Сборник "Чистая фэнтези" - Олди Генри Лайон (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
Мурашки, несясь по хребту, превратились в ядовитых сколопендр. Этот ожог, словно удар бича, швырнул Джеймса вперед. Загнутые шипы крюколиста рвут одежду и кожу? – пускай! Не жалким шипам удержать пикирующую гарпию! Три человеческих роста? – ерунда! Он ошибся на пару шагов, но набранная скорость помогла стремительным кувырком преодолеть это расстояние.
Что сделано, то оплачено.
Время доставать кошелек.
Они катились по траве и камням – прочь от женщины, прочь от желтого месяца в синей ночи, под закатным солнцем, под шум водопада, и Джеймс был счастлив, как никогда в жизни…
– Остановитесь, виконт! Вы его убьете!
– Хватит!
– Мы его взяли!
Абдулла больше не шевелился. Избитое тело подмастерья оплетал блестящий кокон из нитей, мерцающих бледно-розовым светом.
– Жаль, – сказал Джеймс Ривердейл, поднимаясь.
– Чего вам жаль?
Молодой человек не ответил. Он купался в волнах уходящего озноба, не слыша, как Фортунат Цвях благодарит его за спасение жены, давая клятву оплатить долг сполна, как Азиз-бей произносит над задержанным формулу ареста…
И все-таки – жаль, думал он, боясь довести эту мысль до логического конца.
– Слава!
– Слава-а-а!
– А-а-а!
Не правда ли, когда долго кричат "слава!", в конце получается очень похоже на "халва-а-а!"? Вам так не кажется? Ну тогда извините.
– …Оружие можете оставить при себе. Таков знак высочайшего доверия – привилегия, дарованная вам солнцеликим тираном Салимом ибн-Салимом XXVIII!
– Благодарим за честь.
– Зато магические артефакты, а также украшения и драгоценности прошу оставить здесь. Если желаете – под опись. По окончании аудиенции все будет возвращено вам в целости и сохранности. Нет-нет, сиятельная госпожа, вам ничего снимать не надо! Это касается только мужчин.
– Артефакты – это я еще понимаю… Но побрякушки?
– О, сие правило установлено в дворце милосердного тирана более трех столетий назад. Дабы благородные гости его безупречности не чувствовали себя ущербными, невольно сравнивая свои скромные украшения с ослепительным великолепием царственного облачения владыки! Исключение делается лишь для особ августейших фамилий.
– Мудрое правило, – кивнул Фортунат Цвях, снимая с безымянного пальца перстень с кистямуром голубой воды. – Чувствуется знание людских слабостей. Запишите, пожалуйста: двенадцать каратов. Во избежание.
Охотник на демонов тоже неплохо разбирался в людских слабостях.
У мудрого правила, как у всего на свете, имелась и оборотная сторона: вдруг кто-нибудь явится на аудиенцию, увешанный драгоценностями, способными затмить "великолепие царственного облачения"?! Такого конфуза несравненный тиран допустить никак не мог.
– А теперь попрошу на инструктаж по этикету.
Инструктаж затянулся на добрых три часа. Реттийцам волей-неволей пришлось внимать напудренному и напомаженному церемониймейстеру, похожему на циркуль с усами, который смеха ради нарядили в халат и атласные шаровары. Впрочем, к необходимости идти к трону мелким шагом или ни в коем случае не чихать в зале все отнеслись с пониманием.
Кому хочется вызвать гнев солнцеликого тирана?
Азиз-бей же откровенно скучал: лицезреть Салима ибн-Салима XXVIII ему доводилось не раз, и этикет он знал назубок.
Наконец церемониймейстер хлопнул в ладоши, и двое почетных караульщиков с ятаганами наголо повели аудиентов по бесконечным лестницам и коридорам. Анфилады комнат, ажурные галереи – солнце, процежено сквозь витражи, пятнает мрамор пола; ноги по щиколотку утопают в коврах; яшма и сердолик, оникс и янтарь, черненое серебро и сусальное золото, канделябры на дюжину дюжин свечей…
Путь закончился перед огромной дверью высотой в три человеческих роста. Именно с такой высоты виконту пришлось вчера прыгать на убийцу. В нишах по обе стороны двери мерцали клепсидры из хрусталя, в которых падали последние капли. Едва верхние емкости клепсидр опустели, за дверьми раздался чистый и долгий звук гонга.
