Досье Дрездена. Книги 1 - 15 - Батчер Джим (библиотека книг TXT) 📗
Я улыбнулся в ответ и сунул руку в карман, к белому платку.
— О нет, благодарю вас. Я пришел поговорить.
Губы ее раздвинулись в безмолвном «А-а...»
— Ясно. И о чем, позвольте спросить?
— О Дженнифер Стентон. Об ее убийстве.
У меня было не больше секунды, чтобы отреагировать на угрозу. Глаза Бьянки сузились, потом расширились как у готовой к прыжку кошки. А потом она бросилась на меня прямо через стол, протягивая руки к моему горлу.
Я отпрянул назад, повалив кресло. Даже при том, что я двинулся с места первым, она успела-таки достать меня своими ногтями. Один обжег меня острой болью, чиркнув по горлу, а она не останавливалась, повалившись следом за мной на пол; губы ее раздвинулись, обнажив острые клыки.
Я рывком достал из кармана платок и встряхнул в воздухе прямо у нее перед лицом. В платке хранился лучик солнечного света — я всегда держу один-два при себе на случай, если это понадобится для приготовления эликсира. На мгновение он залил комнату ослепительным светом.
Свет ударил Бьянку и отшвырнул назад, спиной в книжные полки, срывая с нее куски плоти — так пескоструйка срывает прогнившее мясо со скелета. Она взвизгнула, и кожа у ее рта завернулась и сползла как старая змеиная шкура.
Мне никогда еще не доводилось видеть вампира. Впрочем, пугаться мне было некогда — успеется и потом. Взгляд мой фиксировал подробности, а руки уже тянули цепочку с талисманом с шеи. Мордой вампир напоминал летучую мышь, злобную и уродливую, с непропорционально большой для такого тела головой. Тяжелые челюсти голодно щелкали зубами. Сутулые плечи тем не менее вовсе не производили впечатления хилых. За тонкими, напоминавшими скелет руками трепетали перепончатые крылья. Черное платье, в котором не осталось решительно ничего женственного, сползло вниз, обнажив обвисшую черную грудь. Черные, навыкате глаза прикрывались полупрозрачной, кожистой пленкой, в нескольких местах разъеденной моим солнечным светом. Все тело обволакивал слой черной слизи.
Вампир быстро оправился и замер, злобно шипя и съежившись у стены. Длинные, заканчивающиеся острыми когтями руки продолжали тянуться к моему горлу.
Я ухватил пентаграмму и высоко поднял ее, как всегда делают в кино настоящие убийцы вампиров.
— Боже праведный, леди, — сказал я. — Я всего только хотел поговорить.
Вампир зашипел и приплясывающей, пугающе-грациозной походкой двинулся ко мне. На когтистых задних лапах все еще красовались черные трехсотдолларовые туфли.
— Назад, — скомандовал я, сам делая шаг ему навстречу. Пентаграмма вспыхнула холодным, ярким огнем воли и веры — моей, если вам угодно, веры в то, что ее хватит, чтобы не подпустить этого монстра к себе.
Тот зашипел и отвернул морду вбок, прикрывая глаза от света руками и крыльями. Он попятился на шаг, другой, и так до тех пор, пока снова не уперся спиной в книжную полку.
Что делать дальше? Я не имел намерения протыкать ее сердце колом. Однако, стоило бы мне ослабить волю, как она бросилась бы на меня снова — и я сомневаюсь, что у меня нашлось бы что-нибудь, даже самые короткие заклинания, способные сорваться с моих уст прежде, чем она оторвет мне голову. И даже если предположить, что мне удастся прорваться мимо нее к выходу, у нее имелось достаточно смертных лакеев вроде Бобика у ворот, которые с радостью прикончили бы меня, увидев, как я разделался с их хозяйкой.
— Ты убил ее! — прорычал вампир, и — странное дело — голос звучал все так же женственно, несмотря на исказившую его ярость и чудовищный рот, из которого он исходил. Это здорово нервировало. — Ты убил Дженнифер. Она была моя, жалкий чародеишко!
— Послушайте, — сказал я. — Я ведь не драться к вам пришел. И полиции известно, где я. Не создавайте себе лишних неприятностей. Сядьте, поговорите со мной, и мы расстанемся, довольные друг другом. Бог мой, Бьянка, да неужели вы думаете, что я отплясывал бы здесь у вас, если бы это я убил Дженнифер и Томми Томма?
— Надеешься, я поверю, будто это не ты? Тебе не выйти из этого дома живым!
