Быть ведьмой. Трилогия - Щерба Наталья Васильевна (читать книги онлайн полностью без регистрации TXT) 📗
Вдруг что–то кольнуло Каве в грудь: будто иголка вошла под кожу. Охнув, она схватилась за сердце. Следующая игла заставила упасть на колени.
«Ты убила человека, Каве».
Девушка в страхе оглянулась. Но этот голос, казалось, шел из самого ее сердца.
«Она напала на меня… Хотела моей смерти!»
«Но ты ее убила… Ты!»
«Я защищалась!»
«Все равно…»
Мир стремительно угасал, теряя краски и смыслы… Она видела только злорадное лицо Кристы, ее обвиняющий взор и вдруг — стеклянные глаза с застывшей навсегда радужкой цвета охры, глаза, в последний раз обращенные к небу… Рыжие змейки волос, разметавшиеся по траве, такой ярко–зеленой… И сиренево–черную тень, промелькнувшую вдали… Чьи–то встревоженные голоса, бессвязные мысли, крики. И собственный голос, но какой–то чужой, будто со стороны.
«Ты убила, Каве. — Голос был жестким, сухим и равнодушным. — Она была жива, а стала мертва. Да, плохой был человек. Но кто сейчас виноват? Каве…»
«Нет!»
В следующий миг призраки разорвали кольцо над Кристой и, завывая на разные голоса, — жутко, хрипло, остервенело, — метнулись к ней. Каве хотела закричать, но не смогла, проваливаясь в черноту все дальше, все глубже.
В ее сердце воцарилась ночь.
Глава 24
ЗАСМЕРТЕЛЬНОЕ ПРОКЛЯТИЕ
Возле двери, ведущей в комнату к проклятой, собралось несколько особ. Алексей Вордак нервно мерил широкими шагами коридор, чем страшно раздражал Тай, сидевшую на низком стуле у раскрытого окна. Когда он проходил мимо, чара провожала его хмурым взглядом. Пан Чах и пан Седрик стояли немного поодаль. Оба пребывали в человеческом облике, причем карпатский маг почему–то выбрал облик синеглазого юноши.
Все они ждали новостей. Вот уже третий час Рик Стригой находился у постели Каве, и никаких вестей от него не поступало.
Наконец Алексей Вордак остановился возле пана Седрика, к большому облегчению рыжей чары.
— Значит, это вы — тот самый Великий Мольфар? — резко спросил он. — Освобожденный милостью Каве из–под древней горы? А запрятал вас туда он, Стригой?
— Да, да и да, — несколько раздраженно ответил пан Седрик. — А ты, как я понимаю, тот самый мальчишка, не сумевший удержаться на карпатском троне? А ранее — попавший под действие простейшего любовного зелья, теперь же — задающий глупые вопросы?
Вордак скрипнул зубами, но промолчал.
— Я всего лишь хотел спросить… — Он запнулся, но продолжил: — Вы же заступитесь за нее? Ну, перед ним? Поможете спасти…
— А для чего я торчу здесь, как ты думаешь?
Неожиданно в их разговор вмешалась Тай.
— Мы все пришли, чтобы помочь Каве, — сказала она, искоса взглянув на парня. — Главное, чтобы она осталась жива… И хорошо бы не стала полудухом.
— Но ты, чара Тай, можешь помочь делу Каве лучше всех нас, — вдруг произнес пан Седрик. — Ты победила в турнире, и у тебя есть право одного желания. Используй сей великий шанс с умом.
Синие глаза прекрасного юноши обратились к девушке. Она открыла рот, чтобы ответить, но передумала. Наоборот, нахмурилась и отвернулась к стене, возле которой стоял пан Чах, изо всех сил делая вид, что не интересуется разговором.
Наконец дверь открылась. На пороге возник полудух в неизменном черном наряде. Его лицо выглядело мрачным, однако глаза смотрели привычно насмешливо.
Первой возле него оказалась Тай.
— Ей лучше? — требовательно спросила она. — Что с ней происходит? Вы разобрались, в чем дело?
— Прошу всех за мной. — Рик Стригой повернулся и вновь исчез в черном проеме.
В комнате пахло ландышами. Над единственной кроватью светила небольшая лампа в виде жемчужного шара, белели занавески на узких окнах. Чистенько, уютно, тихо.
Девушка лежала в постели, накрытая толстым одеялом до самого подбородка. Глаза ее были закрыты, губы сухи и неподвижны. Лицо в ореоле растрепанных светлых волос казалось неестественно бледным, но спокойным. Со стороны можно было подумать, что она просто спит.
