Алтари Келады - Арчер Вадим (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
Альмарен покачнулся, но устоял на ногах. Значит, у него еще были ноги, руки и все прочее. Мыслей не было, внутри царила бесконечная, всепоглощающая пустота. Он бесцельно повел взглядом по смутно различимому полу, по плывущим стенам, механически отмечая, что все попадающееся на глаза выглядит темным и тесным. Одна из неясных фигур зашевелилась, приблизилась к нему.
Альмарен вглядывался в нее, с усилием возвращаясь ко внешнему зрению, пока четкость видения не улучшилась настолько, чтобы стало возможным узнать Равенора.
— Полный успех, Альмарен! — Знаменитый маг протягивал ему камею Василиска. — Смотри, это больше не амулет, это обычный кусок эфилема!
— Я знаю, — охрипшим голосом ответил Альмарен. Голос, как и зрение, пока еще плохо слушался его.
— Скажи, как ты сделал это? — взволнованно спросил Равенор. — Как подчинить себе такую силу?
— Обыкновенно. — Слова приходили к Альмарену ниоткуда, минуя мысли. — Нужно одновременно и владеть собой, и отдавать себя.
— Это же азы магии! — с досадой сказал Равенор. — Ничего нового!
— Конечно, ничего, — согласился с ним Альмарен. — Все дело в количестве. Когда берешь все, то и отдавать нужно все. Иначе равновесие нарушается, ну и тогда…
— Смерть, — закончил за него Равенор. — И ты — не боялся смерти?
— Я не думал о ней. — Хрипота понемногу исчезала из голоса Альмарена. — Когда отдаешь все, то бояться — уже нечем.
Альмарен почувствовал, что его зрение восстановилось, и взглянул вдаль, поверх головы Равенора, чтобы убедиться в этом. Там была стена с изображениями Трех Братьев. Он всмотрелся в их лица, с необыкновенной ясностью ощущая спокойную силу Гелигрена, кипучую жизнерадостность Оригрена, всевидящую чуткость Лилигрена, а они, казалось, тоже тепло и внимательно, по-братски, смотрели на него.
Вечером Риссарн уединился у себя в комнате, чтобы понаблюдать события, происходящие в Босхане, а наутро рассказал Ромбару, что вражеский лагерь под Босханом охвачен резней — племена уттаков, забыв о войне с людьми, восстали друг на друга.
— Все случилось, как мы и ожидали, — сообщил наутро Ромбар, собрав остальных в зале. — Межплеменные распри сделали врага небоеспособным. Я уверен, что до нашей победы остались считанные дни, поэтому нам нужно позаботиться о будущем — о мирном будущем. Нам нельзя бросать на произвол судьбы такой мощный источник магии, как Белый алтарь. Его необходимо защищать и как можно скорее обживать, чтобы впредь он не оказался орудием в руках желающих дорваться до власти. Места здесь небезопасные, поэтому войско останется в поселении и сегодня же приступит к постройке защитной стены. Вам, магам… — Ромбар в упор глянул на Равенора, — я предлагаю создать новый орден — здесь, на Белом алтаре.
Когда исход войны будет решен, я уеду в Келангу и там договорюсь о присылке провизии, строителей, гарнизонных войск, а также магов, которые пожелают стать членами нового ордена. А вы, Равенор, подумайте о том, кто будет магистром, — обряд посвящения должен состояться до моего отъезда.
Все разошлись, оживленно обсуждая новость. Витри, Шемма и Тревинер остановились на крыльце.
— Скоро домой! — сиял табунщик. — Жалко, что пешком, без лошадок.
Помнишь, Витри, какие у нас были кони?! Твой-то был, сдается мне, точь-в-точь как у Риссарна. А мой-то, мой… — И он мечтательно вздохнул.
— Будут вам лошадки, — успокоил его Тревинер. — Я узнавал, здесь есть трофейные. И мне тоже, пока не отыщу свою Чиану.
— Разве ее найдешь? — изумился Шемма. — Кто знает, где она теперь бродит!
— Я знаю. Она никуда не уйдет с того места, где я ее оставил. Так уж она приучена.
— Куда тебе две лошади, Тревинер? — сообразил табунщик. — А мне бы они пригодились…
— Так и быть, — рассмеялся охотник, — когда мы приедем в Келангу, этого коня я отдам тебе.
Шемма, довольный, на радостях пошел на кухню проведать, не осталось ли чего от завтрака.
— А ты, Витри? — Тревинер взглянул на оставшегося с ним лоанца. — Что ты будешь делать дальше?
— Не знаю, — выдохнул Витри. — Тоже, наверное, домой поеду.
Послушай, Тревинер, неужели все кончилось?
— Пожалуй, да, — подтвердил охотник. — И главное, хорошо кончилось. Скоро и я буду дома. Пока мы бегали по лесам да по горам, я понял, что и у меня есть дом — это Бетлинк.
Дни, наполненные всеобщим радостным ожиданием, полетели быстро и незаметно. Шемма ел за пятерых, каждые два-три дня расставляя застежку ремня еще на одну дырку, пока не вернул свою внушительную комплекцию. С этого дня он, видимо, вспомнил об умеренности и стал есть только за троих. Витри и Тревинер держались вместе, то практикуясь в стрельбе из лука, то помогая воинам строить стену вокруг поселения. Альмарен, как и Равенор, пристрастился жить замкнуто, почти не появляясь на людях. Он целые дни проводил у себя в комнате за чтением найденных у Каморры книг и даже военные новости предпочитал узнавать у охотника, делившего с ним комнату. Ромбар и Риссарн, каждый с несколькими воинами, патрулировали окрестности и заодно составляли точную карту близлежащих малоизученных мест, а вечерами, склоняясь над общей картой севера Келады, вносили туда изменения. Они не обнаружили ни уттаков, ни Каморры и в конце, концов пришли к выводу, что те два десятка дикарей, встретившиеся Ромбару, и были уттаками из пещер Фаура, непостижимым образом решившимися съесть своего вождя.
Риссарн перед сном заглядывал в свой хрустальный шар, а по утрам приходил в зал и рассказывал собравшимся о том, как босханская армия гонит уттаков по восточному берегу Циона, по лесам вдоль Ционского нагорья, мимо опустевшего Оранжевого алтаря. В то утро, когда он сообщил, что воины Норрена заняли Бетлинк, Ромбар объявил о скором отъезде и предложил магам остаться с ним в зале.
— Я больше не могу откладывать назначение магистра нового ордена, — сказал он напрямик, когда все, кроме магов, вышли из зала. — Я имею в виду вас, Равенор. Как бы вы ни относились к моим магическим способностям, я — магистр ордена Грифона, и только я здесь обладаю властью произнести слова посвящения, — напомнил он древнее правило магов, до сих пор только трижды примененное на Келаде и гласившее, что посвящение в магистры нового ордена имеет силу лишь в том случае, если обряд выполнит магистр одного из существующих орденов.