Изгнанница Муирвуда - Уилер Джефф (книги онлайн полностью .txt) 📗
Она уронила руку и пошла к Джону Тейту, который уже начал седлать лошадей, но обернулась и бросила последний взгляд на кишона.
— Они могли вырезать точное подобие яр-камня, но не обладали силой мастонов и не могли его оживить.
Кишон пошел следом за ней.
— А вы не мастон?
Майя покачала головой.
— Мне не позволено было учиться. Я знаю, я прошла бы испытания. Я могу разбудить яр-камень без кистреля, а на это способны немногие. Способность взывать к Истоку передается по наследству, а все мои предки были великими мастонами. Может быть… может быть, однажды и я стану мастоном.
Джон Тейт туго затянул подпругу.
— А, — пропыхтел он, услышав ее последние слова, — это вам надо в аббатство Тинтерн, что в Прай-Ри. Тамошний Альдермастон вас как пить дать примет. А станете мастоном — так и обойдетесь без побрякушек, — он поглядел на нее искоса. — А коняшки-то наши успокоились, можно седлать. Тут ведь как: можно по-правильному, а можно иначе. Вот Кольер, он знает, как надо, а я вам вот что скажу: ежели вот так вот устроить сбрую, — Джон даже закряхтел от усилия, — лошадке будет полегче. Вчера мы их гнали почем зря, так что сегодня пускай отдохнут. Пойдем пешком. А как будет нужда, так и погоним снова.
Майя подошла к Присли, похлопала ее по боку, ласково заговорила с лошадью.
— Ты проверил подковы? — спросила она. — Камушков нет?
— Это я завсегда, — строго кивнул Джон. — Ну как охромеет лошадка, и что с нее тогда проку? Нет там никаких камушков, и подковы что надо. У короля в конюшнях еще дюжина таких же, все как на подбор. Любит он хороших лошадей.
Майя сняла с седла торбу с овсом и принялась кормить лошадь. Себе она достала краюху хлеба. Присли залезла мордой в торбу и с удовольствием захрумкала. Майе захотелось угостить ее яблоком, но яблока не было.
— Я б и сам все сделал, моя госпожа, — смущенно улыбнулся Джон Тейт.
— У меня когда-то были лошади, — объяснила Майя. — Я всегда сама за ними ухаживала. И седлать правильно тоже умею, мастер Тейт.
— А топор кинуть правильно вы тоже умеете, моя госпожа?
Она оглянулась через плечо и сжала губы.
— Вижу, не умеете, — усмехнулся охотник. — То ли дело языки, танцы, верховая езда, соколиная охота, дипломатия да лютня или, может, клавесин.
— Лютня, клавесин и маленький орган, — поправила Майя. — И фехтование, пайзенийская школа.
Джон Тейт хрюкнул.
— О, так это вам прямая дорога к Кольеру. Он большой любитель пайзенийского фехтования — оттого и прозвище получил. Да только я любого фехтовальщика с тридцати шагов завалю своим топориком. Ей-же-ей, что вам тот клавесин? Учились бы лучше с топором!
Он ухмыльнулся и расхохотался.
— Пожалуй, вы правы, — согласилась Майя, с удовольствием глядя на его веселье. — Мое образование явно не завершено. Научите меня обращаться с топором.
Джон похлопал Ручейка по спине и стал быстро обтирать ему бока.
— Доседлаю вот, и тогда сколько угодно. Ну как придется бежать? Наготове надо быть. Вы пока топорики мои возьмите да ступайте к тому вон пню, где было майское дерево, а уж там я вам все покажу. Ну, тише, тише, забияка ты эдакий.
Майя подобрала два топора, лежавших рядом с Джоновым заплечным мешком, и понесла их через весь луг к обугленным остаткам майского дерева. Кишон с привычным хмурым и озабоченным видом оглядывал окрестности. Впрочем, за последние недели Майя стала иначе относиться к его суровой непреклонности и независимости. Пусть общаться с ним было куда тяжелей, чем с тем же Джоном Тейтом, но целеустремленность, умение выживать в любых обстоятельствах и даже опостылевшая готовность повсюду следовать за охраняемым вызывали у Майи уважение. Теперь защитников у нее было двое, и она была рада этому.
Подбежал Аргус. Майя присела на корточки и принялась играть с собакой. Пес вел себя как-то скованно, на подначки отзывался неохотно, и Майя не сразу поняла, что его испугала магия кистреля.
— Все хорошо, Аргус, — успокоила она пса. — Я тебе ничего не сделаю.