— Ты разгадал суть проклятия, Стригой? — послышался сухой вопрос пана Седрика.
— Конечно, — не поворачивая головы, произнес тот. — Наверняка ты еще помнишь, точно такое же проклятие когда–то настигло меня. После того, как я убил некоего Жаха.
— Вот оно как…
— Именно так, Великий Мольфар. Оно самое.
— Да что это за проклятие? — не выдержал Вордак. — Насколько оно опасно, можно ли его снять? Каве что, может стать… полудухом?
— Это засмертельное проклятие, — отозвался Стригой и остро глянул на парня. — Серьезная штука. Обычно им оберегают жизнь особо важных особ, потому что наложить такое проклятие под силу далеко не каждому. Ради самого изготовления столь мощной защиты нужно добровольное пожертвование… Человек, который безропотно отдаст колдуну свою жизненную силу. Иначе говоря, умрет. Мало того, это проклятие уже при сотворении было нацелено на Каве. Скорее всего, Лютогор озаботился… Он знал, что между двумя ведьмами будет решающая схватка. Но, как ни странно, поставил не на Кристину Соболь, а на нашу ведьму. Поэтому защитил не жизнь, а смерть той рыженькой, мир ее праху… И — столь сильным проклятием… Интересно, кто из родственников Кристы Соболь пожертвовал жизнью, чтобы защитить ее не столько от нашей Каве, сколько от Лютогора. Засмертельное проклятие начинает действовать, если его носитель ранен. Иначе говоря — прольет кровь. И разит не только того, на кого нацелено. Хозяин тоже умирает. Вот и доверяй после такого покровительству влиятельных особ. Не хочу быть голословным, однако подобное заклятие сразило бы насмерть любого. Я знаю лишь один случай, когда этого не произошло. И то — наполовину.
Стригой и Мольфар обменялись быстрыми взглядами.
— К сожалению… — пробормотал последний, а первый сделал вид, что не услышал.
— Почему же она до сих пор жива? — задумчиво произнес пан Седрик. — Проклятие подобной мощи убивает мгновенно. Я вижу черные тени, скользящие вокруг ее головы… Они давно бы вырвали душу из ее ослабевшего тела, но… не спешат этого делать. Странно…
— А ты не догадался, Великий Мольфар? — Голос Стригоя прозвучал язвительно. — Девушку защитил Золотой Ключ. Отразил действие проклятия.
— А я–то думаю, почему ты еще не забрал его? Ты изменился, князь, стал сентиментален.
Стригой не ответил. Вместо этого он подошел к Каве и, найдя ее руку, безвольно свисавшую с кровати, аккуратно положил под одеяло, подоткнув его.
— Ключ подождет до завтра… Так как девушка не выиграла турнир… — Рик Стригой кинул торжествующий взгляд на пана Седрика, а после галантно поклонился рыжей чаре. Та вспыхнула и опустила глаза.
— Так как не выиграла, — медленно, смакуя каждое слово, произнес полудух. — То стала прикосновенна. Другими словами, я бы не советовал мне мешать. Я сам заберу то, что принадлежало моей матери. Скажем, завтра утром… Ты согласен, что я весьма терпелив, да и, что греха таить, великодушен, мой дорогой драконорог?
— Нет, не согласен. Но предпринимать ничего не буду. Я всегда играю честно, в отличие от тебя.
— Не забывай — я не снял Ключ, потому что он защищает девушку. Ты ведь понимаешь, как я хочу это сделать? Сейчас, когда Лютогор распоясался в Карпатах, мне нужен путь к Златограду… Дорога каждая минута, времени мало… Но я согласен подождать до утра. А вот завтра, — голос князя стал резче, в нем прозвучал металл, — я сделаю то, что давно собирался. Не лезь больше в мои дела, драконорог.
Пан Седрик остался спокоен, лишь склонил голову — то ли соглашаясь, то ли просто в задумчивости.
— Остается надеяться, что Каве справится, — немного мягче произнес полудух. — Но если она до утра не придет в себя, то умрет. Мы ничем не сможем помочь. Это ее душа, ее схватка.
— Ну как же так! — Тай решительно вскинула голову. — Не может быть, чтобы ничем нельзя было помочь… — Она осеклась, поймав мимолетный взгляд пана Седрика.
— Засмертельное проклятие имеет огромную силу, потому что основано на чувстве справедливости. Это наказание за убийство. Даже если человек убил, оборонявшись. И чем сильнее у человека совесть, тем мощнее ударит по нему заклятие. Для нашей Каве подобное может оказаться критичным. Тем более что вряд ли она знает, что убило раненую Кристу само же заклятие, наложенное Лютогором.
