Серое братство (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
— Ты знаешь, а не догадываешься, — поморщился Поэт. — Не нужно жаловаться на потерю памяти. Брось свои детские игры. Мне нужно знать все о Магване. О нем ты слышал, я надеюсь.
— У нас, служителей культа Агведы [14] существует целая система сбора разных слухов, вестей. Не трудись спрашивать, Поэт. У Серого Братства тоже хватает тайн.
Ронгар подбросил в костер мелко нарубленных сучьев, разворошил уголья, чтобы огонь сразу взял свежую пищу.
— Много лет назад прошел слух, что через Ворота [15] проходят люди с другой стороны и называют эту землю Алам. Так говорят, я не проверял. Мало кто пробовал добраться до Алама с Пафлагонии, все чаще морем. А вот оттуда лезут шарлатаны, шпионы, да и просто любители приключений. Мы же судим по мельчайшим изменениям в обществе. Враги становятся друзьями без каких-либо причин, хотя месть крови не допускает подобных примирений. Истинные друзья стали резать друг друга.
— Это происходит повсеместно, — заметил Поэт. — Таков мир.
— Правильно, да не всегда, — оборвал его Ронгар. — Много непонятного. Наши люди есть везде, во всех местах Континента: городах, деревнях, кабаках, харчевнях, дворцах. Они прощупывают настроения, выявляют зарождающиеся интриги. Кто-то меняет планы, уже решенные и согласованные, и это, согласись, странно.
— Я слышал, что вашей целью не является политика в чистом виде, — ухмыльнулся Поэт. — Ваши интересы куда как другие.
— Одно другому не помеха, — загадочно ответил Отшельник.
Я зевнул. Вот почему мне не нравится какое бы то ни было тайное братство. Топчутся на месте, делают таинственные лица, говорят непонятные вещи. И ведь знают, о чем идет речь!
Ронгар пытливо посмотрел на меня. Я спокойно воспринял его взгляд, словно меня не касалось, о чем шел разговор. Не кривя душой, честно признаюсь: я не хочу быть крутым парнем и спасать чью-то задницу. А Егерь заставляет меня быть тем, кем хочет видеть в своих мечтах. И рано или поздно я таковым и стану. Грустно.
— Ваш Магван ищет парня лет пятнадцати-семнадцати, вот как твой напарник.
— Зачем? — Поэт в глубокой задумчивости тоже поглядел на меня.
— Истоки его желания надо искать много лет назад, когда родился человек, способный перевернуть обычаи народов и их жизнь.
— Говори яснее, Отшельник. Я знаю, что люди Агведы любят пускать пыль в глаза.
— Ты слышал о Претендентах?
— Да.
— Алам не хочет новизны, но мир рано или поздно станет другим. Лучше или хуже — не знаю. Но Магван стоит в ряду будущих событий, хотим мы все этого или нет.
— Вы его тоже ищете? — поразился Поэт.
— Нет, — засмеялся Отшельник. — Мы ему не нужны, как и он — нам. Он избегает Серого Братства. А почему? Сам догадайся.
— Легко сказать, — проворчал напарник. Ронгар запутывал нас сознательно, потому что знал не больше, чем мы, иначе говорил бы яснее. А так — словесная шелуха. Лично мне стало еще тоскливее. К Магвану подмешали культ Агведы, каких-то Претендентов. Куда я попал?
— Значит, Претенденты? — хмыкнул озадаченно Поэт. — Ладно, это уже что-то. Надеюсь, вы не будете вмешиваться в наши дела?
— До тех пор, пока наши дорожки не пересекутся, — предостерег Ронгар. — Корона Мира — не шутейная вещь, сам понимаешь.
— О-оо! — протянул Поэт. — Так вот куда ниточка тянется! Ну, спасибо за хорошую беседу! Завтра я ухожу, старик. У тебя есть два года, чтобы обучить этого птенца всем премудростям жизни. Деньги в ваш Храм уже привезли.
— Я знаю, — кивнул Ронгар. — Иначе бы не пустил на остров. Но разве за год можно дать мальчишке науку, которой все мы посвящаем целую жизнь? Насколько я помню, Ходок жил у меня три года, а уж Егерь — все пять.
— Время не ждет, Ронгар, — сухо обронил Поэт. — Тебе не будет трудно с мальчишкой. Голова у него работает.
Я медленно начал злиться, неотрывно глядя на напарника. Он ни разу не обмолвился, что хотят со мной сделать. Егерь и Поэт решили, что мне нужна нянька по жизни? Я должен делать то-то и то-то? За меня будут думать, кушать, спать, любить женщин? Расписали на долгие годы мою личную жизнь! Два года на острове со странным стариком! Я же с тоски загнусь!