Аргус с фырканьем обнюхал траву у ее ног, а потом полез мордой ей в лицо. Она потрепала пса, как трепала когда-то в детстве собственных спаниелей и борзых. Когда-то у нее были лакеи, носившие ее герб и ливрею ее цветов — голубой с темно-зеленым, — лошади, служанки, советники, повара, соколы, луки и стрелы, оперенные, как то было принято в Прай-Ри. У нее было все, чего она только могла пожелать. Но отец отрекся от нее, и Майя потеряла все. Если бы после этого он отослал ее в далекий замок или отправил в аббатство, где она могла бы стать мастоном! Но он заставил ее остаться, и на ее глазах все, что было у нее отнято, перешло к дочерям леди Деорвин.
Аргус тяжело дышал, вывалив язык. Майя еще раз погладила его и позавидовала тому, как просто устроена жизнь Джона Тейта.
— Опять вы его балуете, — проворчал, подходя, Джон. — С собаками надо строго: раз погладил, на другой дай пинка.
— Что-то я не видела, чтоб вы его пинали, — вставая, лукаво заметила Майя.
В голосе Джона звучала улыбка:
Еще чего! Он мне жизнь спас. И не раз, если уж по правде. Кто ж это пинает такую собаку! Нет, это вы его пните разок-другой, чтобы не лез со своими нежностями. Пристал, как банный лист! Что, Аргус, думал, я не вижу? У, позорище!
Он бросил псу кусок вяленого мяса. Аргус поймал угощение, унес в сторону и принялся его жевать.
— С собакой оно как-то проще, чем с людьми, — признался Джон Тейт, снимая с пояса топорик. Подброшенный, топорик взлетел и лег рукоятью в подставленную ладонь. — Я люблю поговорить, а Аргус слушает.
— Вы нашли друг друга, — согласилась Майя.
Джон улыбнулся.
— А вы мне нравитесь, леди Майя. Не хнычете, ни скулите, а уж сколько мы прошли с тех пор, как из деревни удрали. Только во сне чудите.
Он сделал шаг вперед и метнул топор. Стремительно вращаясь, гопор полетел вперед и с глухим стуком вонзился в обугленное основание майского дерева.
— Коли бросаете правой рукой, сначала левой ногой шаг вперед. По первости встаньте в пяти шагах, больше незачем. Как научитесь точно бить в цель, отойдете подальше. Можете сразу оба бросать.
Джон метнул второй топор, и через мгновение он вонзился в дерево рядом с первым. Удовлетворенно ухмыляясь, Джон подошел к мишени и вытащил топоры.
На лету надо, чтоб топор два раза кувыркнулся. Встанете слишком близко — ударит топорищем. Оно, конечно, чтобы нос сломать, хватит и топорища, только вы ж, небось, захотите голову человеку развалить.
Джон вернулся туда, где стояла Майя.
— Еще раз глядите. Рука вот тут, — он поднял топор повыше. — Вес прикиньте. Я свои топоры точу через день, чтоб как в масло входили. От тупого топора что толку? А так можно даже меч отбить.
Он вскинул топор, парируя воображаемое оружие. Когда острие оказалось рядом с Майей, Джон замедлил движение.
— Всегда имейте при себе штуки три-четыре. И потом еще можно из трупа выдернуть и снова метнуть.
— Вы опасный человек, — сказала Майя. Сказанное им заставило ее заморгать, однако она не могла не признать, что таланты Джона ее впечатлили.
— Топор надо метать с умом. Кое-кто вам скажет, что тут все как с кинжалом, но уж это враки. С кинжалами пусть вам ваш головорез показывает. А у меня — лук и топор. Я любого завалю за тридцать шагов. Хватайся за меч, не хватайся, все едино ты покойничек.
— Разумно, — согласилась Майя.
— Вот, держите, как я показал.
Джон встал за спиной у Майи и развернул девушку лицом к пню, заставив принять стойку. Майя как наяву увидела танцующих вокруг майского дерева детей, ленты, которые плавно плыли по воздуху, лаская цветными кончиками темную древесину. Танцы, хлопки, смех и веселье. Еще немного — и она услышала бы рожки и лютни, что пели тогда, в четырнадцать, когда она впервые вышла танцевать у майского дерева. Они плясали вокруг шеста все вместе — благородные Семейства в ярких, отороченных мехом одеждах, слуги и простолюдины в нарядах попроще, но все одинаково веселые и самозабвенно счастливые.