Меня и самого начинала уже охватывать злость. И страх. Бог мой, даже вампир — и тот считал меня плохим парнем.
— Что нужно, чтобы убедить вас в том, что это сделал не я?
Черные, бездонные глаза смотрели на меня сквозь полыхающий огонь моей веры. Я ощущал в этом взгляде незнакомую мне энергию, пытающуюся прорваться ко мне, но натыкающуюся на барьер моей воли как только что сама эта тварь.
— Опусти амулет, чародей, — прорычал вампир.
— А если я опущу, вы снова вцепитесь мне в горло?
— Если не опустишь — точно вцеплюсь.
Скажем честно, та еще логика. Я попытался оценить ситуацию с ее точки зрения. Она испугалась, когда я появился. Она как могла, обезопасила себя, заставив обыскать и обезоружить. Если она и правда считала меня убийцей Дженнифер Стентон, с чего тогда простое упоминание ее имени вызвало столь внезапную вспышку насилия? Мною все сильнее владело чертовски неприятное ощущение, которое испытываешь, поняв, что все обстоит не совсем так, как представлялось только что.
— Если я опущу это, — как можно увереннее произнес я, — я хочу получить от вас слово, что вы сядете и поговорите со мной. Клянусь вам огнем и ветром, что не имею отношения к ее смерти.
Вампир злобно шипел, прикрывая глаза от света когтистой лапой.
— С какой стати я должна верить тебе?
— С какой стати я должен верить вам? — парировал я.
В пасти у чудища блеснули желтоватые клыки.
— Если ты не веришь моему слову, чародей, как могу я верить твоему?
— Так вы даете слово?
Вампир застыл, и хотя голос его оставался резким от боли и ярости, и сексуальным как шелковая блуза без пуговок, мне показалось, я услышал в нем звон истины.
— Обещаю. Опусти свой талисман, и мы поговорим.
Что ж, самое время рискнуть. Я положил пентаграмму на стол. Холодный свет угас, и комната снова освещалась одним электричеством.
Вампир медленно опустил руки, переводя взгляд своих выпуклых глаз с меня на лежащую на столе пентаграмму и обратно. Длинный розовый язык нервно облизнул губы и исчез. До меня дошло, что он удивлен. Удивлен тем, что я это сделал.
Сердце мое отчаянно колотилось, но я усилием воли загнал страх обратно в подсознание, дальше от поверхности. Вампиры вроде демонов. Или волков, или акул. Невозможно дать им понять, что ты — потенциальная добыча, и рассчитывать при этом на их уважение. Истинная внешность вампира оказалась гротескной — но не такой ужасной, какие мне доводилось видеть в свое время. Некоторые демоны куда как хуже, а уж некоторые создания из Древних так и вовсе лишают рассудка одним своим видом. Я смотрел на чудище в упор.
— Ну так как? — спросил я. — Поговорим? Чем дольше мы будем сидеть вот так, глядя друг на друга, тем дольше убийца Дженнифер будет разгуливать на свободе.
Еще пару секунд вампир молча смотрел на меня. Потом встряхнулся, оборачивая кожистые крылья вокруг себя. Черная слизь густела на глазах, превращаясь в пятна свежей розовой плоти, которые увеличивались в размерах и расползались по темной коже быстрорастущим лишаем. Обвислые черные груди снова превратились в округлые с нежно-розовыми сосками.
Спустя минуту передо мной снова стояла Бьянка. Она оправила платье и зябко скрестила руки на груди, гордо выпрямив спину и злобно глядя на меня. Она сделалась такой же прекрасной, как пять минут назад, не изменившись ни на капельку. Но для меня все обаяние ее красоты было безвозвратно потеряно. Глаза ее не изменились: темные, бездонные, нелюдские. Я знал, что мне уже не забыть ее истинного обличья, скрытого под маской плоти.
Я нагнулся, поднял свое опрокинутое кресло и поставил его на ножки. Потом обошел стол и, повернувшись к ней спиной, поднял ее кресло и подвинул ей, точно так же, как несколько минут назад.
Долгое мгновение она молча смотрела на меня со странным выражением на лице. Похоже, мое очевидное безразличие к тому, как она выглядит, обескураживало ее. Потом она гордо вскинула подбородок и грациозно опустилась в кресло — царственная как королева, всеми чертами своими источающая гнев. Принятые в Старом Свете правила галантности и гостеприимства сохранялись... интересно только, надолго ли?