— Почему я ничего не знал? — яростно насел я на Поэта. — Спросили вы меня, хочу ли быть воином? Может, я хочу стать звездочетом или главным поваром у герцога Линда?
— Эй, Гай! — Поэт постарался улыбнуться, но у него ничего не получилось, как только он наткнулся на мою физиономию. Сказал примиряющее: — Для тебя будет лучше, если ты два года с пользой проведешь здесь, чем под знаменами Святого Доминика. Кто знает, может, твой первый бой станет для тебя и последним?
— Не всем же так везет, — остывая, пожал я плечами.
— А знаешь ли ты, что на третий день после нашего ночного разговора, того самого, весь университет забрали в казармы? — голос Поэта стал жестким. Он проследил за моей реакцией на свои слова и удовлетворенно кивнул: — Так-то, друг мой. Здесь ты будешь жить два года и делать то, что скажет Ронгар.
Я и не заметил, как наступил вечер, помогая Поэту собраться в обратный путь. Отшельник показал мое место в своей развалюхе, где можно спать. Давненько я не ощущал такой тишины, когда все уснули. Казалось, что в ушах стоит звон, набирающий силу где-то внутри мозга, и пробирающийся наружу, причиняя немалые неудобства. Я вертелся с боку на бок на камышовой подстилке, и не мог провалиться в сон. Даже Поэт дышал через раз. Какая-то сонная одурь разлилась вокруг. Энергия человека, прожившего на острове много лет, давила на меня, заставляла трепетать. Мне было не по себе. Мысли роились плотным клубком, затягивая в один комок Магвана, Претендентов, загадочную Корону Мира и еще невесть что, не имевшее названия. Почему это происходит со мной? Чем я не угодил небожителям? И что еще говорил Ронгар об истоках желания? Кто завязан в непонятной борьбе? Кланы, рода, соперники за престол какого-нибудь государства? Эта мысль показалась мне стоящей после попыток понять происходящее. Но при чем здесь я? Тайна рождения преследует меня по пятам. Отсутствие матери и отца (бабка говорила, что они умерли, когда я только глазел на потолок из своей люльки), жизнь со странной старухой в глухих дебрях, всячески оберегающей от людского глаза и обучающей меня странным вещам, которые пока мне не очень пригодились. Однако ей ничего не помешало отправить меня в Таланну, ближе к тем, от кого скрывала. Странные противоречия, которые не дают мне никакой ниточки, чтобы разгадать смысл последних событий.
Утром Поэт покинул нас. Перед тем, как отплыть на небольшой лодочке, которая волшебным образом появилась у Отшельника, он долго шептался с хозяином острова, не посвящая меня в очередные тайны. Не очень-то и хотелось. Меньше знаешь — дольше живешь. Пожелав Поэту беспокойных ночей, я чертыхался за углом, упрямо не желая выходить на берег, чтобы попрощаться с напарником. Утренняя свежесть нагоняла тоску и зевоту. Не выспался.
Я еще долго смотрел вслед Поэту, пока он не скрылся за крутым изгибом острова, и ветки ивняка не закрыли лодку от моего взора.
Каждый новый день начинался для меня ворчливыми нравоучениями Ронгара. Выслушав очередную порцию нелестных слов о себе, я бежал вглубь острова, где собирал хворост для костра, рубил тонконогие елки, источавшие прозрачную смолу, обдирал кору — это все для костра и для занятий. Все бы ничего, но Отшельник придумал новую забаву. Он захотел поправить избушку. И для меня начались адские дни. Теперь я с помощью одного топора валил приличные лиственницы, проклиная самого Отшельника и его друзей-врагов из Братства. Я долго не слышал слова «хватит». Предстояло каким-то образом перетащить бревна с места вырубки до жилья, выправлять углы избушки, чинить крышу и настилать полы взамен сгнивших. Морозные ночи заставляли нас торопиться, а чтобы совсем не замерзнуть внутри, я предложил сложить хоть какую-нибудь печку. Речных булыганов вдоль протоки хватало, и я с непонятным воодушевлением таскал их к дому. Ронгар тоже не сидел без дела. Он раздобыл глину, притащил десяток сорочьих яиц и пояснил, что для раствора это самый лучший связующий материал. Не сказать, что я умел складывать печи профессионально, но эта получилась совсем недурной. И грела, и держала тепло. Так что теперь можно было не бояться зимы. А она подбиралась все ближе и ближе. И лишь когда посуровели дни, полетели первые снежинки, я приступил к тому, зачем меня сюда притащил Поэт. Отшельник остался доволен моей покладистостью в деле укрепления избушки и сам решил начать обучение. Я с упорством овладевал техникой боя на мечах, на ножах и на палках, но еще долгое время был нещадно бит старым виртуозом драки. Несмотря на скрип своих костей, Отшельник успевал поучать меня в промежутках между ударами шеста или меча по моему туловищу:
