в голову вернуться к кокурам..
Раздавшийся со стороны всхода на чердак шорох заставил Кари вздрогнуть, а скрип рассохшихся деревянных ступеней подтвердил ее худшие опасения. Кто-то последовал за ней, и теперь, в чем бы ее ни обвинили, не избежать ей плетей. Девушка затравленно осмотрелась по сторонам, но времени на то, чтобы забраться в темный угол или хотя бы зарыться в сено, уже не было. Над полом показалась круглая голова, покрытая растрепанными светло-желтыми волосами, из-под которых пытливо, посверкивали острые голубые глазки.
— Хельрик! — прошептала Кари, испытывая одновременно досаду и облегчение. Румяный щекастый увалень, не дававший проходу ни одной девке, разумеется, не станет доносить на нее, однако отвязаться от него будет не просто.
— Рыбки вяленой к пиву захотелось? — ехидно осведомилась она, прежде чем Хельрик успел открыть рот.
— Рыбки, а к ней девку! — радостно осклабился парень, ничуть не смутившись, что его застали там, где делать ему было совершенно нечего.
— Канахар послал меня принести пару рыбин для гостей, — не моргнув глазом соврала Кари, надвигаясь на Хельрика. — А что ты здесь потерял? Не боишься, что вместо рыбки придется тебе отведать хозяйских плетей?
— Только после того, как отведаю тебя! Уж за. это-то куне не станет с меня шкуру спускать, — Хельрик широко раскинул руки и вразвалочку направился к девушке, загораживая ей путь к спасительному всходу.
— Ну погоди же, сластолюбивый выродок, ты у меня получишь! — пробормотала Кари, а вслух, притворяясь испуганной, произнесла: — Если ты позволишь мне уйти, я, так и быть, не скажу Канахару, что тебе вздумалось лазить по его закромам.
— После того как мы с тобой развлечемся, ты и так ничего не скажешь ему. Тебе не захочется видеть, как порют мужчину, позволившего тебе испытать неземное наслаждение. Поверь, я сумею ублажить тебя получше Канахара, и быть может, ты даже понесешь от меня!
— Вот счастье-то посулил! — фыркнула девушка, припомнив, что они с Алиар, бывшей служанкой Тай-тэки, доставшейся Канахару после набега на хамбасов, уже обсуждали некогда возможность заиметь ребенка на стороне и выдать его за дитя кунса. Однако, хвала Богам Покровителям, у них тогда хватило ума отказаться от подлога, за который Канахар заставил бы неверную жену заплатить жизнью.
— Многие девки считают меня превосходным любовником, — продолжал Хельрик, ласково улыбаясь и вкрадчивой, пританцовывающей походкой приближаясь к Кари, замершей, подобно птице, завороженной змеиным взглядом.
«Самоуверенный похотливый козел!» — с ожесточением подумала она, притворно потупляя глаза и прикидывая, как бы ей без лишнего шума избавиться от сладкоречивого насильника. Хватит с нее того, что она делила ложе с Канахаром, обращавшимся с ней как с бессловесной скотиной и получавшим удовольствие, только когда Кари начинала скрежетать зубами от боли. Терпеть домогательства кунса она была обязана, но это вовсе не значило, что они доставляли ей хоть малейшую радость и кому-нибудь еще будет когда-либо позволено использовать ее тело для удовлетворения своей похоти.
Видя, что жертва не пытается скрыться и, судя по, всему, примирилась с ожидавшей ее участью, Хельрик приблизился к Кари и положил руки ей на плечи.
Притянул девушку к себе и впился ртом в ее полуоткрытые губы. Дворовые девки обладали, по его мнению, более привлекательными формами, и он не позарился бы на тощую желтокожую замухрышку, если бы не вполне понятное любопытство. Ему никогда не доводилось слышать, чтобы степняки похищали пышнотелых, молочнокожих сегванок, и это наводило на мысль, что каким-то образом этим раскосым, совершенно неаппетитным девкам все же удается ублажать своих мужчин. Не означает ли это, что знают и умеют они нечто, с лихвой возмещающее неказистую их внешность?..
Завладев губами девушки, Хельрик одной рукой обнял ее за талию и притиснул к себе, а другой сжал маленькую, едва различимую под грубым домотканым платьем грудь, силясь в то же время втиснуть свою ногу между ногами Кари. Девчонка не сопротивлялась, но и никак не отзывалась на его ласки. Что-то было не так, и Хельрик принялся старательно терзать покорные уста жертвы горячим ртом, не позволяя ей отстраниться и вдохнуть воздуха. Вот она наконец разомкнула губы, язык его скользнул между ними внутрь, я незадачливый любовник безголосо взвыл от нестерпимой боли.