Створки начали отворяться.
– Светоч Вселенной!..
– Мудрейший и достославнейший!..
– …дозволяет вам приблизиться и вдохнуть прах его стоп, – закончил церемониймейстер, непонятным образом успев оказаться в тронной зале раньше всех.
Двадцать шагов от входа до "заветной черты". Так было сказано заранее. Обычные аудиенты останавливаются через десять шагов, но они – "цветы сердца тирана". Звание закреплено пожизненно, без права передачи по наследству.
"Цветы сердца" замерли, ожидая.
– Его непревзойденность желает говорить с вами.
Тронный зал поражал воображение – хотя, казалось бы, путешествие по дворцу должно было убить в гостях способность изумляться. Стены, инкрустированные бесценными каменьями, отражая свет, льющийся из огромных, кристально-прозрачных окон, горели живым огнем – словно аудиенты оказались в сердцевине звезды. Пространство вокруг трона оставалось в тени, в перекрестье лучей находился лишь сам трон и сидящий на нем владыка.
"Восток! – подумал Джеймс. – Знают толк в роскоши…"
Трон безусловно являлся выдающимся произведением искусства: золото, серебро и слоновая кость, жемчуг и перламутр, тончайшая резьба… Так же над ним потрудились мэтры Высокой Науки: подлокотники – две драконьи головы с глазами из рубинов и клыками из благородной платины – были готовы в любой момент извергнуть смертоносное пламя, испепелив злоумышленника, буде таковой объявится в тронном зале, введя в обман стражу и охранные чары.
Что же до самого правителя…
– Какие люди! Рад, душевно рад! Наш дворец – ваш дворец, наш город – ваш город…
Салим ибн-Салим XXVIII вихрем слетел с трона, вприпрыжку ринувшись к ошалевшим аудиентам. Вблизи тиран оказался лопоухим живчиком средних лет, в чалме набекрень, с ослепительной улыбкой в пол-лица.
– Да, кстати, о нашем городе! Вы же теперь почетные граждане Бадандена! Мои поздравления… пери, не откажите в вашей ручке!.. ах, какая вкусная ручка…
Щелчок пальцами, и церемониймейстер вынул из воздуха нефритовый поднос, где лежали три свитка с печатями цветного воска.
– Его высочайшее великодушие в благодарность за неоценимые услуги…
Тем временем Салим ибн-Салим XXVIII с трудом оторвался от вкусной ручки Мэлис, предложил виконту полк ("Лучший полк! Львы пустыни…"), подарил охотнику на демонов тусклую висюльку с чалмы, расхохотался, увидев изумленное лицо мага ("Да-да, я в курсе: одна из Трех Сестриц… Ну и что? Хорошему человеку не жалко…"), и мимоходом пнул церемониймейстера туфлей в зад, чтобы быстрее зачитывал указ.
– Он у меня такой мямля! Хотел повесить, визири отговорили…
– …а также владельцам постоялых дворов и конюшен на территории Бадандена предписывается безвозмездно предоставлять лошадей, мулов или верблюдов для перемещения предъявителей сих грамот…
– Повешу, клянусь мамой! Или в евнухи… Румал-джан, хочешь в евнухи?
– …ибо все злокозненные преступники пойманы и получили по заслугам, а гостям и жителям Бадандена ничто более не угрожает…
– Пойманы? Все?
– Не все, – хладнокровно ответил Азиз-бей, отставляя кубок с вином. – Вуча Эстевен сбежала. Мы опоздали.
Они сидели в духане, празднуя победу.
Победу, которая, как только что выяснилось, сбежала.
– Виконт, эта женщина – убийца, но не самоубийца. Она никогда не вернется в Баданден.
– Но ведь она… она будет продолжать!..
– Вы слышали указ? "Все преступники получили по заслугам". Дело закрыто. Вы нам очень помогли. И вас это больше не касается. Виконт, вы мне нравитесь. Поэтому, ради всего святого, прислушайтесь к дружескому совету: уезжайте. Наградную сумму вам выдадут векселем на любой из крупных банков. Уезжайте и забудьте историю Лысого Гения, как страшный сон. Иначе…
Азиз-бей помолчал.
